Чего? подивилась я.
Ну ты точно не из этих?
Которых? все больше удивлялась я.
Праотцовских.
Не, замотала я головой. Я из этих, каких там
Вижу, гареловская ты, и загоготал.
Гарелий, кто ж он там?
Огненная, в общем. За ухом у тебя пламя набито.
Тут я совсем запуталась. В мелькнувших воспоминаниях я видела солнце, старуха говорит, что я под покровительством луны, а за ухом набит огонь. Что-то не сходится. Кто же я все-таки?
Не бойся, я из наших. Такой же, как ты. Из клана огня, чтобы уверить меня, он ткнул своим указательным пальцем чуть ли не в глаз. Там, на подушечке красовался фитилек с маленьким пламенем свечи.
Мне бы поесть, шлепнула я его по руке. Мы ведь, огненные, помогаем друг другу.
Потерпишь полденечка? Закончу дела. Дойдем до другой деревни, недалеко она, а то тут слишком горячо. Там и поедим. И на ночлег останемся. Но хватит на одну койку только.
Значит, на полу поспишь.
Марс изначально показался мне горячим мужчиной, но говор его деревенский остудил мой пыл. Как-то туповато он вел беседу. Поэтому койку с ним делить я передумала.
Девушка со мной, заявил мой сопроводитель как только мы вошли в непритязательную корчму. Впрочем, с ним никто спорить и не хотел.
Заказали мы две рыбехи в яичном кляре и какую-то брюкву на гарнир. Посчитав ужин за романтичный, корчмарь налил нам по стакану отменного, на его взгляд, пойла. Ммм, романтика.
Ну так говори, давай, отчего ты лысая такая.
Жертву принесла Гарелию.
Благородно. А чего в этих краях неблагодарных оказалась? От общины так далеко.
А ты чего? свела неприятную тему я.
Работаю под прикрытием. Не слыхала чтоль? Община бедствует. Огоний бог, видать, решил покинуть нас. Вождь силу потерял. Вот и приходится покрывать наших повсюду, где встречу.
Доходили слушки, я врала безбожно. Марствое настоящее имя?
Ага. А ты свое не скажешь?
Нет пока.
Брюкву есть я не стала. Воняло от нее, как от помоев, да и на вид не отличалось особо. А вот рыбу уплела за обе щеки, запила разбавленным винишком и хотела уж откланяться.
Погоди, Манька. А мне правда на полу прикажешь спать?
Ну что поделать, Марс? Таков удел приспешников Гарелияпомогать ближнему.
И то верно. Ладно, пошли.
Ранним утром, когда еще не рассвело, по-тихому, прихватив кошель Марса, я покинула корчму и отправилась на поиски себя.
Глава 4. Пётка
Порывшись в кошельке, я нашла пять золотых монеток, три серебряных и четырнадцать медяков. Кто ж его знает, много это или мало. Хотя Не много, это точно. Что-то мне подсказывало, что на две койки тут точно хватило бы. Кто-то скажет, что я поганка какая, оставила мужика без денег, но, думаю, он не пропадет. Честно говоря, плевать я на него хотела.
Оглянувшись в ту сторону, где меня бросила на произвол судьбы Оксения, я обомлела. Закат полыхал огненным заревом, дым валил, как от пожарища. Интересно посмотреть, как горят те, что называл тебя образиной? Да нет, не настолько я мерзкая, как мне кажется. Больше всего мне хотелось убедиться, что живы мужики, что помогли мне, и ребятня. Они-то мелкие, еще ничего в этой жизни не понимают, лишь копируют поведение своих родителей. Жить да жить.
Стрелой я помчалась в деревню, понаблюдать, может, помочь. Ноги привели меня, конечно, к дому Оксении и Пётки. Люди кто куда. Огонь охватил каждый дом, пламя с крыш вздыбилось чуть ли не до небес. Мужики пытались что-то потушить, но смысла в этом я не видела. Бабы причитали. Что с них взять.
Полыхающее потрескивание пожара разорвал визгливый ор Пётки. Сопляк точно кричал из пышущего огнем дома. Спасать его никто не спешил. Все ведь заняты своим погоревшим хозяйством. А мне вот, к сожалению, захотелось ему помочь. Недолго думая, я бросилась в дом. Неаккуратно коснувшись горящей балки, я, с изумлением обнаружила, что огонь безвредно лижет мою кожу. Гарелийбог мой. Красота.
Я ворвалась в дом и заорала, что есть мочи:
Пётка!
Манька, взвизгнул в ответ мне белобрысый погорелец. Спаси!
Услышав меня, верещать он перестал. А как я его найду, коли он не кричит.
Пётка!
Манька!
Так мы перекрикивались до тех пор, пока не нашла я его под кроватью, в полыхающей комнатушке. Он уже даже не кричал, а едва выговаривал мое надуманное имя, теряя сознание. Я и сама скоро его потеряю. Огонь не причинял мне боль, но дым не упускал возможности укутать в свои объятия и напоить слезами удушья.
Я схватила пацана за шкирку и выволокла к окну. Мешающее стекло в раме я выбила локтем и выбросила мальчишку, а затем вылезла сама. Мы с Пёткой потеряли сознание.
Манька, меня кто-то осторожно расталкивал. Мне снилась я сама. Но совсем в другом обличье: темные волосы, карие глаза. А я ничего такая.
Ну, что тебе? белобрысый взирал на меня с благоговением.
Манька, ты спасла меня.
Не благодари.
Я поспешно встала и достала из кармана платья кошель. Цел-целехонек. И монетки, слава, хм, Гарелию, на месте! Шреелуне и Солосолнцу тоже слава! А то мало ли. Уже ночь сгустилась над горелым поселком. Я, к слову, выспалась. И даже еда подождет до утра. Только нужно добраться туда, где она есть. Быстрый осмотр окрестностей не выявил ни одной живой души кроме Пётки.
Где все?
Разошлись по родне.
Оксения где, мама твоя?
Пётка пожал плечами.
Давай выкладывай все, что знаешь, прищурилась я.
На рыбалку я пошел, с мужиками.
С какими еще мужиками?
Ну ладно-ладно, с пацанами, закатил глаза Пётка.
Продолжай.
Ну и отошли мы, значит, чуть-чуть всего. Санчо и говорит нам, мол воняет горелым. Смотрим из кустов, а там эти землепоклонники скачут прочь из деревни. А потом как все заполыхало. Зуб даю, они это все устроили.
Кто такие? Что им нужно?
Главарь у нихаспид, кажный месяц красотку умыкает с деревни. Мамка говорила, что столько и не напасешься. Кончились у нас девки. Некого сдавать. Вот они и огрызлились.
Змейпредводитель?
Ага, я сам его видел, являлся как-то раз к бабе Доне, когда мать у нее на сеансе сидела.
Дальше что?
Ну пошел я мамку выручать. Только не было ее в доме. Пропала. Как сквозь землю провалилась. Так и не нашел ее. И она меня. Хотя, вот, мы у домика нашего лежали.
Ладно, Пётка, пора мне. Бывай.
С тобой я пойду.
Исключено. Шуруй своей дорогой. Тоже к родне давай улепетывай.
Нет у меня никого больше. Ты одна осталась.
Чего?! Не нужен ты мне. И никто я тебе вовсе.
Спасла меня, вот теперь неси ответственность.
Ты слов-то таких где нахватался?
Неси-неси, упрямствовал Петро.
Иди своей дорогой, оскалилась я.
Нестрашная ты. Ошибался я.
Ишь ты, какой прилипчивый вдруг сделался.
Пошел прочь! гаркнула я. Компания малолетнего мальчонки вовсе не прельщала. Иди куда хочешь.
Хорошо, согласился, наконец, парень.
Я съежилась. Хоть лето и буйствовало вовсю, все равно по ночам холод пробивался через кожу мурашками. Пора идти куда-нибудь. И отправилась я по большаку. Захотелось даже присвистнуть какую-нибудь песенку, да вот только ни одну я не помнила.
Сзади кто-то кашлянул.
Пётка! я испугалась даже. Совсем неслышно шел за мной столько времени! Я тебе что сказала, иди своей дорогой.
А я иду! Я же не виноват, что она с твоей совпадает.
Не отстанешь от меня?
Не.
Ну тогда, я дождалась, когда он сравняется со мной, веди ты. Знаешь, где здесь город, да побольше?
Знаю, обрадовался белобрысый.
До утра мы бодро шествовали навстречу неугомонным огням города, но так и не пришли. Желудки сводило от голода, ноги подкашивались.
Есть хочу, Манька.
В лесу есть ягоды, пошли пособираем.
Но сочными плодами природы сыт не будешь, душа требовала плоти.
Деревни тут есть?
Помню Саранчаевку недалеко отсюда.
Веди.
Саранчаевка больше походила на маленький городок: двухэтажные каменные домишки, купцы в арендованных помещениях и не одна корчма, а целых две! Выбрали мы «Громыхающую молнию Праотца». Пришлось потратить целую золотушку на ночлег и трехразовую пищу на полтора человека.
Ты правда ничего не помнишь? спросил перед сном у меня Пётка.
Правда.
Мне учительница в школе говорила, что нужно вернуться на то место, где ты все забыл, и тогдавспомнишь.