Неужели у тебя есть повод заподозрить меня в старческом склерозе? усмехнулась, прищурившись, девушка и демонстративно потрогала лицо пальцами, словно убеждаясь, что там нет морщин.
Все такая же егоза, констатировал мужчина, тщательно скрывая умиление во взгляде.
Зато ты вон какой представительный, улыбнулась Каэли и заняла кресло напротив стола, после чего спросила, Значит, в стены консерватории снова попала слышащая?
Так и есть, подтвердил Маркас, мгновенно перестраиваясь в деловое русло. Явление это редкое, и, как ты понимаешь, стационарных специалистов у нас нет.
Девушка понимающе усмехнулась. Ей, как никому другому было известно, что в слышащих всегда была нехватка, и почти все они состояли на службе у короны.
Я бы хотел, чтобы ты приступила к занятиям как можно скорей, недавно у этой девочки начались проблемы с восприятием, а мэтр Муррей помочь ей ничем, увы, не может, продолжил первый проректор.
Раз уж я здесь, оттягивать знакомство мы не станем, согласилась слышащая, но сначала я хотела бы присмотреться к девушке в рутинной для нее обстановке. На каком она курсе?
На втором.
Отлично. Тогда урок физкультуры вполне подойдет.
Маркас не уловил логической связи между курсом и дисциплиной, но кивнул, по опыту зная, что связь все-таки имеется, хоть и неуловимая, да и с Каэли лучше изначально согласиться: все равно она поступит так, как посчитает нужным.
Расписание висит на прежнем месте? уточнила девушка, поднимаясь с кресла.
Да, кивнул Маркас и, предвосхищая вопрос, проинформировал. Адерин Лори, исполнительский факультет.
Спасибо, улыбнулась Каэли, подмигнула и покинула кабинет, не прощаясь.
* * *
Оставив за спиной дверь закрытого кабинета, я отправилась не прямиком к мэтрессе Линдберг, а в столовую. Несмотря ни на что, мне не хотелось становиться инициатором распада ансамбля, все-таки, не я его организовывала, а преподаватель. Вот пусть преподаватель и проводит реорганизацию или воспитательную беседу на свое усмотрение. Придерживаясь такой точки зрения, я спокойно посвятила оставшееся время дня занятиям, так же как и весь следующий. На периферии сознания иногда мелькала мысль, что неплохо бы поставить мэтрессу в известность, но, напомнив себе, что именно я стала инициатором прекращения притирочного процесса, решила оставить это Грейнну Бойлу.
Упорядочив свое восприятие ситуации и не найдя в собственном поведении особых провинностей, на следующий день я отправилась на первую пару, которой значилась физкультура, с легкой душой и в прекрасном настроении. Его немало поддерживал тот факт, что в этот раз принимать грязевую ванну предстояло не мне.
Одногруппники подтягивались к стадиону бодрой трусцой, одногруппницынеторопливым шагом время от времени поеживаясь. К моменту появления мэтра Дойла все были в сборе. Опоздавших на эту пару не бывало никогда: на наказания изощренный преподавательский ум был щедр и изобретателен.
Как и всегда, занятие начиналось с пробежки по периметру стадиона. Мэтр Дойл не ленился бегать с нами, хотя, я подозреваю, что исключительно для того, чтобы согнать утреннюю прохладу с еще сонных мышц и держать студентов в тонусе:
Оллам Джир, переставляйте ноги живее, это разминка, а не променад. Оллема Шейса, следите за дыханием, еще пара фраз о прекрасной комплекции тылов оллама Гролдаи у вас заколет в боку.
От такой разминки уже в течение первого круга на роботу настраивались не только мышцы, но и мозги.
Уже заканчивая пробежку, я заметила одинокую фигурку, стоящую у натянутой между двумя столбами сетки. Отметив, что странно видеть на стадионе девушку в платье, я больше ничего не успела подумать, потому что мэтр Дойл, едва дав студентам отдышаться, задал нам направление в сторону турников.
Эти упражнения были у нас самыми любимыми: ребята пользовались случаем продемонстрировать собственную, как выражался преподаватель, комплекцию, девушки, чьи нормативы были гораздо меньше, наслаждались демонстрациями.
Полоса препятствий, как и всегда, оставалась напоследок. В конце полосы радушно поджидала паломников злополучная яма. Иногда мне казалось, что эта загустевшая лужа после принятия очередной визжащей жертвы как будто начинала маслянисто довольно блестеть. Благополучно добравшись до резервуара с алчуще-матовой жижей, я остановилась, как и остальные девчонки. Ребята уже прошли этот этап: для них он не был завершающим, их полоса была длиннее и разнообразней нашей раза в два.
Итак, есть ли среди отважных оллем добровольцы? с ироничной усмешкой произнес привычную фразу преподаватель, после чего окинул нас, сбившихся в стайку, делано ожидающим взглядом.
Конечно, добровольцев не было.
Между прочим, как заявляют столичные медикусы, грязевые ванны полезны для цвета кожи, усмехаясь продолжил мэтр Дойл. Ну же, леди, в случае неудачи вас ждет всего лишь бесплатная, да к тому же полезная косметическая процедура.
Девушки вяло затоптались на месте. Больше по привычке, чем неосознанно желая спрятаться за спины подруг. Ко второму курсу мы уже точно знали, от этих цепких глаз и острого языка не спрячешься, как ни старайся.
Пусть бы Лори шла. Должен же внешний вид соответствовать внутреннему, послышался сдавленный шепот позади меня.
Я удивленно оглянулась. Обычно в момент истины девочки старались не то что не разговаривать, но и по сторонам особенно не глазеть, чтобы ненароком не подвернуться под легкую преподавательскую руку. В паре шагов от меня стояла Лиадейн с подругой, губы обеих старательно сдерживали улыбку.
Раз добровольцев нет, значит, я назначу их сам. И сегодня через яму полезет мэтр Дойл обвел медленным взглядом замерших девушек, оллема Лиадейн. Прошу вас, оллема.
По лицу «везучей» одногруппницы пробежала судорога недовольства и брезгливости, но к яме она подошла уже с выражением полного безразличия. Опустившись на корточки, она ухватилась за веревку, несколько раз переставила руки, в итоге растянувшись на хрупкой опоре. Короткое движениеи вот уже она висит, удерживаясь руками и ногами за раскачивающийся под ее весом нетолстый канат. Первая часть, ровно до середины ямы, была довольно простой и практически все ее проходили. А вот на этой самой середине поперек ямы была прикреплена доска, к которой цеплялся другой конец веревки. Не такая уж и широкая доска, чтобы обезопасить от падения в случае неосторожного движения. С усилием взобравшись на перекладину, Лиадейн постаралась стать как можно устойчивей и ожидающе взглянула на мэтра. Вот тут и начиналась самая сложная часть: к вертикальной конструкции, чем-то напоминавшей виселицу, была привязана другая веревка, конец которой мэтр кидал первому проходящему яму студенту или единственной «счастливой» студентке. Парни этот этап проходили без проблем уже после месяца занятий, каждый прошедший передавал веревку последующему, а завершающий закреплял ее на столбе в форме буквы Г. Предполагалось, что оллема должна ухватиться за конец веревки и перебраться на другой край ямы как на тарзанке, но поймать узелок удавалось не каждой. В основном, пытаясь это сделать, счастливицы и оказывались в резервуаре с косметически-полезной жижей.
Этот раз не стал исключением: после нескольких бесполезных попыток Лиадейн, коротко взвизгнув, упала в яму. Жижа радостно облепила желанную гостью, невзирая на нескрываемое выражение брезгливости на лице той. Поднявшись, одногруппница сделала несколько шагов к левому краю ямы, к которому была прикреплена коротенькая веревочная лестница.
Остальные со смесью облегчения, брезгливости и жалости наблюдали, как девушка выбирается.
Вдруг наше внимание привлек чужой голос:
Как интересно тут у вас проходят занятия. Ханлей, а вы сами-то не забыли, как проходить это препятствие?
Я повернулась на звук и увидела ту самую девушку в платье, чье присутствие на стадионе отметила еще во время разминочной пробежки. Девушка стояла у правого края ямы, сложив руки на груди, и иронично улыбалась.
Сомневаетесь в моей профессиональной подготовке? мэтр Дойл вскинул бровь. Как только зазвучал его голос, наши головы повернулись к нему.