Угрюмая волшбица-посредница уже поджидала Егора у изгороди, сгорбленная, с морщинистым усталым лицом, все в той же сермяге, поверх которой набросила овчину.
Ага, пришел.
Пришел, кивнул Егор. Один, как и договаривались.
Знаю, что один. Ведаю.
Ведает она Однако!
В небе уже загорались, играли звезды. Рогатый месяц закачался над деревянными башнями детинца, где-то ударил колокол, неподалеку, за изгородью, взбрехнул пес. Город постепенно проваливался во мракодин за другим гасли в слюдяных окнах богатых домов огни свечей, в избенках попроще меркли лучины, лишь на башнях кремля неровно горели оранжевые факелы ночной стражи.
Надо было и нам факел взять, запоздало молвил Егор. Скоро совсем темно станеткак идти-то?
Так пришли уже, провожатая хмыкнула и показала в темноту рукой. Вона, изба-то, видишь?
Нет, честно признался молодой человек. Так, какие-то контуры.
Непонятно говоришь. Ты не наш, не из наших мест. Гость.
Вот уж точно, что гость. И очень надеюсь, что временный.
Они остановились возле высокого забора, отбрасывавшего в свете луны мерцающую зыбкую тень. Загремев цепью, глухо тявкнул пес.
Тихо, тихо, Агнец, свои, негромко вымолвила волшбица.
Услыхав знакомый голос, пес успокоился, и слышно стало, как кто-то подошел к самым воротам:
Кто?
Здрав будь, Хярг.
И ты, Сармина.
Ворота окрылись, впуская гостей. Дальше, во дворе, разговор пошел на каком-то особом наречии, как, прислушавшись, догадался Вожниковна финно-угорском. Вепсы! Точнее говорявесь, древний народ, когда-то, во времена Древней Русисильное и уважаемое всеми племя Кстати, Белоозероэто же их город, племенная столица веси! Был когда-то таким, еще на том, северном, берегу, а нынченесколько раз перенесенный на новое местоэто уже и не город, а так, убогая и усохшая копия былого величия и блеска. Тем более сейчаспод властью алчной и жестокой Москвы.
Входи, гость, переговорив с Сарминой, Хяргнизенький, широкоплечийуказал на маленькую избенку, притулившуюся на самом краю двора скорей, дажебаню да! Точнобаню, сейчас, в сумерках, темнеющую, словно оплывший сугроб.
Серафима ждет тебя. И примет. Иди же.
Вежливо кивнув, молодой человек подошел к бане и, остановившись, осторожно стукнул в дверь.
Войди, послышался женский голос.
Егор вошел, низко склонившись, чтобы не удариться лбом.
Вот сюда, сюда, к лавке
Вожников, наконец, выпрямился, увидев в тусклом свете лучины высокую, одетую в длинное льняное платье девушку с большими, чуть вытянутыми к вискам глазами, темными, как южная ночь. Такие же темные волосы ее ниспадали на плечи, в лице было что-то восточноебыть, может, скулы или, скорее, глаза. Это, впрочем, не портило общее впечатление, скорей, придавало изюминку красоте девы.
ЯСерафима.
А я
Я знаюЕгор. Положи деньги на лавку, туда.
Молодой человек поспешно выполнил указанное, и волшбица выразила свое удовлетворение легким, едва заметным кивком.
Сними полушубок, здесь тепло Кинь на лавку так Рубаху тоже сними.
Но несколько замялся Егор. Я бы хотел
Я знаю, чего ты хочешь, тонкие губы ведуньи тронула легкая улыбка. Чувствую Подойди ближе, встань на колени так теперь наклони голову. А вот теперьпей! Не бойся, это просто квас, правда, сильно хмельной, ядреный. Пей, пей!
Молодой человек послушно исполнил все, почувствовав прикосновение нежных девичьих рук ему вдруг почудилась песня хотя нет, не почудиласьволшбица Серафима запела! Тихо, вполголоса, на непонятном языкевесянском? Мелодия казалась простой, а припев повторялся все чаще и чашеречитативом:
Конди, Хяндикан, Хирб! Конди! Хяндикан! Хирб!
«Кондипо-вепскимедведь», вдруг всплыла мысль, а дальше дальше Вожников словно погрузился в сон, легкий, этакую полудремуспал, но все слышал. И чувствовал, как все сильнее начинает болеть голова. Сначала чуть покалывало виски, затем будто что-то ударило по лбуи ядерной бомбой взорвался мозг!
Конди! Хяндикан! Хирб!
Медведь, Волк, Лось, открыв глаза, машинально прошептал молодой человек. Это чтобоги древней веси?
Он лежал на лавке, на своем же подстеленном полушубке, рядом, у изголовья, сидела волшбица и плакала.
Приподнявшись, Егор схватил ведунью за руку:
Эй, эй, Серафима! Ты чего? Я чтообидел тебя? Сделал что-то не так?
Я яне могу Не могу войти в твою голову, не могу помочь рыдая, промолвила девушка. А так не должно быть, нет! Ведь ты не чудовище, не злой оборотень, я чувствую.
Уж точноне оборотень, сочувственно усмехнулся гость. Что, совсем-совсем ничего не выходит?
Да есть один способ, успокоившись, Серафима задумчиво посмотрела на Вожникова и погладила его по груди. Есть способ узнать помочь если ты если ты захочешьмы сольемся с тобой в одно.
Как же? быстро поцеловав волшбице руку, прошептал Егор. О, он уже догадался, к чему клонит колдунья и был вовсе не прочь!
Ты знаешь, о чем я
Да!
Не говоря больше ни слова, ведунья поднялась с лавки и без всякого жеманства сбросила с себя платье. Ее хрупкая юная фигурка со стройными бедрами и небольшой грудью поначалу показалась Вожникову чересчур худой и какой-то угловатой впрочем, стоило кудеснице опуститься рядом
Ах, эти глазачерные и бездонные, в них, кажется, сияли искры, а тело оказалось гибким и безумно горячим. Как соскучился Егор по женской ласкееще бы! Он и набросился на девчонку, как и положено изголодавшемуся мужикупритянул к себе, с жаром поцеловал в губы, и
Это слишком быстро, с улыбкой призналась волшбица. Я так ничего в тебе и не поняла.
Эко дело! Попробуем еще раз, погладив девушку по спине, лукаво улыбнулся гость. Еще раз, и еще Ведь ты не против, верно?
Вместо ответа Серафима поцеловала Егора в губы. И молодой человек тут же отозвался на любовный позыв, притянул девчонку к себе, тиская, лаская пальцами грудь
Тычужой! отпрянув, тихо промолвила Серафима. Совсем-совсем чужой, из далекого далека.
Но ты поможешь мне?
То, что ты хотелты давно получил, волшбица неожиданно улыбнулась. Ведь так?
Допустим, неохотно признался Егор.
Так чего же ты хочешь?
Просто вернуться домой Вожников вздрогнул, увидев, как потемнели и без того темные глаза юной колдуньи. Ну, что ты молчишь? Скажи же! Ты поможешь мне? Я вернусь домой? Ну! Говори же!
Молодой человек ухватил Серафиму за плечи, сжал, встряхнул. Вспыхнули антрацитовые глаза.
Отпусти, мне больно.
Да-да, извини.
Егор как-то сразу обмяк, сел на лавке, глядя, как девчонка проворно натянула платье скореепросто длинную рубаху, а, впрочем, какая разница? Об этом ли сейчас думать?
Ты станешь великим воином, взглянув Вожникову в глаза, прошептала колдунья. И обретешь большую власть.
Да не нужна мне власть! Дома-то я буду?
Из темных глаз колдуньи словно вылетели искры, ударили, взорвались у Егора в мозгу. Проклятая ведьма!
Не-ет, уже догадываясь, предчувствуя ответ, ошарашенно протянул молодой человек. Не-ет Так ведь быть не может не может быть. Ты шутишь со мной, да?
Я всегда говорю, что есть. Что я чувствую, вижу. Знаю, людям это не нравится моя сестра потому и погибла, а я вот пришла явилась из наших лесов
Пришла отомстить? тихо уточнил Вожников.
Да.
Молодой человек взял Серафиму за руку:
Так ты не ответила толком! Вернусь яд омой? Ну! Говори же! Вернусь?
Нет. Никогда.
Глава 7Купи веник!
Пока Вожников терял последнюю надежду в жарких объятиях юной волшбицы, на другом конце Белоозера, ближе к детинцу, еще с вечера произошли некие события, повлиявшие на дальнейшую судьбу Егора не меньше, чем встреча с Серафимой.
На огороженной высокой оградой усадьбе, не очень большой, но и не малой, в просторном, выстроенном на подклете доме, в топившейся по-белому горнице, расположившись на приставленных к неширокому столу скамьях, играли в шахматы двое мужчин. Одиндородный, осанистый, с густой светло-русой бородой и добрым широким лицомбыл одет в длинный кафтан доброго немецкого сукна, из-под которого выглядывала красная шелковая рубахапризнак явного богатства и положения в обществе, о чем также свидетельствовали и сафьяновыев сборочкусапоги, и отстегнутая от широкого пояса, небрежно брошенная на лавку сабля, и драгоценные перстни на пальцах обеих рук.