Я хотел её спасти прошептал актёр. У нас дача в Клинском районе
Знаю, сказал я. Потому вас тут и ждал. Что вы собирались делать?
Жить, безнадёжно сказал актёр. Дожидаться пока мама возвысится
Это может занять десятилетия, мрачно сказал я. А может, и не все возвышаются. Мы же не знаем до сих пор ни черта Но дело не в этом, Альберт Ефремович. Имеется документально зафиксированная воля вашей матушки
Нас уже окружили со всех сторон. Но Михаил захлопнул багажник, а его ледяное спокойствие остудило горячие головы как и мой пистолет, наверное. Подошёл молодой парень, врач из «скорой». Косясь на багажник, открыл свой докторский чемоданчик и принялся обрабатывать актёру руку. Он, кажется, не узнал Альберта Ефремовича. Куда катится мир! Лучший Гамлет последнего десятилетия, ему в Лондоне рукоплескали, а королева-кваzи наградила рыцарским званием!
Я не хочу, чтобы она уходила насовсем прошептал актёр. Из него будто воздух выпустили, он весь как-то сдулся, даже ростом меньше стал. Я так её люблю
Это её воля, сказал я мягко. Она хотела умереть по-христиански. Мы отвезём её в храм там всё сделают. Всё, что положено.
Вы тоже верующий, да? с тоской спросил Альберт Ефремович. Ну скажите мне тогда, что она права! Скажите, что так надо, что её ждёт жизнь вечная
Я неверующий, ответил я. И что кого ждётне мне судить. Но в моём завещании указана кремация.
Знаете, а я вашего князя Мышкина люблю, неожиданно сказал Михаил. Больше всех других ролей. Критики Гамлета превозносят, Кутузова, Путина А я восхищаюсь Мышкиным.
Правда? поразился актёр и посмотрел на Михаила с интересом. Вы не врёте? Меня за эту роль только ленивый не ругал
Доктор закончил перевязывать ему руку, рана была пустяковая, и отошёл. Видимо, на крепкой верёвке старушкины зубы окончательно затупились.
Мы, кваzи, не врём, мягко сказал Михаил. Пойдёмте, Альберт Ефремович. Нам нужно будет составить вашу явку с повинной. Я думаю, что удастся отделаться штрафом за нарушение воли покойной. Нервный срыв, вы человек эмоциональный, тонкой душевной организации
Приобняв актёра за плечи, он повёл того к нашей машине. Я остался караулить «рено» с восставшей в багажнике. Люди помаленьку расходились, только сержант-полицейский всё вертел в руках моё удостоверение и хмурился. Хотелось ему к чему-нибудь придраться
Я присел на багажник, посмотрел на мелкие пятнышки крови на асфальте. Затёр их подошвой.
Надеюсь, Михаил догадается попросить контрамарку.
В магазине спортивных товаров не было бейсбольных бит. Зато там был ледоруб.
Восставшего я ударил по голове раз десять, хотя уже после второго удара он рухнул и разжал зубы. Ольга даже не стала дожидаться, пока восставший перестанет дёргаться на асфальте, открыла бутылку минералки и стала промывать рану. Кровь шла обильно, от газированной воды пенилась, и казалось, что её вытекло какое-то чудовищное количество.
У восставшего из расколотого черепа вылезли сероватые мозги и сочилась густая тёмная жидкость, на кровь не очень-то и похожая.
Мне конец, сказала Ольга. Мне конец, Денис.
У неё даже голос не дрожал. Она отбросила бутылку, достала пузырёк перекиси и опрокинула над раной. Сказала:
Надо было не снимать куртку. Надо было не снимать
Восставший напал на нас совершенно неожиданно, едва мы вышли из магазина. Спрыгнул с балкона третьего этажа, судя по хрустусломав ноги, но до Ольги дотянулся. И сразу же впился ей в руку. Густая чёрная шевелюра, острая бородкаон изрядно походил на Троцкого, вот только курносый, совсем не еврейский нос мешал сходству. Если бы он не укусил Ольгу, я бы непременно отметил иронию судьбы, что привела этого человека к окончательной смерти от ледоруба
Оля, перестань, сказал я. Мы не знаем, как передаётся эта зараза. Помнишь того парня, на заправке? Он же явно был укушен, он врал, что это порез. И ничего, живой, только сволочь
Значит, не сразу, ответила Ольга. Значит, пройдёт какое-то время и я превращусь в монстра.
Мы не знаем! крикнул я ей в лицо. Мы ничего не знаем! Мне лицо залило кровью того покойника! И на губы попало, да, попало! Если это был вирус в кровия бы заразился!
Может, он должен попасть в кровь? Как СПИД? Может, не сразу действует
Мы не знаем, Оля, повторил я. Мы ничего не знаем
Тело на асфальте вздрогнуло. Чуть-чуть шевельнулось. Я отступил на шаг, посмотрел, и меня передёрнуло от омерзениясероватые сгустки мозгов втягивались обратно в проломленный череп. Этого не могло быть, это противоречило всей человеческой физиологии, но мозги, будто черви, вползали обратно. Сломанная и неестественно выгнутая нога восставшего дёрнулась и медленно приняла вполне нормальное положение.
Ты видишь? спросил я.
Он восстанавливается, прошептала Ольга. Эта тварь оживает!
Я вынул нож:
Похоже, есть только один надёжный способотрезать голову.
Давай я, сказала Ольга.
Мне тоже надо учиться, покачал я головой. Залей рану ещё чем-нибудь. Антисептиком посыпь. И перевяжи. А я с этим разберусь
Ольга спорить не стала. Внимательно оглядела улицу (я заметил, что теперь она осматривает и балконы, и крыши). Сказала:
Хорошо. А потом ты понесёшь сына. Если я лучше, чтобы он был у тебя.
Мы обедали в пирожковой «Пир Пирата» в торговом центре на Третьем кольце. Пирожковая была заточена под семейный отдых, основными посетителями тут были родители с детьми, посмотревшие кино и решившие перекусить перед походом за продуктами. Обстановка была соответствующаяпиратская. И роспись на стенах, и лестницы-канаты под потолком, и нос старинного корабля, вылезающий из стены и вытянувший бушприт на ползала Раскрашенный под капитана Джека Воробья аниматор развлекал несовершеннолетнюю публику. В общемне то место, где полицейский дознаватель в форме и пожилой кваzи в старомодном костюме смотрятся завсегдатаями.
Скажу честномы скорее выглядели как аниматоры, готовящиеся сменить самого невезучего и самого обаятельного из пиратов.
Но тут были самые лучшие пирожки в Москве. И я, наплевав на условности, привёз сюда Михаила, когда тот предложил пообедать.
Обслуживали нас корректно. Москва, конечно, не Питер. И не толерантный Париж или Лондон, где кваzикак грязи. Но и у нас с топорами за кваzи никто не гоняется.
Я заказал пирожки с мясом и горячий бульон. Михаилкартофельные и капустные пирожки, после чего поинтересовался:
Там точно не будет животных белков?
Жарим на растительном масле, ответила жующая жвачку молоденькая «пиратка»-официантка с затейливым пирсингом на щеке: сотней, не меньше, крошечных светодиодов. Когда девушка говорила, светодиоды вспыхивали, рисуя абстрактные узоры. Кваzи их любят.
Бери-бери. Разве что червячок в капусте попадётся, сказал я.
Червячка я как-нибудь переживу, ответил Михаил.
Официантка возмущённо посмотрела на меня:
Нет у нас червячков в капусте.
Светодиоды на её щеке окрасились красным и запульсировали.
Я шучу, извинился я. Шикарный пирсинг.
Спасибо. Она снова посмотрела на Михаила. Щека окрасилась зелёным и розовым. Возьмите овощной взвар. Очень вкусно. Даже не вегетарианцы берут.
Михаил взял.
Сейчас мы съели по первому пирожку, Михаил одобрительно кивнул, я размышлял, будет ли уместно выпить пива. Решил, что всё-таки нет, но пообещал себе взять реванш вечером.
Это хорошее место, да? спросил Михаил, оглядывая зал. Дети галдели, родители ели. Большинство взрослых пили пиво. Оно тут очень неплохое.
Для родителей с детьмиидеальное, если ты об этом, сказал я.
Спасибо. Да, я об этом. Михаил помолчал, вращая пальцами стакан на столе. Мне довольно трудно быть отцом живому ребёнку, Денис. Те вещи, которые вы, живые, понимаете интуитивно, мне приходится постигать логически.
А у тебя своих не было? спросил я.
Был сын, была дочь, коротко ответил Михаил, и я понял, что их уже нет. Но очень давно. Мне и дедушкой-то быть поздно.