Где отец Пётки? спросила я пока мы шли к неизвестной старухе.
Нет у него ни отца, ни матери.
А ты кто такая тогда?
Вторая мать.
Тогда так. Где у Пётки второй отец?
А не было его, горделиво вздернула голову Оксения. Безотцовщина он. А мне и не надо, взъерепенилась женщина. Я и сама неплохо по хозяйству управляюсь. Вот и Пётка, между прочим, помогает!
Расскажи про богов, а? решила сменить тему я, а то сейчас начнет рассказывать, как без мужиков хорошо, так и не остановишь.
Семь их было, недовольно буркнула женщина, видимо, расстроилась, что я слетела с крючка. Праотецсамый главный из них.
Давай только без фанатизма.
Это что за слово такое ты сказала, иностранное?
Я отмахнулась, предлагая продолжить.
Шесть детей у него, значит, было, Оксения начала загибать пальцы. Солосолнце, Унгельлуна, Шреяземля, Кайвоздух, Гарелийогонь, Англеазвода. Дети попытались свергнуть своего отца, за что получили поднебесный облик. И живут теперь среди нассмертных. Нашли же почитателей среди живых, и создали культы свои, изверги.
Почему изверги?
Да управы нет на них никакой! У всех свои правила, законы, король наш молодой, неопытный, ничего сделать не может!
Что же ему, по твоему опытному мнению, сделать нужно?
Казнить, конечно, или склонить к богу единому!
Я тяжело вздохнула. Оксения, может, и добрая, но мозгов с гулькин нос.
Допустим, скажут тебе, выбирай: жизнь Пётки или вера в Шраю, Шрею, как ее там Что выберешь?
Ересь говоришь, Манька. Никто меня перед таким выбором не поставит!
Ну, а поставит если.
Отстань, покуда хочешь иметь ночлег!
Скучная ты, я привычным движением отбросила прядь. Стоп! Привычным? Прядь? Конечно, никаких волос у меня внезапно не появилось, но этот взмах такой легкий, такой естественный, он мой.
Пришли, Оксения указала на вполне приличный домишко, правда, с облупившейся синей краской, но с аккуратными резными белыми ставенками.
Баб Донь!
Кого холера принесла? в мутное окошко высунулся морщинистый глаз.
Оксенья это, пришла с девчонкой, про которую сегодня на базаре рассказала.
Старуха вышла и пригласила лишь за ограду, в дом пускать не стала. По раскиданным во дворе доскам во всю бегали, кудахтали и гадили пестрые жирные курицыпок-пок. Черный пес, здоровый как лошадь, прятался в тени своей будки размером с баньку. Он вяло глянул на меня и коротко выдохнул сухим пупырчатым носом в знак приветствия.
Старуха причмокнула и сказала:
Сядьте!
Мы послушно присели на занозную лавчонку, старушенция откуда-то вытолкала стол и села напротив.
Рыжая, она кивнула на меня.
Не мудрено догадаться, сверкнула я редкими веснушками. Старуха недовольно зыркнула.
Хгляди в хглаза.
Хгляжу, передразнила я противную бабку Доню.
Пакось она. Тебе, она тыкнула в Оксению, принесет несчастье.
Врешь ты все, не побоялась я нагрубить «ведунье».
Бабка многозначительно посмотрела на тетку.
Есть что-то более конкретное на меня?
Оксения кивнула, давая понять, что тоже готова слушать дальше.
Тьфу, старуха плюнула себе на ладони и растерла эту мерзость по своим рукам. Давай сюда свою.
Нет, спасибо!
Оксения больно ткнула меня локтем в бок. Я даже глядеть не стала, как бабка берет мою довольно нежную ладонь в свои слюнявые пакли.
Не наша, старуха оскалила кривые желтые зубы в усмешке. Не отсюда. И живет под покровом Унгель.
Это один из богов ваших? спросила я у обеих, но, увидев их лица, добавила. Павших. Проклятых. Ну не помню я.
Это луна, недовольно пояснила Оксения.
Не хочу ее больше видеть, проворчала старуха.
Да и мне не больно-то хотелось, я резко соскочила с лавки и пошла прочь за ограду.
Не знаю, Манька, как дальше быть, посетовала Оксения, последовав за мной. Старуха громко хлопнула оградой. Баба Доня здесь много чем заправляет и слухи знатно распускает. Про тебя словом тоже обмолвится. День-два и все будут знать, что чужачка живет у меня, да при том горе приносящая и богу нашему Праотцу не кланяющаяся.
И куда же мне подеваться тогда?
Не знаю, Маня, куда хошь, туда и денься, только не рады тебе здесь больше.
Платье тоже сдать?
Оставь себе, ступай с богом.
Знаешь куда вместе со своим богом, не стала я договаривать, махнула рукой и пошла куда глаза глядят, может, наткнусь на другую деревню и там попытаю счастья.
Глава 3. Стражник
Вся такая решительная и целеустремленная, я пошла в противоположную сторону от Оксении. Тоже мне, единственный на свете добрый человек. Нежданно-негаданно живот издал предсмертный вой. Силы от вчерашней желтой жижи начали покидать меня. И как же я не догадалась выпросить еды с утра? Потому что, кто же знал, что Оксения так подло поступит со мной?
Что-то они со старухой про базар говорили. Не хотелось, конечно, но, наверное, придется что-нибудь украсть, чтобы потешить голод. Обострившееся обоняние меня не подвело, по тонкому запаху жареных пирожков я довольно быстро нашла деревенский рынок. Какое-то представление о базаре у меня имелось где-то в глубоких недрах памяти. И увиденное не совпало с ожидаемым.
Несколько будок с едой и второсортной одеждой, примерно такой же, что сейчас висела на мне, выстроились в полукруг на уделанной конским навозом площадочке. Сами лошади, запряженные в телеги, стояли хвостатым задом к покупателям и отгоняли надоедливых мух. В телегах визжали молодые поросята, верещали цыплята и разлагалось сено. Аппетит пропал, а вот голод нет.
Я вальяжно походила меж продаванов, прикидывая, что можно умыкнуть. Похоже, приняли за покупателя, это хорошо. Мне приглянулся один мужик, жаривший мясо и сочные сарделины прямо на улице. Запах разносился такой, что слюни текли не только у голодного, но и у каждого, кто уже набил себе брюхо на несколько лет вперед.
Ждала-ждала и дождалась.
Дайте, говорю, вон тот сочный зажаристый кусок.
И сверкаю своими глазами-изумрудами. Такая красота, по-моему, дороже всякого золота. Доверчивый мужик. Протянул мне даже в тарелочке, ах, сок стекал по румяным бочкам этого говяжьего кусочка.
Сколько с меня? лукаво улыбаюсь я.
Десять, крикнул мужик. Но для тебя, красивая, восемь!
Урод. Той молодушке продал за шесть. Я косо поглядела в ее сторону. Ну, что ж, пора, подбодрила я себя и бросилась бежать.
Лови воровку, закричал жарщик. Украла!
А я бегу. Мне терять нечего. С ними мне не жить, детей не рожать. А есть хочется. Пока бегу, уничтожаю улики преступления. Прямо на ходу жую вкуснятину. Оборачиваюсь, все еще бежит за мной, гад. А толпа его подначивает. БАМ! Я расшибла нос в кровь обо что-то железное. Мясной деликатес выпал из руки и прокатился, собрав пылищу, по земле.
Стража. Потрясающе. Вернее, стражник.
Ага, торжествующее заявил волосатый продаван. Попалась, воровка!
Я встала, вытирая запястьем кровь, не забыв прихватить обваленный в каменистой пыли мясной кусок.
Забирай.
Я досадливо кинула в продавана несчастный кусок мяса, так и не успев им насытиться в полной мере.
Господин стражник, услужливо залепетал волосатый. Вот, полюбуйтесь. Эта лысая гадина уволокла у меня товар и не заплатила.
Я очень грустно посмотрела на мужчину в железных доспехах. Ах, как он хорош: широкоплеч, голубоглаз, прямонос, шикарногуб, томновзгляд! Не обстоятельства, так я бы с ним прогулялась. Под луной. Хе-хе.
Что вы скажете в свое оправдание? сурово, но с искоркой, спросил стражник.
Я все вернула, поглядите, мужчина в доспехах не мог оторваться от моих изумрудов, а я от него.
Девушка все возвратила, лукаво подтвердил красавчик.
Но, волосатый озадаченно переводил взгляд то на меня, то на него.
Расследование закончено, девушка, вы пойдете со мной для дачи показаний.
А я и не против. Если он меня не хочет обмануть.
Мы остались наедине. Я утерла подолом кровь с носу.
Ты новенькая? поинтересовался стражник.
Да, ответила я, не совсем понимая, о чем речь.
Как тебя зовут, лысенькая?
Зови меня Манька.
Погоняло что ли?
Вроде того. А ты
Марс. Покажи свою татуху.