Шамиль ИдиатуллинВозвращение «Пионера»
Пролог. Давно на автоматике
Паренька Сергей заметил перед посадкой и вскоре забыл.
Заметил, потому что паренек показался смутно знакомым и несколько странноватым. Это немного сбивало с толку: странности хорошо запоминаются и опознаются, а пацана Сергей опознать не смог. Даже не понял, что именно знакомовнешность, одежда или манераи чем именно странновато.
Вроде обычный парень лет четырнадцати, аккуратный, скромно одетый, симпатичный, стоит себе в дальнем углу и смотрит. Но что же в этом обычного: рослый симпатичный парень одет не просто в небрендовый шмот, а в совершенно невзрачный и незапоминающийся прикид, будто дедушка упаковывал, стрижен чуть ли не под машинку, не хмурится, не ржет и не корчит рожи, а смотрит спокойнона людей, а не в экран. Сергей понимал, что личный его опыт может быть не очень показательным и дети бывают не только такими, как Тимофей и Дарья или любые их приятели. Но до этой минуты он не представлял, что современный подросток умеет обходиться без телефона дольше двух минутразве что в бассейне, и то ведь норовят протащить.
Малой в углу тем и обратил на себя внимание, что несколько минут спокойно стоялсвесив руки, а не сунув их в карманы, не теребя пальцы, не барабаня ногтями по штанине и, в чем самая-то дичь, даже не пытаясь выдернуть из кармана телефон, проверить ленту, ответить на сообщение или сменить трек.
Самого Сергея телефон отвлек от вялых наблюдений раз семьпровожающие и встречающие беспокоились, спамеры не забывали, ну и Карина, конечно, мониторила, как уж без нее.
Точно не Дашкин одноклассник или дружок, я бы на контрасте запомнил, заключил Сергей, глянув на паренька в очередной раз. Да этот и помладше явно. Впрочем, на фоне нынешней Дашки даже выпускники кажутся помладше. А парень, наоборот, выглядел не по возрасту собранным.
Без наушников, без капюшона, без маски, и зрачки, скорее всего, нормальные, судя по тому, как неторопливо и профессионально, что ли, пацан наблюдал за площадкой перед посадочными воротами, лишь иногда отвлекаясь на панорамное окно, за которым на рулежке торжественно ползали два «боинга», будто определявшие с помощью ритуального танца, кому выпадет честь доставить Сергея с попутчиками в столицу нашей Родиныгород-герой Москву. По Сергею пацан скользнул тем же равнодушно-деловитым взглядом, но не как охранник в магазине, а как начальник, выбирающий достойных его высочайшего внимания. На Сергея так смотрели всего несколько раз в жизни. И не выбирали, кстати. Было больно. Не хватало еще, чтобы этот список пополнил левый сопляк.
Да гуляй ты лесом, придурок жизни, осколок унитаза, подумал Сергей внезапно всплывшей из детства формулировкой, ухмыльнулся и выбросил пацана из головы. Он сосредоточился на упихивании сувениров, норовивших вывалиться из кармана чемоданчика, и тут жена проверке телефона. Что было в командировке, остается в командировке, поэтому здоровее чистить список контактов и сообщений, галерею, трекинг и прочие средства запала перед посадкой в самолет. Вспомнить последний раз, сладко потянуться, стереть и забыть.
Сергей и забылвсе и сразу, малого тем более. А в самолете не то что вспомнилмалой сам явился и сел рядом. Не плюхнулся, а именно сел в кресло у проходаместо между ним и Сергеем осталось незанятым, деловито пристегнулся, вытянул из кармана перед собой ламинированный лист со скучными подробностями о «боинге», проглядел его с двух сторон, сунул обратно и застыл, откинув голову и разглядывая салон из-под ресниц.
Телефон он так и не достал. Кремень парень. С тоски же сдохнет.
Привет, сказал Сергей. Может, у окна хочешь? Давай уступлю.
Здравствуйте. Нет, спасибо, тут хорошо, ответил малой неожиданно низким ровным голосом.
Он не хмурился, не улыбался, не давал отлуп непрошеному собеседнику, просто информировал. Проинформировал, чуть повернув голову, и вернулся в исходное положение.
Голос ведь тоже знакомый, подумал Сергей с досадой, которую тут же облегченно утопил в догадке: да малой боится просто. Летать боится.
Надо успокоить, понял Сергей, но решил переждать зычный рассказ про аварийные выходы и спасательные средстватем более что малой слушал разводящих руками бортпроводниц удивительно внимательно, единственный, наверное, в салоне. Сергей в последний раз проверил телефон, написал Карине, что взлетает, едва не забыв рассыпать положенное поголовье смайликов, выставил авиарежим и на миг прикрыл тяжелые веки.
И вздрогнул вместе с самолетом, выпускающим шасси.
Весь полет продрых. Неудивительно, с учетом обстоятельств.
Сергей улыбнулся и нахмурился, не без труда запретив себе вспоминать обстоятельства. Он потянулся, чтобы расправить затекшие мышцы и суставы, тряхнул головой и посмотрел в иллюминатор. Действительно садимся.
Сергей повернулся к малому и отметил:
Вот и все, а ты боялась.
Малой, искоса рассматривавший медленно проворачивающуюся под крылом огненную Москву, помолчал и ответил слегка удивленно, но спокойно и как будто с жалостью:
Чего тут бояться?
Правильно, согласился Сергей. Самолетысамый безопасный вид транспорта. На машинах в разы больше бьются. Я просто решил, что ты впервые летишь.
Он был готов к тому, что малой нагрубит или вообще не ответит. Но тот, покривившись, сказал:
На такомвпервые.
Ты в какой деревне ховался, столь звонкий и малоразвитый, что от семьсот тридцать седьмого уберегся, чуть не спросил Сергей с веселым изумлением, но спросил, конечно, другое:
И как тебе?
Да так. Тихий слишком. Как понарошку всё.
За иллюминатором взвыли закрылки. Сергей ухмыльнулся и уточнил:
А как надочтобы как в кукурузнике или в этом, «Фантоме»?
Вы на «Фантоме» летали? спросил малой со странноватой и скорее неодобрительной интонацией.
Дурной какой-то, подумал Сергей, но все-таки пояснил:
Кто ж на нем летал-то. Нет, конечно. Я ж не американец, слава богу, и не военный. Хотя на военных полетать пришлоськогда как ты был или чуть старше.
На «Дельфине» или «Альбатросе»?
Сергей медленно сказал:
На «Альбатросе» немножко, но в основном на отечественном
Малой кивнул и понимающе резюмировал:
Пятидесятом, ага.
Ну, почтипятьдесят втором, сказал Сергей, как будто извиняясь, и разозлился на себя и на малого, перед которым он вдруг вздумал оправдываться в том, чем гордиться надо: И это потом уже. С Ног-Юртом у меня не срослось, а в авиашколе только Як-52 были. Да и кто бы нас, мелких, без инструктора в одноместный пустил.
Малой медленно повернул голову. Сергею показалось, что зрачки у него распахнулись во всю радужку и тут же съежились в острие иглы, но пацан моргнул и сказал, будто с трудом припоминая:
Для «Пионера» первые отряды вроде всерьез готовили, некоторых даже на миговские спарки сажали, говорят.
В смыследля «Пионера»? не понял Сергей. Это американский же вроде спутник был или станция, а я, повторяю, не американец. Или ты про магнитолу?
Малой молча смотрел на него. Сергей, теряясь, продолжил:
Или про журнал? Не, в «Пионере» про самолеты точно ничего не было, про кораблики было, но это не в «Пионере», а в «Костре» это тоже журнал такой детский был, ты не знаешь. Хотя, я смотрю, увлекаешься, да?
Малой так и смотрел.
А, ты понять просто не можешь. Ног-Юртэто Ногайский Юрт, такая авиабаза засекреченная, и там же космодром для спутников был при совке. Я в детстве туда чуть на испытания не поехал, типа «Зарницы». Отряд будущих летчиков-космонавтов, и все пацаны типа тебяты, кстати Ну вот, там предполагалась специальная смена в Артеке, всякие кроссы, ныряния, центрифугии самолеты даже: и пилотировать, и с парашютом прыгать. Официально про это не говорили, конечно, но намеки были. А я потом уже узнал, что самых лучших должны были в Ног-Юрт послать, в отряд настоящих космонавтов. Но все в последний момент отменилось. Нас в простой лагерь заслалина море, но не в Артек, конечно. Ну какие, правда, из пацанов космонавты? Так ведь?
Сергей улыбнулся, надеясь, что улыбка не выглядит жалко. Опять под кадыком набухла и сжалась совсем детская обида на людей, которые поманили чудом и мечтойи не дали.