34. Почепцов Г. Подталкивание к правильному поведению: британский опыт // psyfactor.org/lib/nudges.htm.
35. Soft power and the UKs influence committee. Vol. 1 // www.parliament.uk/documents/lords-committees/soft-power-uk-influence/soft-power-ev-vol1-a-g.pdf.
36. Tatham S. The solution to Russian propaganda is not EU or NATO propaganda but advanced social science to understand and mitigate its effect in targeted population // www.stratcomcoe.org/steve-tatham-solution-russian-propaganda-not-eu-or-nato-propaganda-advanced-social-science.
37. Friedman T.L. From Russia with poison // www.nytimes.com/2017/10/11/opinion/columnists/russia-fake-news-media.html?action=click&pgtype=Homepage&clickSource=story-heading&module=opinion-c-col-left-region®ion=opinion-c-col-left-region&WT.nav=opinion-c-col-left-region.
38. Баранов А. Н., Паршин П. Б. Категория пропаганды в лингвистической экспертизе текстов // Теория и практика судебной экспертизы. 2017. Т. 12. 2.
39. Roose K. Facebooks Frankenstein moment // www.nytimes.com/2017/09/21/technology/facebook-frankenstein-sandberg-ads.html?action=click&contentCollection=Technology&module=RelatedCoverage®ion=EndOfArticle&pgtype=article.
40. Garcia Martinez A. I helped create Facebooks ad machine. Heres how Id fix it // www.wired.com/story/i-helped-create-facebooks-ad-machine-heres-how-id-fix-it/.
41. Reuter O.J. Online Social Media and Political Awareness in Authoritarian Regimes // ojreuter.com/wp-content/uploads/2015/06/ReuterSzakonyiBJPS.pdf.
42. Russian meddling extended to Pokemon Go // edition.cnn.com/videos/cnnmoney/2017/10/12/russian-meddling-extended-to-pokemon-go-byers-bts.cnn.
43. Alexander H. Russian hackers used Pokemon Go as part of attempts to meddle in US election // www.telegraph.co.uk/news/2017/10/12/russian-hackers-used-pokemon-go-part-attempts-meddle-us-election/.
44. Предварительный доклад Временной комиссии Совета Федерации по защите государственного суверенитета и предотвращению вмешательства во внутренние дела Российской Федерации // www.council.gov.ru/media/files/f8SAIXEeNH3T8krO2G1fHZA2W2hTRuMJ.pdf.
45. Гудков Д. Такого саморазоблачения у нас давно не было // www.rosbalt.ru/posts/2017/10/11/1652252.html.
46. Osgood K. The C.I.A.s fake news campaign // www.nytimes.com/2017/10/13/opinion/cia-fake-news-russia.html?action=click&pgtype=Homepage&clickSource=story-heading&module=opinion-c-col-right-region®ion=opinion-c-col-right-region&WT.nav=opinion-c-col-right-region.
Глава втораяКонтексты новой войны
Далекое будущее, которое видят военные, правительства и корпорации
Мы не готовы к будущему, потому что пока не готовы ни к прошлому, ни к настоящему, которые нас полностью поглощают. Мы не знаем, что ждет нас там, а будущее вообще закрыто тайной за семью печатями. Наше отношение с будущим можно описать с помощью трех «не»:
неожиданность: будущее приходит быстрее, чем мы ожидаем;
неподготовленность: редко кто бывает готов к новому;
неадекватность (настоящему), поскольку будущее всегда другое.
Но почему будущее так важно? Мы живем в эпоху реального ускорения всех происходящих процессов. На наших глазах возникла и угасла космическая гонка, вместо нее заработала ИТ-гонка. Происходит усложнение всех структур, с которыми работает человек, в то же самое время сам человек не очень способен меняться.
Инновационное будущее лучше у стран, удерживающих многообразие, в том числе по этой причине сегодня снимаются многие социальные запреты, доминировавшие в прошлом, а многие экономические запреты, которые есть у нас, там просто отсутствуют.
Экономика, например, выигрывает в случае создания разнообразия, даже этнически разнообразная среда лучше для инноваций, чем однородная. Силиконовая долина в этом плане является условным «заповедником» иммигрантов.
Сегодня в сфере исследований принятия решений главное место занимают события, которых никто не ожидает: от «черного лебедя» Талеба ([1], кстати, в избирательном штабе Трампа с подачи С. Бэннона популярностью пользовалась другая книга Насима Талеба«Антихрупкость» [2]) и принятия решения в условиях неопределенности Д. Канемана [3] до «упреждающего управления» Л. Фуерта [45]. Последнее можно рассматривать как подготовку управления к нелинейному переходу к негативному событию [6].
Фуерт подчеркивает важные особенности современных проблем, вытекающих из их нового уровня сложности:
возникают из множества систем и событий;
размывают границы бюрократического распределения полномочий;
не могут быть разбиты на части для решения по отдельности;
автоматически не стабилизируются, а ведут к хаосу, если ими не заниматься;
не могут быть разрешены навсегда, а переходят в новый тип проблем.
Есть очень четкий украинский пример такого типа перехода проблемы в новый тип: Донбасс и Крым были проблемой до этого и являются проблемой сегодня, но когда Украина получит их обратно, они снова будут проблемой для Украины.
Реальные «черные лебеди», по мнению Фуерта, достаточно редки, чаще мы просто не можем правильно читать идущие слабые сигналы, рассказывающие нам о приближении такого события. Например, он говорит о предупреждающих сигналах перед ураганом Катрина, финансовым кризисом 2008 года, арабской весной, Фукусимой.
Когда в России обнаружили, что новый глава администрации А. Вайно знает эту концепцию упреждающего управления [79], а тогда он даже еще не был главой, это вызвало бурное обсуждение [1013].
Если статья Вайно называется «Капитализация будущего», то статья В. Суркова«Национализация будущего», где он подчеркивал: «Не будет лишним еще раз заметить: Россия приведена к демократии не поражением в холодной войне, но самой европейской природой ее культуры. И еще раз: не было никакого поражения» ([14], см. также его обоснование понятия суверенной демократии [15]).
А. Вайно в своей «капитализации» подытоживает свой подход следующим образом: «Предлагаемая автором новая парадигма упреждающего управления заключается в создании подушки безопасности не за счет накопления прошлого, т. е. капитала прошлых периодов, а за счет капитализации будущего, причем капитализации будущего именно в тех объемах, которые необходимы для упреждения грядущих кризисов».
В одном из интервью Сурков говорит, отталкиваясь от понятия будущего: «Еще раз повторю классическую пословицу, что генералы всегда готовятся к прошлой войне. И в этом проблема. Мы должны готовиться к будущей войне. Если понимать шире, то на самом делек будущему миру. И вот этот взгляд на настоящее через Утопию в хорошем, позитивном смысле этого слова, это то, что нужно сейчас» [16].
В качестве одной из точек отсчета следует напомнить, как на наших глазах, например, произошло усложнение процесса войны: возник сетевой характер войны, расширилось пространство войны вплоть до включения в него гуманитарного компонента [1718], акцент войны сместился с ориентации на врага на ориентацию на население [1921], стала реальностью гибридная война [22].
Таким образом, происходит усложнение объектов, с которыми имеет дело управление. А по закону кибернетики субъект управления должен иметь не меньшее разнообразие, чем объект управления. Сегодня мы имеем сложные объекты для управления, но не имеем адекватного инструментария для работы с ними.
Дональд Рамсфельд первым среди военных заговорил о понятии «известное неизвестное» [2326]. Правда, более опасным будет сочетание «неизвестное неизвестное», о котором он тоже говорил, что это то, чего мы не знаем, что не знаем.
Нынешняя увлеченность возможностями, открывшимися от анализа больших данных, привела к тому, что Юваль Харари написал о датаизме, о том, что новой религией станет дата и алгоритмы по ее обработке, поскольку человек не знает о своем собственном поведении того, что знают алгоритмы.
В неадекватной обработке данных он увидел и причины гибель СССР: «Капитализм победил коммунизм не потому, что был более этичным, что индивидуальные свободы священны или Бог разгневался на язычников-коммунистов. Капитализм выиграл холодную войну скорее потому, что распределенная обработка данных была лучше централизованной, по крайней мере в периоды ускорения технологических изменений. Центральный Комитет КПСС просто не мог вести дела в стремительно изменяющемся мире конца двадцатого столетия. Когда все данные собираются в секретном бункере, а все важные решения принимаются группой постаревших бюрократов, можно создавать вагонами ядерные бомбы, но вы не сделаете Apple или Wikipedia» [27].
К. Борн, известный специалист по большим данным, однако, подчеркнул существующее различие в поиске причинно-следственных связей и просто корреляции [28]. Он говорит, что если покупатель берет продукт А, а также продукт Б, то бизнесу необязательно искать причинную зависимость, а пользоваться этим как корреляцией.
Поэтому вполне понятно звучит голос против завышения роли алгоритмов, когда их подают сегодня как панацею от всех проблем человечества: «В мире есть много неопределенности, которую нельзя разрешить или уменьшитьэто то, что неизвестно. Подобно тому, что вы знаете, что умрете, но не знаете, когда. Множество подобной случайной неопределенности определяет следствия в реальном мире. Алгоритмы не могут объяснить этого. Представьте, что Гугл-Карты расскажут вам наиболее быстрый путь к новому месту. Но они не могут предсказать, что на половине дороги вам встретится гигантская авария. Тем самым пока есть случайные ошибки и неопределенности, влияющие на последствия больше, чем люди признают это, алгоритмы не будут совершенными, они не будут даже приближаться к этому. Они просто лучше делают это, чем могут люди»[29].