Гутфрит снова дернулся, и я сильнее надавил на меч, прижав ему бороду к шее.
Ты гость на моей земле, заявил я ему. Так что изволь вести себя учтиво.
Берг освободил Хротверда. Державший лошадь архиепископа норманн бросил поводья и попытался развернуться и сбежать. То была смертельная ошибка, особенно при встрече с противником столь яростным и умелым, как Берг, тоже норманном. Теперь тот парень корчился на земле, а его коняга рысил рядом с Гутфритовым скакуном, морда у которого была в крови.
Берг, ко мне! рявкнул я. Гутфрит пытался заговорить и колотить меня рукой. Еще раз дернешься, и я перережу тебе глотку! пригрозил я. Он успокоился.
Финан, верный слову, мчался как ветер, за конями тянулся шлейф поднятой с сухой земли пыли. Наши лошади устали гораздо меньше вражеских, поэтому Финан добрался до меня раньше.
Стой! заорал я ирландцу, перекрывая грохот копыт. Всем стоять! Стой!
Мне потребовалось встать и раскинуть руки, чтобы меня поняли. Гутфрит попытался повалить меня, так что пришлось врезать ему Клыком Вепря плашмя по шлему. Он ухватился за клинок, я дернул меч на себя и увидел как из ладони у короля потекла кровь.
Дубина! выругался я и еще раз приложил его клинком. Гербрухт! Гербрухт, сюда!
Мои воины остановились, окутавшись клубами пыли. Гербрухт, здоровяк и силач из Фризии, подвел ко мне скакуна и соскользнул с седла.
Что, господин?
Держи его крепко, распорядился. Он, конечно, король, но, если будет брыкаться, врежь ублюдку как полагается.
Люди Гутфрита не сразу поняли, что происходит, однако в конце концов пошли вперед и теперь видели, как Гербрухт держит их короля, приставив ему к шее меч. Норманны осадили коней.
Гутфрит не сопротивлялся, только плюнул в меня, отчего Гербрухт сильнее прижал меч.
Гляди не убей, с некоторым сожалением сказал я.
Я пленил короля. Короля, который пустил по ветру свою страну, притеснял народ и позволил врагам жестоко бесчинствовать в западных землях. Теперь в Эофервике находился король Этельстан: монарх справедливый, строгий. Но королем он стал только благодаря тому, что я бился за него под лунденскими воротами Крепелгейт. В былые времена я относился к Этельстану как к сыну. Я оберегал его от могущественных врагов, обучал мастерству воина и наблюдал за его взрослением. И он предал меня. Этельстан поклялся не вторгаться в Нортумбрию, пока я жив, но заявился сюда с войском.
Я нортумбриец. Моя странаэто продуваемый всеми ветрами берег, черные от дождей горы и голые скалы на севере. От обильных пажитей вокруг Эофервика до горных пастбищ, где люди стараются хоть что-то вырастить на тощей почве, от суровых вод, где рыбаки забрасывают сети, до унылых болот и густых лесов, где мы охотимся на оленя, все это земля, завоеванная моими предками. Они обустроили ее, возвели надежные усадьбы и крепости, а потом защищали их. Мыэто саксы и даны, норманны и англы. Мы все нортумбрийцы.
Вот только у маленькой страны на большом острове век короткий. Мне ли не знать. К северу от нас располагалось государство КонстантинаАльба, известная у нас как Шотландия. И Константин боялся живущих к югу от нас саксов. Саксы и скоттынароды христианские и говорят, что их боглюбовь. Они учат любить друг друга и подставлять вторую щеку, если тебя ударили, однако, когда на кону земля, все эти догматы улетучиваются и в ход идут мечи. Константин правил Альбой, ЭтельстанУэссексом, Мерсией и Восточной Англией, и оба хотели заполучить Нортумбрию. «Нортумбрия говорит на нашем языке, заявил мне однажды Этельстан. На языке нашего народа. И она должна стать частью нашей страны, страны, говорящей на энглийском!»
Это была мечта короля Альфреда. В ту пору, когда даны захватили почти всю Британию, а Альфред прятался в болотах Суморсэты, мечта казалась несбыточной. Однако мы сражались и победили. Теперь его внук владеет всем Инглаландом за исключением моей страны, Нортумбрии.
Сражайся за меня, раздался голос.
Я повернулся и обнаружил, что это говорил Гутфрит.
Тебе следовало драться в Эофервике, возразил я. А ты сбежал.
Он ненавидел меня, и по лицу его было ясно, каких усилий ему стоит говорить спокойно.
Нортумбриец, ты ведь язычник. Неужели ты желаешь победы христианам?
Нет.
Тогда воюй на моей стороне! Мои люди, твои люди, и Эгил Скаллагримрсон приведет своих!
И у саксов все равно будет шесть человек против одного нашего, отрезал я.
А если мы укроемся за стенами Беббанбурга? В голосе Гутфрита прозвучала мольба. Что тогда? Константин нам поможет!
Чтобы забрать потом твое королевство.
Он пообещал этого не делать! выпалил Гутфрит.
Пообещал? переспросил я, сделав паузу.
Но Гутфрит умолк. Под действием отчаяния он явно сказал больше, чем намеревался, и теперь жалел об этом. Выходит, Константин засылал послов в Эофервик? И Гутфрит принимал их? Мне хотелось достать Осиное Жало, мой короткий меч, и вогнать его в брюхо мерзавцу, но рядом стоял архиепископ Хротверд, да и епископ Ода уже спешился и подошел к пленнику:
Государь! Ода поклонился Гутфриту. Я послан с братским приветом от короля Этельстана. Епископ глянул на Гербрухта. Отпусти же его, приятель. Отпусти!
Гутфрит таращился на Оду, словно не веря своим глазам, а мой воин посмотрел на меня, ища подтверждения. Я неохотно кивнул.
Государь, лорд Утред вернет твой меч, утешительным тоном произнес Ода, как если бы обращался к ребенку. Лорд Утред, пожалуйста!
Это было безумием. Удерживать Гутфрита в заложникахединственный шанс избежать побоища. Его люди по-прежнему сжимали обнаженные мечи, держали копья опущенными и превосходили нас числом.
Гутфрит протянул руку, ладонь которой продолжала кровоточить.
Дай сюда, потребовал он, но я не шевельнулся.
Лорд, верни ему меч, настаивал Ода.
Хочешь, чтобы он пустил его в ход? сердито спросил я.
Насилия не будет. Ода адресовал эти слова Гутфриту, и тот, помедлив, коротко кивнул. Потом епископ очень официально обратился ко мне: Прошу тебя, лорд Утред, верни королю меч.
Я колебался.
Лорд, пожалуйста, сказал Ода.
Стой смирно, бросил я Гутфриту.
Не обращая внимания на протянутую окровавленную руку, я встал рядом с пленником. Я был выше на голову, что его раздражало, и он дернулся, когда я взялся за его отделанные золотом ножны. Гутфрит решил, видно, что я вознамерился их украсть, но вместо этого я вогнал в их подбитый овчиной зев Клык Вепря, потом отступил и обнажил Вздох Змея. Гутфрит положил ладонь на эфес, но я шевельнул клинком, и он замер.
Государь, король Этельстан ищет встречи с тобой, все так же спокойно продолжил Ода, и обещает сохранить тебе и жизнь, и королевство.
Константин, без сомнения, предлагал то же самое, вставил я.
Ода и бровью не повел.
Государь, нам многое нужно обсудить.
Вот! рявкнул Гутфрит, указав сначала на меня, потом на моих воинов. Давай обсудим это!
Недоразумение, не более того, возразил Ода. Прискорбное недоразумение.
Архиепископ Хротверд все это время испуганно молчал, но тут энергично закивал:
Государь, слову короля Этельстана можно доверять.
Прошу, лорд Утред! Ода посмотрел на меня. Нет нужды обнажать меч. Мы встретились как друзья!
И тут закричала женщина.
Я заложников не видел, их заслоняли люди Гутфрита, но Финан, должно быть, что-то разглядел, потому как погнал вперед скакуна, выкрикивая воинам Гутфрита приказ расступиться. Однако какой-то зеленый юнец поднял копье и повел коня навстречу моему старому другу. Похититель Душ, меч Финана, отбил копье и метнулся к груди противника. Он пробил кольчугу, но вроде как просто скользнул по ребру. Молодой наездник покачнулся в седле, обездвиженная рука выронила древко. Финан промчался мимо, с ходу рубанув его по шее. Норманны взревели и стали разворачивать коней в погоню за Финаном, что подтолкнуло моих людей броситься на выручку ирландцу. Все это произошло в мгновение ока. Только что обе стороны хранили относительное спокойствие, пусть и враждебное, затем раздался крик, и вот уже повсюду топот копыт, блеск стали и яростные кличи.