Мы должны следовать замыслу моего отца. Мы остаёмся.
Остаёмся чтобы умереть.
Остаёмся чтобы победить! Согласны ли вы остаться?!
Согласны! сказал Ульф.
Мы подчинимся тебе! сказал Скалагрим.
Что ж, пусть будет так, хмуро согласился Хрольв.
***
Раньше топоры непрерывно стучали в корабельном сарае, а из кузни с утра и до вечера доносились удары молота. Но теперь людей не хваталокогда часть гренландцев отправлялась на охоту, заготовлять лес и строить корабль было некому; когда же они шли валить деревья, начинали истощаться запасы мяса, и приходилось бросать всё и снова браться за охоту. К концу лета так и не было заготовлено достаточно дерева для строительства хотя бы одного корабля, а большая часть вяленого мяса, которое рассчитывали оставить на зиму, была съедена. В сарае валялись несколько готовых шпангоутов, недоделанный киль да необработанные доски, к которым давно никто не притрагивался.
Эйнар суетился, что-то кричал, бегал от корабля к кузнице, сам хватался за работу, но толку от этого было немного. Хрольв только качал головой и продолжал делать гвозди.
Почему ты так спокоен?! как-то раз вспылил юноша. Дела идут из рук вон плохо, а ты спокоен, будто у нас всё отлично!
Я говорил, что нужно возвращаться, невозмутимо отвечал Хрольв, продолжая стучать молотком по куску железа. Ты не послушал. Было время передумать
Мы остались, потому что так было задумано в самом начале похода!
Если первоначальный замысел оказывается невыполним, от него следует отказаться. Твой отец позвал меня, чтобы я помог тебе советом. Но, я вижу, тебе не нужны советы.
Мой отец!.. Эйнар стиснул кулаки. Мой отец!..
Что?
Ничего.
Юноша нахмурился и побежал прочь. Хрольв проводил его взглядом, потом отложил молоток и пошёл на берег. И долго стоял там, глядя как река перекатывается через камни и в прозрачной воде то и дело мелькают силуэты рыб.
***
Это был один из тех погожих осенних дней, когда лето ненадолго возвращается, чтобы в последний раз согреть солнечным теплом остывающую землю. Но трава на полянах уже пожухла, а листья дубов начинали багроветь. И только сосны, надменно качая своими вечнозелёными вершинами, не хотели признавать смену времён года.
Хрольв медленно шёл, петляя между огромными стволами деревьев, погружённый в свои мысли. Солнечные лучи пронзали листву и золотились на растянутой между ветвей паутине. Хрольв досадливо смахивал эту паутину, когда она попадалась ему на пути, а та липла к лицу и рукам, словно хотела удержать его навсегда в этом сонном осеннем лесу.
Охотники только что загнали оленя и, привязав к длинной палке, поволокли в лагерь. Хрольв не пошёл с ними. В последнее время он всё чаще вспоминал своё одиночество в доме на краю ледника, и желание уйти подальше от людей в эти моменты становилось необычайно сильным. Но даже когда он уходил вверх по реке или далеко в лесную чащу, ему казалось, что и здесь люди преследуют его. Вот и теперь раз или два ему почудилось, что кто-то идёт следом, прячась за стволами деревьев. Вот даже тень мелькнула и ветка хрустнула под ногой! Хрольв остановился, отгоняя наваждение, а потом продолжил свой путь.
Некоторое время спустя он вышел к ручью. Хрольв подошёл к самой воде, присел на корточки, стащил с себя рубаху и стал умываться. Вода была холодной, но Хрольв, привыкший умываться снегом в самый лютый мороз, этого не замечал.
И тут он вдруг вздрогнул и замер. Ему снова почудилось Нет, не почудилосьпозади ясно послышался шорох. Хрольв резко распрямился и обернулся, и человек, стоявший прямо у него за спиной, испуганно прянул назад, вскрикнул, замахал руками и, потеряв равновесие, повалился на землю.
Эйнар? Хрольв шагнул вперёд, собираясь подать юноше руку. Но тот быстро вскочил на ноги и попятился. Лицо его было бледно, а глаза бегали из стороны в сторону. Только теперь Хрольв увидел в его опущенной руке дрожал обнажённый меч.
Эйнар!?
Юноша отступил ещё на несколько шагов, зацепился за торчащий из земли корень и снова едва не упал.
Ты шёл за мной? Хрольв перевёл взгляд с меча на лицо юноши, покрывшееся вдруг лихорадочным румянцем.
Да, я шёл за тобой, одними губами прошептал Эйнар.
Зачем? Чтобы убить меня?
Эйнар молчал. Хрольв упёр руки в бока и смерил его пристальным взглядом с ног до головы.
Хорошо же, сказал он. Я отвечу за тебя. Ты пришёл отомстить за своего отца. Так?
За моего отца, глядя куда-то в сторону, проговорил Эйнар.
Отомстить ударом в спину?
Ты ведь поступил тогда так же.
Я? Ты спрашивал меня. Я сказал, что это был честный поединок.
Ты солгал. Мой отец рассказывал, что ты застал его внезапно. Ты хотел забрать у него женщину. Сигню. Мою мать. Моя мать любила моего отца, а ты хотел взять её силой.
Хрольв расхохотался и долго смеялся, запрокинув голову, и кадык неровно дёргался под его коротко остриженной бородой. Эйнар растерянно смотрел на него, и лицо его снова стало бледным, словно первый снег в горах.
Кончив смеяться, Хрольв тряхнул головой и глянул ему в глаза.
Твой отец, сказал он, назначил мне встречу на берегу. Но пришёл туда не один. С ним было ещё трое, и все они были с оружием. Копьём, ножом и голыми руками я сразил этих троих. А потом твой отец бежал. Я догнал его, и мы бились на прибрежных камнях, в волнах прибоя, где я изувечил его правую руку. Я мог бы его убить, но не стал этого делать. Как оказалось потом, напрасно
Эйнар отступил ещё на шаг. Лицо его стало серым, как небеленое полотно.
Я не верю тебе, он говорил так, словно чья-то рука сильно сжала его горло.
Мы бились из-за женщины, из-за твоей матери, это правда, продолжил Хрольв. Она любила меня, но её родители решили отдать её Торгрейву, потому что он пообещал большой свадебный выкуп. Он был богат, а я нет. После того, что случилось на берегу, твой отец привёл на тинг двух лжесвидетелей, которые рассказали, будто бы я вероломно напал на него и его людей. Тинг объявил меня вне закона, и я бежал в Маркланд. А когда я вернулся, Сигню уже стала женой твоего отца. Тогда я поселился в доме на краю ледника, и если бы он не послал за мной
Тут Хрольв вдруг осёкся, а потом снова расхохотался.
Так вот зачем позвал меня Торгрейв! Переведя дух, воскликнул он наконец. Надо было мне догадаться! Не для того, чтобы я помог тебе вернуться из этого похода живым, а для того, чтобы ты меня в этом походе прикончил!
Эйнар опустил голову. Руки его теперь дрожали сильнее.
Ну так что же, сказал Хрольв, я теперь всё сказал. Хочешь со мной битьсябейся сейчас. У тебя меч, а у меня только нож. Но ты юн, а я опытен. Так что это будет вполне честный поединок.
Нет! вдруг почти что закричал Эйнар. Нет! Не может быть!
И, развернувшись, побежал прочь.
***
Липкая осенняя сырость стала подкрадываться к лагерю. По утрам лужи покрывались тонкой коркой льда, а на ветках деревьев серебрился иней. Днём солнечные лучи разгоняли туман, и вместе с ним таяли первые признаки приближающейся зимы. Но стоило солнцу уйти за тучи, как холодный ветер приносил с собой ледяное дыхание северных льдов, и редкие хлопья снега начинали кружить в воздухе.
Звери, ранее бывшие лёгкой добычей охотников, теперь держались в стороне от лагеря, и охотникам приходилось уходить всё дальше в погоне за дичью. В эти походы Хрольв и Эйнар теперь никогда не ходили вместе. Они вообще обходили друг от друга стороной. Особенно Эйнар, смотревший теперь на Хрольва так, как будто видел перед собой не человека, а тролля. Они говорили между собой всего несколько раз, да и то на людях и по делу.
В тот день гренландцы, как обычно, отправились в лес. Мелкий дождь сменился редким снегом. Лёгкий туман растекался между деревьями, так что ниже половины человеческого роста всё тонуло в сырой полумгле. Опавшие листья шуршали под ногами.
Они не успели отойти далеко от лагеря, когда внезапный шум и крики нарушили их планы.
Прямо из-под ног одного из охотников вдруг выскочил человек и пустился наутёк.
Эй! Стой! Держи! раздалось с нескольких сторон.
Хрольв оказался к беглецу ближе всего. Не долго думая, он размахнулся и швырнул ему вслед копьё. Оно вошло ровно посередине спины, и человек упал ничком, не издав ни звука.