Егор прищурил глаза, улыбнулсяну, наконец-то, давно бы так! И тут же вдруг сильно сдавило виски. Так просто, ни с того, ни с сего Вожников резко замедлил шаг, физически ощутив что-то подозрительное, чужое. Снова помогало бабкино зелье? Да, похоже, что так: молодой человек отчетливо почувствовал спиной чей-то недобрый взгляд. Погоня? Может быть. А, можети местные. Охотники, рыбаки Так это ведь хорошо! Наконец-толюди. Вот и прояснится все окончательно, они ж явно сами по себе будут, никак с беглецами не связанные.
А вдруг Вот нет-нет, да и шевелилась однако мыслишка. А вдруг у них мобильники есть? Где-то в глубине души Егор все же на это надеялся.
Вдруг заболело, заныло сердце. Исловно что-то ударило в голову: резко, с болью А перед глазами вдруг возникла стрелане одна, несколько, они вылетели из-за кустов, пронзив грудь Егора, поразили и Борисычей, Данилутак вообще ударили в шею, а вот Антип уклонился, бросился в снег
Эй, Егорий, чего встал?
Молодой человек вздрогнул:
Что, Иван Борисович?
Говорючего застыл-то? Притомился?
Что-то нехорошее чувствую, устало признался Егор. Словно идет кто за нами. Следит.
Следит?
Обернувшись, Иван Тугой Лук подозвал Чугреева, что-то хмуро сказал. Антип с готовностью кивнул, Борисыч же махнул рукой Вожникову:
Идем дале, паря. Посматривать будем.
Посматривать Неплохо сказал. Интересно, за кем только? Егор, конечно, что-то такое нехорошее чувствовал, но вокруг никого из чужих не видел.
Пошли, пошли, не стой.
Снова заскрипели по снегу лыжи, группа на этот раз растянулась, так что, оглянувшись на излучине, Егор едва смог разглядеть далекую фигурку Антипа. Чугреев шел на лыжах медленно, сильно припадая на правую ногуподвернул, что ли? Или так, притворяется для чужих взглядов.
За излучиной Иван Борисович приказал остановиться и ждать. Антип, впрочем, приковылял быстро, да как только с излучины завернул, так и вовсе хромать перестал. Прав оказался Егорпритворялся.
Ну? нетерпеливо спросил Данило. Что там?
Прав Егорша, идут за нами, Чугреев задумчиво почесал бороду, черную, цыганистую, разбойничью, прищурился. Не так давноно идут.
Иван Борисович вскинул глаза:
Погоня? Афонька Конь, подлюга, нагнал все ж таки!
Нет, господине, отрицательно дернул головой Антип. Афонька Конь и людишки его здешние места не дюже ведают. Те же люди, что за нами идутто там, то сям по бережку путь срежут. Местные! Но от того нам не легче.
Знамо, не легче. Мы ж для них чужаки.
Данило пожал плечами и хмуро посмотрел на Чугреева:
Как, Антипе, мыслишьони на нас нападут?
Вот уж не скажу, господине.
Зато я скажу! отогнав вновь нахлынувшее видение, вступил в разговор Вожников. Обязательно нападут. Достанут стрелами.
Стрелами, говоришь? Данило недоверчиво ухмыльнулся. Чего ж сразу стрелами-то?
А чего бы и нет? решительно поддержал Егора старший брат. Четверо дюжих мужиков стрелами-то нас сподручнее. Ты б, Антипе, где засаду устроил?
Приложив руку к глазам, Чугреев посмотрел вперед:
Да во-он за тем мыском, где ельник. Просто дождался б, когда мы за мыс свернем, срезал бы по бережку путь да стрелами б и встретил. Мило дело, мы ж на реке-то, как на ладони все.
Иван Борисович замолчал, задумался; в светлой окладистой бороде его маленькими искорками блестели снежинки.
Помнишь, брате, Бешмай-татарин рассказывал негромко произнес Данило.
Старший братец неожиданно улыбнулся и махнул рукой:
Вот и я, Данил, как раз Бешмайку вспомнил. Тако и мы сладим. Егорий, Антиптеперя не торопитесь.
На это раз Вожников остался позади вместе с Антипом, Борисычи же ходко усвистали за мыс, да там и свернули к ельнику.
Отчепляй лыжи, Егорий, проводив братьев взглядом, быстро распорядился напарник. Не совсем отчепляй, а так, чтоб едва держались.
Зачем? недоуменно спросил молодой человек.
А затем, что мы тобою сейчасзаместо живца. Свист как только услышишь, сразу в снег падай, усек?
Усек. Да, конечно.
До Егора наконец-то дошло, парень даже усмехнулся, оценив хитрый план Борисовичейпереломить ситуацию в свою пользу, из дичи превратиться в охотников. Теперь лишь бы те, чужаки, не перехитрили.
Ложи-и-сь!
Резво отпрыгнув в сторону, Антип с силой толкнул своего спутника, и тот кубарем полетел в сугроб, отбросив лыжи.
Ты совсем уж офонарел! заругался было Егор, но
но тут же прикусил язык, увидев перед своим носом впившуюся в снег стрелу с серым дрожащим оперением!
Ввухх!!!
Совсем рядом впились еще две!
Средние века, однако ну, точно!
Выходит, правы Борисовичи Если не погоня, то токто? Кому тут надобно стрелами?
Эй, парни, вставайте! донесся насмешливый крик.
С заснеженного мыса, из ельника, показался Иван Борисович. Довольный, он деловито забросил на плечо лук:
Немного-то их и было, лиходеев весянских, всего-то четверо, как и нас. Потому и не нападалирешили на стрелу взять.
Быстро вскочив на ноги, Вожников стряхнул снег:
Так вы их что всех?
Всех, с еле заметной досадой отозвался Иван Борисович. Хотел, конечно, одного-пару ранить, да опосля поспрошать. Не вышло! Ловки больно.
На свои головы легки, скрипя лыжами, к беседующим подошел другой брат, Данило. Все четверонаповал.
Жа-аль.
Вот и я говорю. Хотя что их жалеть-то, шпыней подлых? Не мы нападалиони. Кто хоть были-то? На Афонькиных не похожи.
А пошли-ка, брате, глянем еще разок.
Убитые лежали друг против друга, видать, только-только свернули к мыску, где и были встречены разящими без промаха стрелами. Одинлет сорока, жилистый, седобородый, с узким землистым лицом и покатыми плечами, трое остальныхсовсем еще молодые парни, подростки, жить бы да жить. И с чего им вздумалось нападать? Или они вовсе нападать и не собирались? Это Борисовичи почему-то так решили иЕгор.
Видение-то все-таки было! Предчувствие! Не зря ведь бабка Левонтиха говорила
Этот, видать, за старшого у них.
Наклонившись, Антип проворно обыскал трупы людей, вовсе не походивших ни на охотников, ни на рыбаков. Даже на туристови то не тянули, а, скорее, напоминали бродяг. Одеты в нагольные полушубки, посконные рубахи, порты из сермяги, обмоткилапти нет, на некоторыхпоршни, из кожи, не из лыка. При все при этомострые широкие ножи, луки со стрелами, на шее у старшегокакой-то странный серебряный амулет в виде уточки.
Поганые! брезгливо скривился Иван Борисыч. Крестов нету.
Данило зло сплюнул:
Туда им, шпыням, и дорогав ад! Эй, Антипе! Глянь-ка в котомке.
Чугреев и без мудрых указаний уже развязывал заплечный мешоккотомочкутрофейную, так скажем. Егор с любопытством вытянул шею: какие-то оставленные, видать, для навара, кости, бережно завернутая в тряпицу соль, металлическая пластинкакресало и кремень, плетенная из лыка баклажка.
Антип, не думая долго, вытащил затычку, хлебнул да, прикрыв глаза, улыбнулся блаженно:
Бражица!
Дай-ко!
Принялись приговаривать баклажечку. Напиток (явно из сушеных ягод) показался Егору страннымкаким-то прогорклым, кислым впрочемна любителя, скажем, Антип выпил с большим удовольствием, даже губами причмокнул:
Жаль, шпыни мало взяли.
Данило Борисович рассмеялся:
Ага, делать им больше нечего, как нас бражкой поить.
То не бражка, помотал головою Антип. То вино весянскоеолут.
Все однображица. Эх, медовухи бы сейчас!
Э, сказанул, старший, Иван Тугой Лук, засмеялся. Лучше уж, брате, стоялого медку. Ничо! Вот доберемся, вот выберемся.
Так татары ж, брате, не пьют.
В Орде-то не пьют? Ага, как же!
В Орде Вожников задумчиво посмотрел в небо, светло-голубое, высокое, чуть тронутое белыми кучерявыми облаками, подсвеченными снизу золотисто-оранжевым светом уже клонившегося к закату солнца. Вот и еще один день прошел. Очередной день. И что? А ничего хорошего. Господи!
Молодой человек неприязненно покосился на своих спутников, потом перевел взгляд на трупы Как много у них стрел, и все разные. Егор чуть отошел, наклонился и поднял упавший в снег колчан. Вот эти, тупыена белку, на соболя, раздвоенныена куницу или лису, а эта вот, граненая вообще, странная стрелабронебойная, что ли?