Сам мозг ничего не чувствует; Микро-игла, прощупывающая обонятельные доли Л.Н. в ее гиппокампе, не оставляла ощущения боли.
Доктор все сделал аккуратно, но все же занес инфекцию.
Проснувшись поздно, женщина, которая думала о себе как о Спарте, почувствовала сильное зудящее ощущение в носу рядом с правым глазом.
Вчера она легла спать в общежитии в Мэриленде. Ей хотелось вернуться домой к родителям в Нью-Йорк, но работа над проектом не позволяла это сделать, тем более все так добры к ней здесь. И ведь это такая честьнаходиться здесь, быть такой нужной.
Оглядевшись, она подумала, что не помнит как они сюда переезжали, видимо это было глубокой ночью, в полусне.
Комната была незнакомой с высокими потолками, с большими окнами, увешанными пыльными шторами. Стекла из плохого стекла с пузырьками фокусировали солнце в золотые жидкие галактики.
В этом не было ничего тревожного. С ее способностями она найдет дорогу, как не раз уже было в других странных местах.
Дважды чихнув, она решила что простудилась.
Во рту было полное ощущение вчерашнего ужина. Все ароматы были здесь одновременно, зеленые бобы смешались с заварным кремом, рис с запахом мешковины и тушеного говяжьего фарша.
Но кроме вкуса и обоняния ужин представлялся как смутная череда формул аминов, сложных эфиров и углеводов. Они танцевали в ее голове как старые знакомые, хотя она понятия не имела, что они означают.
Она быстро поднялась с кровати, надела халат, тапочкии отправилась на поиски места, чтобы почистить зубы.
В продуваемом сквозняками коридоре стоял невыносимый запах воска, мочи и аммиака, желчи и скипидара.
Все эти запахи сопровождались в ее голове представлением о просителях и благодетелях, рабочих и обитателях этого здания, их посетителях и хранителях, всех, кто проходил этим путем в течение столетия.Странные математические аналоги, призраки
Она чихала снова и снова, и наконец шумное зловоние утихло.
Она без труда нашла ванную комнату. Посмотрела на себя в зеркале на деревянном шкафу, и тут ее изображение, казалось, стало увеличиваться пока она не уставилась на безмерно увеличенное изображение своего собственного глаза. Темно-коричневый, жидкий на своей поверхности, он был глазом стеклянного совершенства. В то же время она могла видеть и свое обычное отражение в зеркале гигантский глаз был наложен на знакомое лицо. Она закрыла один глазвидно все лицо. Закрыла другой она смотрела в жидкую глубину огромного открытого зрачка. Чернота внутри была непостижима.
В ее правом глазу, кажется, там что-то есть может она ошибается? с ним что-то
Она моргнула пару раз, и двойное изображение исчезло. Ее лицо стало само собой.
Чистка зубов возобновилась. Несколько минут однообразных движений щеткии пришло спокойное, дремотное состояние.
Снаружи загрохотал вертолет, громко задребезжали стекла, когда он приземлился на лужайку.
Персонал поспешно засуетился вокруг неожиданное прибытие вертолета обычно означало проверку.
Когда доктор поднялся по лестнице из своей квартиры, он обнаружил в кабинете одного из помощников директора. Доктор был обеспокоен, но старался этого не показывать.
Вам обещали, что директор свяжется с вами, маленький, рыжий, с плотно прижатыми к черепу волосами, парень, был скрупулезно вежлив.
А я думал, что ты все еще в Форт-Мид.
Директор попросил меня доставить его сообщение лично.
Но, он мог бы позвонить.
Директор просит вас прибыть в штаб-квартиру. Боюсь, прямо сейчас.
Это невозможно. Доктор напряженно выпрямился в своем старом деревянном кресле.
Немедленно. Помощник вздохнул. Понимаешь, телефон для этого дела просто не годится. На рыжем было куртка из верблюжьей шерсти, на шее перуанский шерстяной шарф, ярко-оранжевый, его ботинки были из блестящей оранжевой кожи. Вся эта оранжевость выставляла напоказ высокую зарплату. Он осторожно расстегнул куртку и вынул из кобуры под мышкой кольт 38-го калибра с четырехдюймовым глушителем. Это было настоящей симфонией в оранжевом, только сталь пистолета тускло отливала синевой.
А теперь, пожалуйста, пойдем со мной.дуло смотрело в огромное брюхо доктора.
Возвращаясь в свою комнату, Спарта почувствовала боль в левом ухе, настолько сильную, что она споткнулась и прислонилась к гипсовой стене.
Жужжание и стон шестидесятициклового тока через обрешетку и штукатурку стен, грохот моющихся кастрюль на кухне, стоны старухистарухи в 206 номере.
Спарта вдруг поняла, сама не понимая, откуда она знает, что в 206м номере есть старуха другие комнаты, другие звуки где-то разговаривают двое мужчин, голоса кажутся ей знакомыми
Доктор заколебался. Он не очень удивился, но игра шла быстрее, чем предполагалось. А если я скажуОн судорожно сглотнул и продолжил: что я не пойду с тобой. У него было такое чувство, что это происходит с кем-то другим, и очень хотелось, чтобы это было правдой.
Доктор Оранжевый человек печально покачал головой. Здешний персонал абсолютно лоялен. Все, что произойдет между нами, никогда не будет обсуждаться за пределами этой комнаты, уверяю вас.
Доктор встал и медленно пошел к двери.
Оранжевый человек стоял, не сводя с него глаз, умудряясь казаться почтительным даже держа, почти не колеблясь, нацеленный Кольт.
Доктор снял с вешалки свой «Честерфилд» и, стал его неловко надевать.
Оранжевый человек сочувственно улыбнулся и сказал: «Извините» это означало, что если бы обстоятельства позволили, он бы протянул руку помощи. Наконец доктор натянул на себя пальто. Он оглянулся назад, глаза его были влажны, он дрожал, лицо исказилось от страха.
После вас, пожалуйста,дружелюбно сказал оранжевый человек.
Доктор дернул за дверную ручку, рывком распахнул дверь, шагнул в коридор, споткнулся о порог имитируя панику. Когда он опустился на одно колено, оранжевый человек вышел вперед с протянутой левой рукой, презрительно скривив улыбку. В самом деле, нечего так расстраиваться
Но как только рука приблизилась к нему, доктор резко вскочил, прижал щеголеватого оранжевого человечка к стене массивным плечом, и резко отбросил в сторону кулак с пистолетом.
Правая рука доктора стремительно взметнулась вверх, с силой отбросив в сторону бьющую левую руку мужчины и сильно толкнула его под ребро.
Аааххх? Это был не крик, а удивленный вздох, поднявшийся на тревожной ноте. Оранжевый человек опустил глаза на свой живот. Большой шприц, все еще зажатый в кулаке доктора, торчал из верблюжьей шерсти на уровне его диафрагмы.
Крови видно не было. Кровотечение было внутренним.
Оранжевый человек еще не был мертв и даже не при смерти. Куртка у него была толстая, а стержень шприца слишком короткий, чтобы достать до сердца. Телескопические иглы внутри него все еще толкались, ища его сердце, когда он вывернул правое запястье и, подняв ствол Кольта, судорожно нажал на спусковой крючок.
Фттт, фттт, фтттт, фтттт шепот оружия с глушителем взвыл, как старт ракеты, в болезненно чувствительном ухе Спарты. Она отшатнулась и, спотыкаясь, пошла по коридору к своей комнате.
Ее голова звенела от криков и мучительных вздохов, дрожь бегущих ног по полу внизу сотрясала ее, как землетрясение.
В ее сознании, как слайд, вспыхнувший на экране, возникло изображение, соответствующее одному из голосов, которые она слышала маленького человека, который всегда одевался крикливо, в дорогую одежду, человека с кучерявыми рыжими волосами, человека, которого она не любит и боится. С осознанным формированием этого образа усиленные звуки исчезли.
Все остальные обитатели в замешательстве бродили по зданию, цепляясь за стены даже обычного слуха было достаточно, чтобы это определить. В своей комнате Спарта сорвала с себя халат, ночную рубашку и быстро оделась в самую теплую одежду, какую только смогла найти в незнакомом шкафу, одежду, которую она действительно не узнала, но которая, очевидно, была ее собственной. По причинам, которые ее память не раскрывала, она знала, что должна бежать.