Тимоти с явной неохотой выбрался из качалки и скрылся в доме. Через пару минут он вернулся.
Оригинал картины с таким названием находится в Лувре, доложил он.
Леонардо изумился:
Синьоры, тут какое-то недоразумение. Я, конечно, ни в коей мере не ставлю под сомнение слова досточтимого синьора Тимоти, но готов поклясться всеми святыми и призвать в свидетели саму Богоматерь, что оригинал портретаперед вами. В этом вы можете убедиться хотя бы по свежести красок и чёткости мазка. Вглядитесь в полотно пристальнее, и ваш художественный вкус непременно подскажет вам, что это подлинник! Да и не может картина находиться в Лувре, потому что Леонардо в волнении снова едва не выдал своё авторство, но вовремя сдержался. Потому что одна и та же картина не может одновременно находиться в двух местах!
Тагельбот-старший пальцем поманил к себе сына и прошептал:
Не исключено, что старикашка спутался с торговцами краденым и у него в самом деле оригинал Со мной уже был один такой случай. Едва не закончился большими неприятностями Поэтому быстро свяжись с дирекцией Лувра, узнай, на месте ли эта Джо или как её там. А я пока постараюсь задержать его.
Тимоти опять ушёл в дом.
Вы совершенно правы, любезнейший, обратился к Леонардо папаша Тагельбот. В двух местах оригинал картины находиться никак не может Кстати, я вижу, портрет и в самом деле недурён, хотя художник мог бы выбрать модель посимпатичнее Особенно рама хороша Ого! Торговец, сощурив глаз, подался вперёд. Отличная рама! Какая искусная резьба по дереву! И ведь как умело сделано под старину
Столетняя умбрийская сосна, сказал Леонардо. Делал резчик архиепископа Феррарского по моему рисунку.
По вашему? живо переспросил Тагельбот и лукаво подмигнул. Значит, всё-таки не шестнадцатый век?
Затянувшуюся неловкую паузу нарушил возникший в дверях Тагельбот-младший.
«Джоконда» сейчас висит в Лувре, доложил он. Никуда она не делась. А это копия с неё, я это понял с самого начала. К сожалению, сударь, довольно развязно обратился он к старику, ничем не можем вам помочь. У нас самих полон чердак всяких копий, уж не знаем, куда их девать. Вот если бы вы принесли что-нибудь из русского авангарда начала двадцатого века
Погоди, Тимоти, поморщился отец, вечно ты торопишься. Вещь, принесённая старым господином, вовсе не так безнадёжна; обрати внимание на раму. Уверен, что эту картинку будут брать именно из-за рамы Да, главным образом из-за рамы! Рама весьма оригинальна Через месяц начинается туристский сезон, понаедут любители ретро и рама наверняка пойдёт
Синьоры, не сочтите меня за полного невежду, но я ничего не могу понять, промолвил ошеломлённый художник. Рама превосходная, согласен, но не может же она быть лучше живописи!
Вы нас убедили, сказал Тагельбот-старший. Мы купим у вас копию «Джоконды» в вашей оригинальной раме за мм десять долларов. Это неплохая цена. Больше никто не даст за тысячу миль в округе.
Мне не нужны деньги, сказал художник, насупившись. Я готов отдать картину даром, но с условием, что она займёт подобающее ей достойное место в какой-нибудь галерее.
Впрочем, мы можем взять её у вас на копирование и последующую реализацию копий, продолжал Тагельбот-старший. Копирование много времени не займёт. Мы прямо при вас изготовим десять экземпляров. Больше просто нет смыслакопировальный порошок сейчас дорог, к тому же мы не знаем, как пойдут эти ваши «Джоконды». Цены нынче падают, продажи продвигаются туго
В десяти экземплярах? не понял Леонардо. То есть, вы хотите сказать, что создадите десять копий моей картины?
Ну да, вместе с рамой! засмеялся Тимоти.
И как долго вы их будете создавать?
Пятнадцать минут, и готово дело, ответил молодой человек. Мы недавно купили новый скоростной 6D-принтер, копирует всё за раз, только успевай подсыпать порошок
Давайте сюда вашу картину, сказал папаша Тагельбот, с явным сожалением расставаясь с уютной качалкой. Ничего с ней не случится, не беспокойтесь.
Все трое вошли в дом и, миновав прихожую, оказались в довольно просторной боковой комнате, всю середину которой занимал упомянутый 6D-принтер. У стен лежали туго набитые мешки с порошком и повсюду стояли или валялись различные предметы, имеющие отношение к сувенирной торговле, причём каждого предмета, что особенно удивило Леонардо, было по нескольку штук.
Тимоти вставил картину в открывшееся боковое отверстие, и её тотчас втянуло внутрь аппарата. Затем он снял с верхушки принтера крышку и высыпал туда целый мешок порошка. Тотчас в утробе аппарата загудело.
Подсыпь ещё, посоветовал папаша. А то на десять штук может не хватить.
Не прошло и четверти часа, как из другого отверстия в принтере начали одна за другой выталкиваться «Джоконды» в абсолютно одинаковых рамах. По-видимому, аппарат мог изготовить и больше, но Тимоти после одиннадцатой картины нажал на кнопку, останавливая копирование.
Все картины расставили перед Леонардо. Тот смотрел на них остолбенело. «Джоконды» были абсолютно одинаковыми!
Художник бросился к одной из них, впился в неё глазами. Ему ли не знать детище своих рук! Ему знаком был каждый мазок, каждая мельчайшая царапина на оборотной стороне, каждая едва заметная выбоинка на раме. Воспроизвести всё это, да ещё с такой скоростью, казалось ему немыслимым.
После долгого пристального разглядывания картины он вздохнул с облегчением:
Это она Моя Мона Лиза И он обернулся к заскучавшим торговцам. Вот моя картина! Нет, синьоры, что ни говорите, а живое дыхание творчества повторить невозможно, оно всегда первозданно в глазах своего творца.
Сказав это, он приступил к разглядыванию второй картины, от неё перешёл к третьей, затемк четвёртой. По мере разглядывания его изумление возрастало. Через полчаса он уже вынужден был признаться, что все одиннадцать картин неотличимы одна от другой, и даже он, создатель оригинала, не в состоянии найти его среди них.
Получите два доллара, почтеннейший, за посредничество при изготовлении копий с «Джоконды» в деревянных резных рамах, сказал папаша Тагельбот, протягивая художнику деньги. Если у вас появится ещё что-нибудь интересное, несите к нам, мы всегда будем рады видеть вас в своём магазине.
Леонардо, ещё не опомнившийся от потрясения, машинально взял деньги. Однако спустя мгновение в его глазах мелькнуло отчаяние.
Отдайте мою картину, сказал он задрожавшим голосом.
Забирайте.
Где она?
Да тут, где ж ей ещё быть, вмешался в разговор Тимоти. Теперь отличить её от копий невозможно: принтер повторяет первоначальную вещь на молекулярном уровне. Рассматривайте их хоть с лупой, всё равно не найдёте свою. Да и зачем? Считайте, что все они принесены вами, так что берите любую. А можете оставить её у нас. Если купят, получите пятьдесят процентов комиссионных.
Которая из них моя картина? не слушая его, твердил Леонардо. Он переходил от одной «Джоконды» к другой и не мог остановиться на какой-то одной. Которая из них? Которая?
Внезапно его объял ужас.
Отдайте мне её! Его лицо побагровело. Я требую, чтобы мне отдали мою картину!
Кажется, она вон та, сбоку, подавляя зевок, сказал старший Тагельбот.
Оригинал всегда выходит из принтера последним, а последнюю я, мне помнится, поставил на стул, возразил Тимоти.
Почтеннейший, правильно вам говорят, берите любую, обратился к художнику торговец. Ну что вы тут поднимаете скандал. Уже никакая экспертиза не определит, где копии, а где ваш оригинал. Да и ни к чему это.
Леонардо трясущейся рукой вытер вспотевшее лицо, с яростью схватил первую подвернувшуюся «Джоконду» и бросился прочь из магазина папаши Тагельбота.
После его ухода торговец оглядел расставленные на стульях и мешках десять «Джоконд».
Картина так себе, а вот рама хороша, сделал он вывод. Какая резьба, ты когда-нибудь видел такую? Рама должна пойти.
К вечеру в витрине магазинчика Тагельботов появилась «Джоконда» в резной раме. Тут же висело объявление:
Копия с «Портрета Моны Лизы Джоконды» Леонардо да Винчи, XVI век (подлинник в Лувре).