Барьер на МКАДе двойной. С внутренней стороны дороги и с внешней. Поначалу по МКАДу даже не ездили. Тогда он был ещё не именем собственным, а аббревиатурой. МКАДМосковская кольцевая автодорога.
Потом, когда всё более-менее устаканилось, движение по двум полосам всё-таки открыли. В основном для грузового транспорта, ну и по спецпропускам. Режиму безопасности это не мешало, наоборот. Я слыхал, что пару раз какие-то особо ловкие восставшие проникали за внешний барьери их с удовольствием размазывали по асфальту водители грузовиков.
Но последнее время на московский периметр никто не нападал. Поселения кваzи за МКАДом задерживали восставших и отводили в резервации. Впрочем, пулемётные гнезда на вышках, сооружённых на фундаментах старых надземных переходов через МКАД, остались. И пограничники с собакамитоже.
Но сами барьеры, которые второпях сооружали из решёток и колючей проволоки, превращать в неприступные стены не стали. Не оказалось в этом нужды. Так что через двойные решетчатые заборы, между которыми лежали десять полос автодороги, прекрасно просматривалось Замкадьеобитель кваzи и восставших.
Ну и некоторых особо упёртых людей.
Там, в Химках, большая община, сказал я. К примеру, в тех двух высотках, видишь? Начиная с пятого этажавсе жилые. У них и электричество от Москвы подведено. И по отдельным зданиям тоже есть общины. Живут как-то. От восставших отбиваются помаленьку, помощи не просят. Ну и там старая трасса на Питер и к аэропорту, хорошо, что рядом люди живут
Я знаю, сказал Михаил. Мы приглядываем за этой общиной. Восставшие чуют людей и идут к Химкам со всех сторон. Мы их перехватываем. Всем пользавосставшие попадают в резервации, нам меньше хлопот с поисками, Москвеменьше нападений.
То есть вы ловите восставших на жителей Химок? Как на живца? поразился я.
Ну да. Мы за всеми человеческими общинами в провинции приглядываем и помогаем. По мере сил.
Я неохотно кивнул. Разумная политика, что спорить.
Мне кажется, что сейчас эти барьеры работают в большей мере в обратную сторону, предположил Михаил. Не позволяют людям выходить наружу.
Ну зачем же кому-то выходить из безопасного города? деланно удивился я.
Михаил искоса посмотрел на меня, сказал:
У людей разные интересы. Говорят, некоторые выходят из Москвы и устраивают сафари. Охотятся на восставших. Не слыхал?
Доходили какие-то слухи, кивнул я, глядя на Замкадье. Ты же сам сказал, у людей разные интересы. Если человек хочетон всегда найдёт способ удовлетворить своё хобби.
Михаил кивнул и продолжать не стал.
Я тоже сменил тему разговора:
Нормально вчера устроились?
Да, неплохо. Найд нашёл в квартире старый аквариум. Хочет завести рыбок Денис, почему ты думаешь, что они поедут здесь?
Он поедет через ленинградский пропускник, сказал я, проигнорировав «они». Вот увидишь.
Но почему? Поездка в Питер на машинехороший предлог, можно пристать к каравану, а потом съехать с дороги но у Москвы десять выездов.
Пойдём, сказал я. Вон машина, похожая на ориентировку
Михаил ещё раз посмотрел на Замкадье. Пробормотал:
Очень странно видеть всё это с другой стороны
Мы спустились с насыпи к площадке перед пропускником, где как раз заканчивали формировать полуденный караван на Питер. По спецразрешению можно было выехать и в одиночку, но дураков в Москве мало. Все предпочитали выезжать группамив восемь утра, в полдень, в шесть вечера. Четыре стареньких колесных БТР охраны, машина «скорой помощи» и две бронированные полицейские машины должны были сопровождать целую кавалькадуполсотни фур и три десятка легковушек.
То, что между Москвой и Питером существовало автомобильное сообщение, объяснялось отчасти традицией, отчасти сохранившимися вдоль трассы человеческими поселениями (через большую часть, конечно, проходила железная дорога), а отчастичеловеческим упрямством. Никаким восставшим нас не запугать.
Сейчас все, готовящиеся к выезду, стояли на бетонированной площадке, когда-то бывшей парковкой огромного молла. Скучающие дежурные ходили между машинами, бегло оглядывая шины, проверяя, залит ли полный бак бензина.
Вон тот белый седан «рено» на краю площадки, сказал я.
Да, номер сходится, подтвердил Михаил.
Я с такого расстояния номера разглядеть не мог. Обидно, что у мёртвого зрение лучше, чем у меня.
Мы прошагали мимо дальнобойщиков, суровых ребят с табельными мачете на поясах, и подошли к старой «реношке». Дальнобойщики поглядывали на Михаиланеприязненно, но молча. Водитель «рено» курил, ожидая осмотра машины. Выглядел он совершенно спокойным, даже умиротворённым. Полноватый дядька лет сорока, с залысиной и рыхлым лицом.
Альберт Ефремович! позвал я.
Мужчина обернулся, посмотрел на меня. Кивнул. Он меня знал, и я его тоже. Спокойствие и умиротворённость покинули лицо мужчины, сменившись усталостью и безнадёжностью.
Нет, честное слово. Настолько разительная смена эмоцийтолько актёр мог бы и изобразить. Потом мужчина посмотрел на Михаилаи к его выражению лица добавилась ещё и тоска. Актёр!
Впрочем, Альберт Ефремович и был актёром МХАТа. Ведущим актёром.
Далеко собрались? спросил я.
Альберт Ефремович бросил и затоптал сигарету. Сказал досадливо:
Эх, ну что вам не сидится, товарищ капитан? Неужто дел в городе мало?
Альберт Ефремович сказал я укоризненно.
В Питер, безнадёжно, но упрямо сказал мужчина.
Я заглянул в машину. Нахмурился.
А маму одну оставили? Она же хворала у вас последний год
Альберт Ефремович вздохнул.
Не надо, товарищ капитан.
Симонов моя фамилия, подсказал я. Откройте багажник.
Помню, что Симонов, сказал мужчина. Слушайте, а давайте как в старом телешоу? Я вам контрамарку на премьеруа вы не открываете багажник?
Альберт Ефремович сказал я. Вы великий актёр. И человек хороший. Но сейчас вы поступаете неправильно.
И тут из его глаз покатились слёзы. Непритворные. Он подошёл к багажнику, открыл его.
Я заглянул внутрь. Там лежали одеялаи под ними что-то слегка шевелилось.
Лучше я, внезапно сказал Михаил и потянулся к одеялам.
Но актёр его опередил. Наверное, ему было неприятно, что это сделает кто-то другой. Он резко наклонился и сдёрнул одеяло.
Старушку-мать Альберт Ефремович связал, очевидно, сразу после смерти. Связал очень крепко, по рукам и ногам.
Но восставшие, когда они чуют рядом человеческую плоть, проявляют удивительное упорство и находчивость.
У старушки и зубов-то почти не оставалось в её восемьдесят пять лет. Но она всё-таки перегрызла-пережевала крепкую верёвку. И стоило сыну сдёрнуть одеялоодним рывком приподнялась, вцепилась ему в руку, тряся жиденькими седыми прядками волос, принялась грызть.
Актёр завопил. Он стоял, оцепенев, и кричала старушка с урчанием жевала его запястье.
Первым опомнился Михаил.
Отпусти его, сказал он. Отпусти. Отпусти!
Я нащупал на поясе ножны, но доставать мачете не стал. Михаил склонился над старушкой и смотрел ей в глаза. Актёр кричал, не делая попыток вырваться. Со всех сторон к нам бежали людии дежурные с дубинками, и охрана, достающая пистолеты, и дальнобойщики с мачете
Выбирать приходилось быстро. Я выхватил одной рукой пистолет, другойкорочки, которые поднял вверх. Выстрелил в воздух и крикнул:
Всем стоять! Не приближаться! Полиция! Ситуация под контролем! Всем стоять!
Отпусти! громовым голосом сказал Михаил.
Старушка выпустила окровавленную руку Альберта Ефремовича и, издавая хнычущие звуки, улеглась обратно в багажник. Михаил достал из кармана пластиковые хомутики и быстро стянул ей руки. Потом всунул в рот пластиковый кляп и завязал шнурки-фиксаторы.
Восставшая ему не противилась. Они не всегда подчиняются кваzи, могут и взбунтоваться, но для этого их должно быть много.
Актёр рыдал, баюкая руку.
Будьте мужчиной, сказал я. Ну укусила. Ничего страшного. Вы же знаете, что зараза так не передаётся. Точнееона и без того во всех есть. Пока не помрётене восстанете.