Хочешь послушать про моих братьев? Ты никуда не торопишься? спросил Кот.
Нет, не тороплюсь! Я же мышь, какие у меня могут быть дела? Вито устроился поудобней.
Нас было троетри смелых брата! Кит, Кат и Кот, то естья. Вообще-то нас было пятнадцать, но после эпидемии мышиного гриппа осталось лишь трое. Родились мы в этом самом подвале, здесь же и выросли. Среди лесных мышек у нас было много друзей, и мы часто бегали к ним в гости. Всё бы хорошо, но однажды на поляне появилась глазастая голодная сова. Мы с братьями успели шмыгнуть в норку, а что стало с нашими друзьями, одному Великому Крысу известно. Но долго мы в заточении подвала жить не смогли. Первым ушёл Кит и не вернулся. За ним пошёл Кат и тоже пропал. А я, а что я? Я был самым трусливым из всех троих и остался здесь в одиночестве. Видишь, заедаю своё горе, он опять откусил большой кусок и захрустел. Почти и не хожу в последнее время, а если хожу, то, в основном, под себя.
Кот выглядел крайне плохо и не здорово. Изпод его огромного живота выглядывали маленькие худые лапки.
Очень сожалею о твоих братьях, заговорил Вито. Но как это мне повезло не наткнуться на сову!? Я ведь чувствовал, что она где-то рядом!
Судьба, друг мойэто всё судьба. Кстати, что-то ты слишком свежо выглядишь для мыши. Чистый, загорелый и, о, Великий Крыс! Не может быть?!
Что? испугался мальчик.
У тебя нет блох?!
Ну, наверное, нет. Хотя, сразу захотелось почесаться, Вито поскрёб за ухом.
Хочешь, поделюсь своими питомцами? Здесь им уже слишком тесно, Кот протянул лапу.
Вито резво отпрыгнул в сторону:
Нет, спасибо! Не хочу тебя обделять. Кстати, не подскажешь, можно ли пробраться наверх в дом?
Можно, конечно, но зачем? Здесь есть всё, что нужно. А на верху живёт старая Трута с метлой.
Значит, всё-таки ход есть? Вито нетерпеливо переминался с лапы на лапу.
Вон, там, в углу дырка. Ты по стеночке, по стеночке и вылезешь, прям за печкой. Я на такую ловкость уже давно не способен.
Спасибо тебе, Кот! И, давай, завязывай с обжорством.
Вито быстро нашёл просвет в потолке и по земляной стенке шмыгнул в тёплое пространство дома.
Выбор двери
За печкой было пыльно, на полу валялись какие-то крошки и сухие листочки. Вито выглянул в комнату. Тусклый свет масляной лампы, висящей над столом, освещал большую горницу. Дом был пустпо крайней мере, людей не слышно, только на стене тикали часы. Вито присмотрелсяэто была кошка с циферблатом на животе, раскинувшая в стороны все свои четыре лапы. Но самое страшноеэто глаза! Они были как будто живые, и Вито казалось, что смотрели прямо на него. Сразу стало неуютно в этом чужом доме, в виде мыши, да ещё и рядом с такой кошкой на стене. Из комнаты вело четыре двери, и одна из них была входная, рядом с окном. Вито спрятался обратно за печку, от пристального взгляда часов, и стал размышлять, что же делать дальше. «Кот говорил о Труте, получается, это моя прабабушка и она ещё жива? Наверное, совсем ветхая старушка, но она точно должна знать, где мама!»
Быть мышкой оказалось очень даже удобно. Тихо, незаметно, Вито свернулся в клубок за печкой и стал ждать. Он почти задремал, когда в тишине дома три раза промяукала кошка. Вито вспомнил, что мама всегда выпроваживала отца после того, как промяукают часы. Минут через пять, одна из дверей распахнулась, и в дом ввалилось существо, полностью покрытое снегом. Вслед за ним с воем залетел студёный ветер и закружил пушистые снежинки по дому.
Уф! Вот намело-то за окном! Снеговик отряхнулся и снял тулуп. Это оказалась старушка в мохнатой шале на голове. Она скинула валенки и села за стол:
Чего ждём? Подавай еду! В печи тут же затрещали разгорающиеся дрова, а на столе появился самоварпросто из воздуха. Перед бабушкой выросла чашка и банка с мёдом.
Как хорошо дома, Трута хлебнула из чашки горячего чая и повела носом, только мышами опять пахнет.
Вито понюхал у себя под мышкой: «Нет, не от меня».
А бабушка уже жевала бублик и продолжала:
Надо бы заняться этим обжорой в погребе, а то совсем перестал мыться!
Она допила чай и, кряхтя, забралась на печку. Ещё один вдох и бабушка заснула, тихо похрапывая.
Что же здесь происходит, думал Вито. Он, конечно, понимал, что находится в доме волшебницы, но снежная буря за дверью была чем-то из ряда вон выходящим. Мальчик посмотрел в окнотам по-прежнему висела тёплая летняя ночь. Интересно, а что за другими двумя дверями? Вито чувствовалмаму надо искать где-то там, но прыгать по сугробам не очень хотелось, и он решил оставить снежную дверь на крайний случай.
Трута крепко спала, а у Вито уже не хватало терпения сидеть и ждать чего-то за печкой. Он перебежал через комнату и спрятался за столом, а ещё через мгновение превратился в мальчика. Сидя на корточках, он быстро осмотрел себя, помял щёки и поводил плечамикак же снова хорошо быть человеком. Да ещё и в привычной одежде, но главное, в штанах! Без штанов бывает сложно говорить о серьёзных вещах и совершать правильные поступки, а вот в штанах, совсем другое дело. Вито, пригнувшись, прокрался к дальней двери. Обычная из тёмного дерева, кое-где проступили белые разводы похожие на соль, ручка тёплая на ощупь. Вот и всё, что можно было сказать, разглядывая её. Что за дверью, Вито не мог даже и представить. Была, не былаон приоткрыл её, держась за косяк. Ярко синий свет защипал глаза после полумрака ночного дома, Вито открыл ещё немного, и в лицо подул горячий ветер. Крепко держась рукой, мальчик высунул голову и посмотрел вниз. Он парил над бескрайним синим морем, которое качалось как маятник из стороны в сторону. Жутко закружилась голова, прям до тошноты, и Вито было подался обратно, но тут ему на плечо легла рука:
Ты куда собрался, малец?!
От неожиданности мальчик потерял равновесие и провалился в распахнутую дверь. За недолгий полёт он успел развернуться и посмотреть на Труту. Она стояла в проёме, уперев руки в бока, и удивлённо провожала Вито взглядом, вскинув бровь. Дверь захлопнулась. Вокруг неё не было ничего, ни дома, ни лесаона просто парила в воздухе и плавно покачивалась в такт волнам. Вито плюхнулся в воду, а дверь под силой ветра поплыла дальше.
Рыбы тоже люди
Нельзя сказать, что Вито не умел плаватьон плавал настолько же хорошо, насколько курица умеет летать, то есть низко и недалеко. Вода тут же залилась в рот и нос, волны накатывали одна за другой, а вслед за водой пришла паника. Вокруг бескрайний океан, а под тобой чёрная глубина. Вито откашлял воду, немного отдышался и попытался взять себя в руки. «Сейчас главное научиться плавать. Что мы имеем? Всякие зайцы и кроты бесполезнымне нужно превратиться в рыбу!» Вито перекинул мешок перед собой, он ещё не успел промокнуть и поэтому держался на плаву. Мальчик с трудом вспоминал, какие фигурки у него есть. Были речные рыбки: караси и сомы, но это сейчас не подойдёт. Он где-то слышал, что речные рыбы не могут жить в солёной воде, как и наоборот. Ага! Морской окунь! Вито видел его однажды заспиртованным в банкезабыть его вид было очень трудно, и, придя домой, он тут же вырезал его маленькую копию. Рука шарила по сумке и, наконец, напоролась на ряд острых иголок. То, что надо. Вито, как мог, сжал фигурку в руке, и представил плывущую в пучине океана рыбу. Ничего не происходило, человек оставался человеком, а моребездонным морем. Мальчик поднёс рыбку к глазам и взглянул на неё. К сожалению, он плохо себе представлял, как может плавать и жить настоящий окунь, наверное, поэтому ничего не получалось.
Внезапно, огромная волна накрыла Вито с головой и закрутила его вверх тормашками. Он открыл глаза уже под водой. Всё перепуталось, где верх, где низвокруг царил мертвенно тихий полумрак океана. Одежда намокла и тащила на дно, мальчик выпускал изо рта последние пузырьки воздуха и рывками пытался выплыть.
Вито понимал, что это, скорее всего, последний миг его жизни, голова кружилась, и чернели перед глазами звенящие мушки. Память убежала назад к отцу в родной домик, где всегда было так сухо и спокойно. Взгляд мутнел. Но вот, что-то метнулось перед ним. Мальчик попытался рассмотреть рыбёху и сразу узнал еёэто был морской окунь. Он плавно шевелил хвостом и водил по сторонам огромными выпученными глазами. Вито прижал к груди фигурку, и на последней капле сознания представил себя рыбой. Вдруг, вода стала легче, он открыл большие глаза и с удовольствием вдохнул. Монотонный гул моря, который слышался под водой, перестал пугать и показался очень родным.