Мимолетная мысль ненавязчиво проскользнула в снедаемое тревогой сознание. Сработает ли с ним то, что год назад она сотворила с тем белым воробушком? Хватит ли ей сил вытянуть человека из цепких лап надвигающейся смерти? Слабая надежда уже теплилась в душе, когда девочка встала из-за стола и направилась к суетящимся вокруг мужчины взрослым.
Всего лишь дотронуться.
Она подходила ближе.
Всего лишь сконцентрироваться.
Каранель протянула ладонь к плечу мужчины.
Всего лишь окунуться в разливающуюся в ней печаль.
Рука матери, подошедшей сзади, ощутимо легла ей на плечо. Девочка вздрогнула и обернулась.
Уходим, дорогая. Мы ничем не можем помочь этому дяде,голос женщины был тих и мягок, но взгляд холодных серых глаз пробирал до костей и морозил дочь порицанием того, что она собиралась ослушаться некогда данного ей наставления.
Вилейн взяла ребенка за руку и повела прочь. Каранель обернулась всего раз, у дверей, и тогда мать остановилась, едва слышно вопрошая истину, которую вбивала в нее все эти годы.
Напомни, любовь моя, кто он?
Девочка последний раз скользнула по лежащему на полу мужчине печальным взглядом и отвернулась.
Мусор.
Свадьба Марии Тэрелиас и Лэйрьена Римана должна была стать весьма масштабным и, к тому же, скандальным событием за последний век. Влюбленные пошли наперекор законам, и совет древних ничего не смог с этим поделать, потому что оба их семейства входили в правящую верхушку. Даже с учетом того, что клан Тэрелиасов временно отстранили от полномочий из-за отсутствия у главы клана магии предков, совсем наплевать на ее желания они не могли. Ведь по умолчанию родовая ветвь еще сохраняла перспективность за счет наличия дара у сестры Марии.
Никого не волновало то, что на продолжение рода и на отношения с мужчинами у Молары Тэрелиас имелись свои взгляды, которые окружающие предпочитали игнорировать, списывая все на молодой и горячий нрав. В целом, это массовое закрытие глаз на проблему помогало клану не выпадать из жизни древнего сообщества и принимать в нем активное участие. А после того, как Тэрелиасы породнятся с уважаемым семейством Риман, можно будет и вовсе не переживать о своем статусе. Какое-то время. Пока не родится дитя, как и мать лишенное дара. Но об этом будущие молодожены раньше времени старались не думать.
Каранель была невероятно счастлива, что матери пришлось принять их приглашение даже в отсутствие желания, но виду не подала. По обыкновению, счастье, как и все остальные сильные эмоции, теплилось в настолько дальнем уголке души, что внешне казалосьдевочке все безразлично. Бесстрастное выражение лица, молчаливость и мрачная сдержанностьтакой ее видели окружающие. Запрещая себе проявлять эмоции, она защищала их жизни. Но не все потрясения можно было подавить.
Волнение, которое она испытывала от предвкушения праздника и того, что сама примет в нем непосредственное участие, заставляло ладошки потеть. Вытерев руки о легкую шифоновую ткань светло-серого платья с прикрепленным к груди кремовым бутоном розы, девочка в нерешительности открыла дверь и робко шагнула внутрь.
Зрелище сверкающего свадебного наряда Марии с длинным шлейфом ввело ее в полнейший транс. С неприкрытым восхищением глядя, как переливаются на нем драгоценные камни, Каранель застыла у порога, на миг забыв о напускной невозмутимости.
Я ждала тебя, дитя,Мария отвернулась от зеркала и подмигнула гостье.Подойди, помоги мне.
Теплые зеленые глаза смотрели лукаво, без тени опасения или неприязни, что обычно проглядывалось в остальных. Стиснув в руках легкий тонкий подол, девочка прошла в зал.
Мария повернулась к ней спиной и опустилась на колени, предлагая помочь затянуть корсет.
Тебе нравится Лэйрьен?внезапный вопрос виновницы предстоящего торжества застал врасплох.
Каранель завязала ленты в бантик и задумалась. Она относилась к наследнику клана Риман никак. Им не представлялось возможности узнать друг друга.
Он красивый,ребенок вспомнил единственную вещь, что привлекала в молодом человеке.
Ты тоже очень красивая, кнопка,девушка повернулась и ласково потрепала девочку за щеку, из-за чего та очень смутилась и отвела взгляд.
Мария всегда была такой с ней. Легкой и игривой. Она одна не сторонилась древнее дитя, что не могло контролировать свою опасную кровь.
Как это ни печально, как это ни прискорбномоя любовь должна стать твоей.
Девушка говорила с улыбкой, но в ней проскальзывала горечь.
Я не понимаю,Каранель беспокойно сморгнула.
Это я так, просто болтаю. Не бери в голову,Мария отмахнулась и повернулась к зеркалу взглянуть на корсет, затянутый слабо и неуклюже, но девушка все равно довольно кивнула. Она взяла ребенка за руки и снова присела.
Ты стабилизируешь силу лорда в момент, когда вернешь свою. Убивать его не придется.
Я не
Мария подалась вперед и заключила девочку в объятия.
Прости, что взваливаю на тебя такое бремя. Но так надо. Прости меня, кнопка.
Каранель беспокойно встрепенулась, потому что по тону голоса невесты казалось, что она вот-вот заплачет. Но когда Мария отстранилась, лицо ее излучало прежнюю легкость и беззаботность.
А теперь,девушка взглянула на часы, висящие на стене,ты должна разозлиться.
Каранель встревоженно заморгала, не понимая, что происходит. Ей нельзя было злиться. Да и зачем?
Я не
Разве ты не видишь, что тебя используют?ядовито прыснула Мария, рывком подтягивая девочку к себе.Ты никому не нужна! Тыошибка!
Каранель предприняла попытку вырваться. Сердце ее упало на дно колодца, волной поднимая знакомые ощущения в теле. Силы. Нарастающей и жаждущей защитить ее. Единственным доступным способом.
Смысл происходящего не укладывался в детской голове. Все произошло слишком внезапно. Она не успела даже осознать, что к чему.
Никто тебя не любит!цепкие пальцы, вцепившиеся девочке в горло, принялись неумолимо сжиматься. Мария пылала злобой и ненавистью. Неистовое желание убить, исходящее от нее, возникло вдруг из ниоткуда.У такой как ты нет права жить! Ты должна умереть!
Воспоминания возвратились, воссоединяя целостность личности. Дополняя ту часть сознания, что все эти десять лет Кара считала единственной истинной собой. Она отчетливо ощущала суть того, что из нее вырвалось. То, чему она запретила возвращаться. То, что несло погибель всем. На много миль вокруг. И злилась. Злилась так, что полностью отринула себя, лишь бы никто не пострадал. Нырнув в печаль и горечь. В несправедливость мироздания. В то светлое, что почти иссякло, задавленное разрушительным даром отнимать жизни. И вторая волна, едва ощутимая и невесомая, раскатилась столь стремительно, что поглотила своего жестокого собрата за миг до того, как случилось бы непоправимое.
Глава 24. Грани благоразумия
Медленно разлепив тяжелые веки, Кара издала хриплый приглушенный стон. Тело ощущалось мешком, набитым камнями. С трудом сфокусировав зрение, девушка окинула комнату мутным взглядом, пытаясь понять, где находится. Знакомый потолок. Знакомый интерьер. Знакомая кровать, на которой она лежала. Все вокругзнакомое, но теперь какое-то иное. Пока сознание соединяло две части себя, Кара подняла левую ладонь к лицу, чувствуя тупую ноющую боль. Кожа оказалась ровная и гладкая. Ни следа недавнего ранения. Как не обнаружилось и язв, что покрыли тело перед тем, как она отключилась.
А почему она отключилась?
Девушка прикрыла лицо рукой, силясь восстановить цепочку последних событий. После возвращения силы кисть, казалось, весит как все ее тело.
После возвращения силы?
Широко распахнув глаза, Кара резко села в кровати, но тут же согнулась в приступе тошноты. Внутренности, потрясенные неосторожными движениями, дружно решили покинуть ее.
Придерживаясь за прикроватную тумбу, Кара сползла с кровати. Лишь одно сейчас волновало ее больше, чем собственное состояние.
Неслушающиеся ноги запутались в длинной белой сорочке, качнув девушку в сторону. Впившийся в бедро угол стоящего у самой двери комода отозвался болезненным прострелом. Лежавшие сверху предметы загремели, со звоном раскатываясь по полу.