Кстати, мы должны все время помнить, что и ИТ-технологии не решили ни одной важной проблемы (голод, вода, климат, экология, здоровье). Мы не готовы в этом признаться сами себе, но это так.
Есть отдельные сферы, где применение алгоритмов «вырывает» человека вперед. И это есть настоящий захват будущего из настоящего. В бизнесе это модели Нетфликса и Амазона, в политикевыборы. Например, о выборах Трампа прозвучало в очередной раз следующее: «Алгоритмы и модели команды, разработанные специалистами по данным фирмы Cambridge Analytica, стали базой этого прорыва. Используя данные из базы в пять тысяч частей личностной информации (религия, наличие оружия, типы покупок) о 220 миллионах американцев, Cambridge Analytica смогла определить, где у Трампа больше шансов мотивировать людей, которые обычно не голосуют, где поддержка Клинтон среди демократов мала, где кандидату следует появиться самому, особенно в последние дни кампании» [30].
Военные очень четко отслеживают общие изменения в ожидаемом будущем, чтобы из них сделать выводы о структуре безопасности в это время. Им следует понять, какие могут возникать военные задачи в новых условиях, и какой новый инструментарий может появиться. Причем он может появиться как у самих военных, так и у их противников. Американский совет по разведке все время занят этим прогнозированием (см., например, прогноз 2030 года [31], см. также работу более методологического плана на тему, как в принципе это делается [32]).
Американцы выстроили свой Альтернативный мир 2030 вокруг четырех мегатрендов (расширение возможностей индивидов, диффузия власти, демографические модели и растущая взаимосвязь еды, воды и энергии) и шести вариантов изменения правил игры (game-changers). Власть будет перераспределяться среди стран и уходить от стран к неформальным сетевым структурам. Есть список из 15 стран, которые могут исчезнуть. Города будут порождать 80 % экономического роста. Превращение Украины в аграрную державу, к которому призывают, на этом фоне выглядит как экономическая стагнация.
Есть анализ британских военных состояния мира в 2045 году [33]. Это очень большой текст, поэтому можно уделить внимание только отдельным моментам:
образование перейдет в онлайн;
автоматизация приведет к тому, что роботы изменят лицо войны;
уменьшение рабочих мест приведет к тому, что молодежь не получит финансовой стабильности прошлого уровня, в то же время она будет получать много информации о позитивных финансовых результатах других;
монополия государств на деньги будет размываться альтернативными валютами, которые будут обходить государственный контроль капитала;
страны станут более зависимыми друг от друга экономически и политически, что наложит ограничения на их свободу действий;
экономическая мощь будет смещаться с запада на восток ближайшие 30 лет, однотипно будет происходить и перераспределение власти в международных организациях;
государства станут менее значимыми для индивидов из-за движения людей, информации и идей, что приведет к тому, что люди будут менее заинтересованными в поддержке государств;
будущие технологии дают людям возможность радикально менять свою идентичность благодаря физическому и когнитивному инструментарию;
достижения коммуникативных технологий позволят усилить тех, кто недоволен властью на местах;
многие люди получат доступ к сложным и технологически передовым возможностям, что предоставит возможности для нетрадиционных видов атак на технологически передовые страны;
Россия будет осуществлять влияние на своих соседей, сочетая жесткую и мягкую силы.
Технологическое ускорение, в котором находится мир, потребовало создания подобных прогностических структур во всех больших корпорациях. Например, в свое время сценарный анализ был предложен в корпорации «Шелл». Кстати, именно она, а не ЦРУ, дала правильный прогноз по развалу СССР, опираясь при этом на то, что в Советском Союзе на авансцену выходит большой объем молодого поколения. И хотя ЦРУ говорило им, что они не могут давать такие прогнозы, поскольку у них мало информации, но их прогноз оказался правильным. А саму «Шелл» СССР интересовал только потому, что они решали: начинать ли добычу нефти в Северном море.
Руководил тогда отделом планирования в «Шелл» П. Век (см. о нем [3440]). Кстати, он проводил по полгода у своего гуру в Индии (по одним источникам, несколько недельпо другим). Но у него был и другой учительизвестный русский мистик Гурджиев. Откуда следует, что перед нами не совсем научно обоснованная парадигма, хотя бы в случае самого Века.
Век в принципе считал, что надо общаться с «необыкновенными людьми», обладающими наблюдательностью и любопытством, видящими, как работает наш мир. Например, в семидесятые он познакомился с одним иранским врачом, общение с которым оказалось очень стимулирующим. Поэтому потом он каждый год приезжал к нему, чтобы услышать, как меняется его восприятие мира. Век считал, что нельзя полагаться на обычные источники информации, поскольку они известны всем и для сценария необходимо не туннельное, а периферийное видение.
Из «Шелл» вышел и такой футуролог, как П. Шварц, который заменил Века на его посту в «Шелл» [4142]. Сегодня среди его идей есть личностный компьютер [43]. Компьютер сможет полностью организовывать вашу жизнь, когда будет знать о вас все.
Еще раньше до «Шелл» задумался об этих проблемах Г. Кан, определив их как область thinking the unthinkable, который первым тогда занялся ядерными стратегиями, а также и сценарным подходом [4450].
В принципе будущим заняты только большие структуры, у которых есть другие интересы, поскольку они живут в рамках иного уровня финансовых потоков. Это военные, большие корпорации и государства, особенно в энергетической сфере.
Когда Россия занялась поиском образа будущего под выборы В. Путина, то оказалось, что даже просто вербально это достаточно сложно сделать [5152]. Это говорит также и о том, что постсоветское пространство живет в рамках очень кратковременного видения будущего. Сиюминутные проблемы «убивают» мысли о будущем.
Есть еще один тип игроков, который представляет силу и одновременно опасность в «играх» с будущим. Это миллиардеры, например, Силиконовой долины. Они обладают таким ресурсом и авторитетом, что могут в ряде случаев предоставлять опасность для государственных интересов. Например, это Питер Тиль [5358]. Как всякий миллиардер он интересуется продлением жизни. Он финансирует те проекты, которые не хочет финансировать государство. Он поддерживал Трампа на выборах и одновременно получил новозеландское гражданство. Он хочет построить плавучий город в океане, где бы миллионеры могли жить и не платить налоги своим странам. Он пользуется переливанием молодой крови для омолаживания. Кстати, такой проект был в двадцатых, когда А. Богданов, создатель «Тектологии», стал директором Института переливания крови. Правда, на одном из переливаний он заразился и умер.
Тиль предлагает молодежи бросать университеты. За это он дает на два года на стартап 100 тыс. долларов. На сайте этой структуры Тиля так и пишется, что мы даем 100 тыс. вместо сидения в аудитории [59]. Причем подчеркивается, что финансисты не имеют права на создаваемую собственностьвсе это понятные для Тиля, но в определенной степени разрушительные для системы шаги.
Были изданы его интересные лекции в Стэнфорде о стартапах [60]. В них он считает, что работающими есть только вертикальные процессы по созданию нового, горизонтальные процессыкопируют старое. Можно выпустить тысячу пишущих машинок, что не дает ничего нового, а можно создать компьютер, и это будет переходом от нуля к единице.
Как видим, будущим пытаются управлять как системы-армии, так и «партизаны» типа Тиля. Но в любом случае хорошее будущее приходит к тому, кто закладывает его ростки в настоящем.
Будущее можно создать, а можно украсть у граждан, что произошло на постсоветском пространстве, где активы СССР тихо уплыли в частные руки. Как пишет Максим Трудолюбов: «Чего не предполагала эта глубоко продуманная социальная пирамида, так это внезапного наступления капитализма. Все, что нас окружает, было задумано для чего угодно, но не для извлечения прибыли и накопления частного богатства. Между тем именно эти последние факторыкогда-то отвергнутые СССРопределяют сегодня поведение людей, во всяком случае, начальствующих. Это так хотя бы потому, что возможностей для извлечения прибыли тем больше, чем выше человек находится в социальной пирамиде. Пользуясь рычагами, оставшимися от социализма, умные менеджеры построили капитализмдля себя»