Возвращайся ко мне, Утред Беббанбургский.
Я вернусь,пообещал я.
Если не забуду плюнуть.
* * *
Никто из нас не знал, где находится Бургэм, хотя перепуганный священник, доставивший в Беббанбург вызов, уверял, что он в Камбрии.
Полагаю, это к северу от Меймкестера, господин.
К северу от Меймкестера много земель,проворчал я.
В Бургэме есть монастырь,с надеждой добавил он, и когда я не ответил, ужасно огорчился. Но потом просиял.Мне кажется, господин, там поблизости произошла битва.
Тебе кажется?
Я так думаю, господин, потому как слыхал разговоры о ней. Говорили, ты сам там сражался, господин!Он улыбнулся, ожидая, что я улыбнусь в ответ.Говорили, ты одержал там великую победу! На севере, господин, у великой стены. Говорили, что ты...его голос затих.
Под его описание подходила только битва при Хибурге, и поэтому, следуя смутным указаниям священника, мы скакали на запад вдоль старой римской стены, пересекавшей Нортумбрию. Погода испортилась, с гор Шотландии налетел холодный проливной дождь, и мы медленно продвигались по холмам. Один раз нам пришлось разбить лагерь на развалинах римского фортаодном из бастионов стены, и, усевшись с подветренной стороны под разбитой стеной, я вспоминал жестокую битву у форта Хибург.
Всю ту ночь костры пытались сопротивляться дождю, и вряд ли кто из нас как следует выспался, но рассвет принес проясняющееся небо и тусклый солнечный свет, и вместо того, чтобы поспешить в путь, мы все утро сушили одежду и чистили оружие.
Опоздаем,сказал я Финану,ну и пусть, мне неважно. Только разве не сегодня праздник того святого?
Думаю, да. Не уверен. Может, завтра?
А кем он был?
Отец Кутберт говорил, что он был невежественный, как свинья, придурок, который стал Папой. Зефирин Придурок.
Меня это насмешило. А потом я увидел канюка, скользящего в полуденном небе.
Думаю, нам пора двигаться.
Значит, мы идём в Хибург?спросил Финан.
Это рядом,ответил я.
Не хотелось мне возвращаться в то место, но если священник прав, этот Бургэм где-то южнее. Потому мы прошли по разбитым дорогам и голым холмам, заночевали под кронами деревьев в долине Тинана. Следующим утром под мелким дождём мы выбрались из долины, и вдали, на вершине холма, я увидел Хибург. Лучи солнца скользили по стенам старого форта, оставляя в тени римские рвы, где погибло так много моих воинов.
Эгиль ехал рядом со мной. О битве при Хибурге он молчал.
Чего нам ждать в Бургэме?спросил он.
Неприятностей.
То есть, ничего нового,мрачно ответил он.
Эгильстатный высокий норвежец с длинными светлыми волосами и похожим на таран носом. Странник, что обрёл дом на моей земле и платил мне дружбой и преданностью. Он говорил, что обязан мне жизнью за спасение его младшего брата Берга от жестокой смерти на валлийском берегу, но я считал этот долг давно выплаченным. Думаю, Эгиль оставался со мной потому, что я ему нравился, а он нравился мне.
Ты сказал, что у Этельстана две тысячи воинов?спросил он.
Так говорят.
Если мы ему не по нраву,добродушно отметил он,то окажемся слегка в меньшинстве.
Ненамного.
А до этого дойдёт?
Я покачал головой.
Он пришёл не ради того, чтобы воевать.
Тогда что он здесь делает?
Поступает как пёс,сказал я.Помечает свои границы.
Вот поэтому он оказался в Камбрии, дикой и необжитой западной части Нортумбрии. Её хотели получить скотты, на неё предъявляли претензии норвежцы Ирландии, мы дрались за неё, а теперь Этельстан пришел поставить свой флаг.
Он, выходит, на нас помочится?спросил Эгиль.
Этого я и жду.
Эгиль коснулся молота на своей груди.
Но язычников он не любит.
Значит, пустит на нас струю посильнее.
Хочет выгнать. Нас они зовут чужаками. Чужаками-язычниками.
Здесь твой дом,твёрдо ответил я.Ты теперь нортумбриец. Ты сражался за эту землю, значит, у тебя на неё столько же прав, как и у любого из нас.
Но он хочет сделать нас англиканами,сказал он, старательно выговаривая незнакомое слово,и хочет, чтобы все англикане стали христианами.
Если хочет сожрать Нортумбрию,яростно произнёс я,так придется ему проглотить и хрящ вместе с мясом. Половина Камбрииязычники! Нужны ли они ему как враги?
Эгиль пожал плечами.
Значит, он нас обгадит, и мы поедем домой?
Да, если это его порадует,сказал я, надеясь, что так и случится, хотя на самом деле подозревал, что придётся мне отбиваться от притязаний на Беббанбург.
Поздним вечером, когда дорога спустилась в широкую, напитанную водой долину, мы увидели завесу дыма на юге. Не большой темный столб, какой бывает при пожаре в доме или поместьеклубы дыма, как туман, стелились над тучными полями в речной долине. Должно быть, в том месте все и собирались, поэтому мы повернули лошадей на юг и на следующий день прибыли в Бургэм.
Люди здесь и прежде селилисьдревние люди, выложившие странные круги из гигантских камней. Увидев эти круги, я коснулся своего молота. Здесь, наверное, место богов, но что это были за боги? Они старше моих и гораздо древнее пригвождённого христианского бога. Христиане, с которыми мне случалось поговорить, называли такие места недобрыми. Утверждали, что это место дьявольских игрищ, но, тем не менее, Этельстан выбрал в качестве места встречи один из таких кругов.
Круги размещались южнее реки. Я увидел два, а потом обнаружил поблизости третий. Самым крупным был западный круг, в нём среди сотен воинов, сотен шатров и сотен грубых укрытий из дёрна, меж костров и коней на привязях развевались знамёна Этельстана. Флагов было бессчётное множествотреугольных меньше, они принадлежали норвежским ярлам и стояли по большей части на юге, возле другой реки, быстрой и неглубокой, что текла по каменистому руслу. Ближе к самому крупному кругу размещалось множество флагов, в основном мне знакомых. Это были знамена Уэссексакресты и святые, драконы и встающие на дыбы кони, черный олень Дефнаскира, скрещенные мечи, флаги Кента с бычьими головамиих я видел развевающимися в битвах, иногда в моей стене щитов, иногдав той, что напротив.
Там виднелся и скачущий олень Этельхельма, хотя дом его больше со мной не враждовал. Вряд ли их можно назвать моими друзьями, но со смертью Этельхельма Младшего умерла и давняя кровная месть. С флагами Уэссекса перемешивались знамена Мерсии и Восточной Англиивсе они теперь признали короля Уэссекса своим повелителем. Значит, войско саксов пришло на север. Судя по количеству флагов, Этельстан привел в Бургэм не менее тысячи человек.
С западной стороны в небольшом и отдельном лагере реяли незнакомые мне знамёна, но я увидел там домналлову красную руку с крестом. Это наводило на мысль, что скотты разбили там шатры или выстроили из дёрна укрытия. А на юге, к своему удивлению, я заметил развевавшееся по ветру знамя с красным драконом Хивела из Дифеда.
Ближе всех, прямо за речным бродом, стояла дюжина шатров, над которыми реял треугольный флаг Гутфрита со злобным клыкастым кабаном. Значит, и он здесь. Его небольшой лагерь охраняли воины в кольчугах, несущие на обитых железом щитах знак Этельстанадракона и молнию. Эта же эмблема была и на стяге Этельстана, развевавшемся на чудовищно высоком сосновом бревне, установленном у входа в самый крупный каменный круг, а с ним рядом, на таком же длинном шесте, колыхалось бледное знамя с изображением креста цвета засохшей крови.
Это что за флаг?спросил я у Финана и кивнул в сторону незнакомого знамени.
Да кто его знает? Наверное, Этельстана.
И Хивел здесь!сказал Финан.Я думал, он в Риме.
Побывал и вернулся,ответил я.Или только собрался ехать. Кто знает? Как бы то ни было, валлийцы здесь.
А где наш флаг?
В Беббанбурге, я забыл его прихватить.
Я взял два своих,радостно заявил Эгиль.
Так давай, поднимай,велел я.
Я хотел, чтобы Этельстан увидел, как к его лагерю приближается чёрный орёлфлаг норманна, язычника.
Мы прошлёпали через брод, и нас встретили западные саксы, охранявшие шатры Гутфрита.
Кто такие?
Мрачного вида воин поднял руку, чтобы остановить нас.