Все эти прикрепляющиеся организмы селятся не только на пассивно плавающих предметах, но и на днищах судов. Как известно, сильно обросшие суда теряют скорость, так как увеличивается их трение о воду.
НА ЗЕМЛЕ ПАПУАСОВ
Чудесное, пронизанное солнечным светом утро. Па небе ни облачка, но свежий ветер вызвал веселую пляску волн, и моренепрерывная череда зеркальных зайчиков.
Кажется, а может быть и в самом деле, в воздухе едва уловимый аромат каких-то растений примешивается к ставшему совсем неощутимым соленому запаху океана. Берега Новой Гвинеи видны еще плохо; они окутаны утренней туманной вуалью. Но вот она постепенно таетмы приближаемся к земле, и уже легко различить красноватый обрывистый берег и над ним уходящие вдаль отлогие склоны гор, покрытые темно-зеленым плащом тропического леса.
Даже в бинокль берег кажется безжизненным, но кое-где поднимаются тоненькие столбики дыма, и, вероятно, не одна пара глаз с любопытством наблюдает за нами так же, как и 21 сентября 1871 года, когда здесь, в водах залива Астролябия, появился русский корвет «Витязь», на борту которого находился Миклухо-Маклай. Он выбрал это побережье для исследований не случайно: Дампир, а затем Дюмон-Дюрвиль, открывший залив Астролябия, здесь не высаживались. Русский ученый стал пионером исследования огромного загадочного острова, занимающего 888 тысяч квадратных километров.
С тех пор прошло восемьдесят лет, но природа внутренних районов Новой Гвинеи остается почти неизвестной. И это не удивительно. Новая Гвинеягорная страна, почти две трети ее находятся на высоте более 600 метров над уровнем моря. Вдоль всего северо-восточного побережья острова проходит грандиозная горная цепь, увенчанная вечноснеговыми вершинами. Эта горная система постепенно понижается к востоку (преобладают столовые горы и лавовые плато), а затем погружается под воду и прослеживается в виде подводного хребта, увенчанного отдельными островами. Наиболее высокие вершины погруженных горархипелаги Д'Антркасто и Луизиады.
К центральной горной системе Новой Гвинеи примыкает беспорядочное нагромождение труднопроходимых хребтов и приподнятых плато, рассеченных глубокими и лесистыми долинами. «Легче с горной палкой добраться до высочайшей вершины европейских Альп, сказал один итальянский исследователь, чем перебраться через любой холм в Новой Гвинее». Эти изолированные от внешнего мира внутренние области острова, куда еще только начинают проникать геологические и другие специальные экспедиции, населяют племена, стоящие на уровне развития каменного века, и для естествоиспытателей наших дней Новая Гвинея в известной степени Terra incognita, здесь науку ожидают новые и поразительные открытия.
Мы идем проливом «Витязя». Несколько отошли от берега, а жаль: как раз сейчас появилось какое-то селение в глубине миниатюрной бухточки. Вероятно, это деревня Телята, которую посещал Миклухо-Маклай. Интересно, сохранилась ли медная дощечка с монограммой отважного путешественника, прибитая к одному из деревьев в этой деревне? Но вот «Витязь» идет чуть-чуть мористее, и здесь очередная станция, а затем поворот на юг в Соломоново море. На этот раз море было приветливым. Из-за недостатка времени не смогли повторить прошлогоднюю океанографическую съемку и ограничились всего двумя станциями, где работали только геологи и биологи.
Утро 29 апреля застало «Витязь» у островов Тробрианд. Пройдя между островами Киривина и Китава, вскоре вышли в архипелаг Луизиады. Свое название архипелаг получил от Бугенвиля в честь французского короля Людовика XV. Архипелагмножество зеленых, похожих на мшистые кочки, и белых коралловых островков. С трудом верится, что это вершины затопленного хребта.
«Витязь» шел путем, которым, вероятно, не проходил еще ни один корабль. Капитан И. В. Сергеев не покидал мостика. У эхолотов непрерывно дежурили, тотчас же докладывая об изменении глубин. А они менялись прямо-таки фантастически: от нескольких сот до нескольких десятков метров в течение каких-нибудь пяти минут хода корабля. На мачте постоянно находился вахтенный штурман с биноклем, зорко наблюдая за изменением оттенков воды, которая над рифами обычно нежно-зеленого цвета.
Вижу мель, докладывает штурман, и капитан немедленно дает сигнал машине «стоп», а затем корабль, бурля винтами, отрабатывает задний ход. Опять новый курс. Так, непрерывно маневрируя, «Витязь» двигался через рифы Луизиады. Ночью пришлось встать на якорь, но как только занялся деньснова в путь. Наконец пройден узкий проход в отроге барьерного рифа, и «Витязь» очутился в Коралловом море. А вскоре показался и коренной берег Новой Гвинеи.
Причудливо извивающаяся пенная полоса протягивается вдоль берега, показывая положение барьерного рифа. Где-то здесь в коралловом барьерепроход Базилиск. Но где? Разрешая наши сомнения, через едва заметный разрыв в полосе пенящейся воды проскочил катер лоцмана. Белый, совсем игрушечный на вид, он, весело прыгая на волнах, быстро приближался к нам и вскоре мягко ткнулся в борт «Витязя» у спущенного трапа. Пожилой и немного грузный лоцманангличанин в шортах и белых чулкахловко взобрался по трапу и поднялся на мостик.
На белом поплавке-катереморяки-меланезийцы в непринужденных позах, свойственных морякам любой части света. Они с любопытством рассматривают первый советский корабль, посетивший эти воды, а на «Витязе» то и дело щелкают затворы фотоаппаратов: еще быпервое знакомство с жителями этого удивительного острова.
За кормой закипела вода, потянулся пузырчатый след, и вскоре мы уверенно вступаем в проход барьерного рифа. По обоим бортам под слоем булькающей и шипящей, как нарзан, воды угадываются белые массивы рифа, обнажающегося кое-где в отлив. Под защитой этой подводной преграды, над которой вздымались и бессильно гасли океанские волны, чуть-чуть покачивались на зыби лодки рыбаков и ловцов жемчуга.
Мелководная акватория за барьерным рифом, примыкающая к берегу и протянувшаяся от Порт-Морсби до залива Оранжери, изобилует жемчужницами, и иногда здесь скапливаются целые флотилии ловцов жемчуга.
Обогнув холмистый мыс, покрытый поблекшим кустарником и редкими деревьями, «Витязь» вошел в бухту. После неумолчного грохота океана и упругого, звенящего ветра стало неожиданно тихо и душно, как перед грозой, но раскаленное небо светилось безоблачной синевой.
И хотя надвигался дождливый сезон, на нас за все время пребывания в Порт-Морсби не упало ни единой капли из полагающихся 900 миллиметров с лишним осадков за этот период.
В горячем и влажном воздухе отчетливо слышалась работа судовых двигателей, но вот все смолкло: «Витязь» подходит к пирсу, где толпится пестрая группа полицейских-меланезийцев, чиновников-англичан, портовых рабочих меланезийцев и папуасов. За пирсом вдоль берега протянулись приземистые портовые сооружения, склады копры, еще дальше пальмы, сквозь которые проглядывают белые двухэтажные дома города.
Признаться, многие из нас и не подозревали о существовании этого небольшого тропического города, административного центра обширной области Папуа и Новой Гвинеи. Не удалось нам установить и дату возникновения города. Миклухо-Маклай, посетивший эти места в 1874 году, записал в своем дневнике: «14 февраля прибыли в деревню Аупата, находящуюся у большой бухты, обозначенной на карте под именем Порт-Морсби». Очевидно, из этой деревни и вырос постепенно современный город Порт-Морсби.
Связанные с нашим приходом формальности заняли немного времени, и вскоре мы вступили на новогвинейскую землю. Порт-Морсбивернее, его деловая частьрасполагается на перешейке холмистого полуострова. Сразу за портом начинается главная улица. На двухэтажных домах пестреют вывески различных деловых контор, банков, учреждений, магазинов, баров, отелей.
Другим концом главная улица упирается в барьер кокосовых пальм и панданусов, между стволами которых виднеется ослепительная синева океана и белеет песок пляжа. И здесь же столбик, жестяная дощечка с возмутительной надписью: «Только для европейцев». Налево разветвление маленьких улочек, взбегающих по склонам холма Туагуба. Зелень садов, заросли кустарника обрамляют нарядные бунгалоэто жилые кварталы.