Все?спросил я, очень живо себе представляя, как маленький Никпетож сидел на яслях и бросал сенной пылью в корову.
К сожалению, все,ответил Никпетож.К сожалению, аналогия верна до конца. Жизнь для меня подобна корове.
Чепуха это, Николай Петрович!сказал я. Вовсе не такая уж плохая у вас жизнь. Все вас любят и уважают...
В том-то и дело, что не все,прервал меня Никпетож.Ну, я нагнал на вас грустные мысли (хотя никаких грустных мыслей он на меня не нагонял),поэтому позвольте вам на прощанье рассказать один анекдот, русскую историю в лицах?
Хоть я анекдотов не люблю, но все равнорассказывайте.
Это, видите ли, не анекдот, а факт, который произошел с одним из моих знакомых, неким гражданином Романовым. У него было довольно много сыновей, имена коим он нарекал сообразно с ходом русской истории,разумеется, так, как он проходил ее в старой школе. Олег, Игорь и Святослав умерли в юных годах. Но гражданин Романов на них останавливаться не пожелал. Ивана Грозного он пропустил за жестокость; Бориса Годуноваза самозванство; Василия Шуйскогоза хитрость. Но Михаил, как символ умиротворения русского государства после разрухи,был им почтен: старший сын был назван Михаилом. Алексей, хотя и Тишайший, ничем замечательным не отличился, за что и был похерен. Петру Великому было воздано должное путем наименования следующего сына Петром. Павел не был удостоен, как сумасшедший. Третий сын явился Александром, в честь «благословенного». И, наконец, четвертый сын получил имя Николая в честь «благополучно царствовавшего». Таким образом,смекаете. Костя,были почтены начала XVII, XVIII, XIX и XX веков. Сам любвеобильный папаша так и звал сыновей: Мишусемнадцатым, Петювосемнадцатым, Сашудевятнадцатым и Николашудвадцатым.
Что же это за русская история?с презрением сказал я.Это просто цари.
В том-то и сила, дорогой Костя, что раньше историю преподавали именно таким манером. Да я и сам преподавал... в старой школе, разумеется. Но тут мой анекдот еще не кончается. Случилась заваруха, понятия встали вверх ногами и, фигурально выражаясь, заболтали в воздухе пятками. Миша, Петя и Саша погибли смертью храбрых при взятии деникинскими войсками кухмистерской в Мелитополе: по занятии города они перепились и были перестреляны, как утверждал папаша, тайными агентами большевиков. Остался Николаша. Его «ангел», по имени коего он был наречен, давным- давно сгорел где-то в лесу под Екатеринбургом, и с тех пор папаша стал замечать, что Николашанеудачник. Гуталин возьмется делатьу него какая-то пакостная черная жижа выходит; муку повезетобязательно на продотряд нарвется: на службу поступитобязательно сократят. А так как время было тяжелоегражданин Романов переменил свою фамилию на «Марсельезов», и стал приставать к Николаше, чтобы он имя себе переменил. Не тут-то было! Николаша противился. Зачем я не нарек его Львом?сокрушался гражданин Марсельезов.В честь... в честь,ну, вы сами знаете, в честь кого? И втайне стал звать сына Левой.
Не понимаю я этой истории,сказал я.
По правде, мне было очень неприятно. Никпетож говорил совсем не таким тоном, как обыкновенно. Да и рассказ его мне совершенно не понравился.
К чему вы это говорите. Николай Петрович?
А видите ли. дорогой Костя,я ушиблен сейчас одним вопросом. Вопросом о русской интеллигенции. Как-нибудь поговорим с вами поподробней.
При чем здесь интеллигенция? Тяжело видеть, как твой любимый учитель на твоих глазах превращается в какого-то хитрящего и неискреннего человека. Недаром Ванька Петухов отзывался о нем не очень-то одобрительно.
6 июля.
Сильва ходит теперь постоянно с стенографическими тетрадками и так и зетит, что бы записать. Я с ней разговариваю, а она отвечает и записывает. Рассказал ей про разговор с Никпетожем, а она говорит:
Если бы я была мещанкой, обязательно бы подумала, что у него тут не в порядке.
И показывает на сердце. А сама записывает. Мне стало завидно, и я спросил Сильву, как, по ее мнению чем бы я мог заняться, чтобы иметь постоянный заработок? Она посоветовала мне изучить языки, например, английский или французский, и тогда можно зарабатывать переводами. Я так думаю, что мне не усидеть.
8 июля.
Сегодня мне была хорошая баня. Я после того случая еще ни разу не был у Ваньки Петухова и вот сегодня пошел. Пришел я в обеденный перерыв когда в фабкоме толкался народ,однако Ванька меня заметил и кричит на всю комнату:
А вот еще субчик пожаловал, тоже не малый спец по части трясти портками.
Должен заметить, что мне совершенно не нравится последняя Ванькина манера говорить со мной командным тоном. Конечно, он и активист, и у него большая партнагрузка. однако вовсе ни к чему обявлять во всеуслышание такие вещи, да еще не обяснив предварительно в чем дело.
Чего ты орешь, Ванька?спрашиваю.Да и вообще ты в последнее время держишь себя форменным Чемберленом.
Ты лучше обясни, говорит,как ты с сезонниками управился?
Я ведь тебе не подчиненный, и даже не твоей ячейки,так что ты не очень-то мной распоряжайся.
Ах, так,говорит Ванька.Да ведь какой бы ты ни был ячейкиты взялся работать с сезонникамии вместо этого позорно удрал.
Да ведь сделать-то что-нибудьвсе равно нельзя,возразил я.
Как это такое сделать нельзя? Как сделать ничего нельзя ?закипятился Ванька.Если портками не трястиочень даже можно сделать. Ведь, этот старикчто? Просто призрак проклятого прошлого. Я сам говорил с сезонниками и знаю, что среди них есть очень и очень хорошие ребятахоть прямо в комсомол и на старика не посмотрят. А тысделать нельзя! Тоже и этот... ритатуй.
Тут только я заметил, что в комнате был и Пашка, с которым мы вместе ходили к сезонникам. Он стоят, опустив глаза, и смущенно мял в руках кепку. Меня взяло возмущение.
Ты командуешь, как империалист и милитаристсказал я Ванькеи мне нет охоты тебя слушать. Скажи, когда ты будешь в спокойном состоянии, тогда я приду и посоветуемся.
Эх ты, вторая ступень,сказал Ванька, а я повернулся и вышел. Вслед за мной вышел и Пашка.
Что онвсегда так командует?спросил я у парня.
Он-то... да ведь, слуш-ка... иначе нельзя... очень народ несознательный.ответил Пашка.На нем вся работа на фабрике держится. Да ведь он не всегда ругается,оживился вдруг Пашка, улыбаясь чему-то своему.Он ласковай... он, брат, такой... ого! Да берут его от нас.с сожалением добавил Пашка.
Куда же его берут?
А его в Институт народного хозяйства откомандировывают учиться, вот куда. Ха-зяйственным спе- цом будет, ди-ректором. Вот он какой,с гордостью заключил парень.
Этого я не знал, а Ванька и не подумал мне сказать. Значит, он тоже будет в вузе? Но меня интересовал Пашка.
Что же ты, перегеворил с Петуховым насчет земли, как хотел?спросил я его.
Да нет,неохотно ответил Пашка.Ему все некогда!
Давайможет, я тебе помогу?сказал я . Вместе пойдем в библиотеку, найдем литературу...
Да нет, нельзя, это секрет,быстро сказал Пашка.
Какой же может быть секрет? Мы обакомсомольцы.
Это-то так... да я не знаю? Ты, может, смеяться будешь?нерешительно промямлил Пашка.Ну, слушь-ка, я тебе как-нибудь, погодя, скажу. Еще повидаемсятогда скажу.
13 июля.
Произошла ужасная вещь, и я до сих пор не могу притти в себя. Я шел по улице, как вдругвижу: по той стороне мчится куда-то Зин-Пална, вся бледная и взволнованная. Я сейчас же к ней.
Сейчас произошла катастрофа,говорит Зин-Пална.Меня вызвали через милицию. В подезде, где живет Велепольская, застрелился Шахов.
Как только она это сказала,у меня словно ноги подкосились. Так вот что значило его странное поведение в последнее время и его намеки, что с ним что-то случится! Я отправился вместе с Зин-Палной, и мы быстро дошли до дома, где живет Стаська Beлепольская. У подезда толпился народ, но внутрь не пускал милиционер. Нас пропустили. Внутри подезда никого не было: оказывается, Шахова внесли в пустовавшую квартиру.
И вот я никогда не забуду этой картины. В пустой комнате, на полу, лежит очень длинное тело... Без лица, Как я потом узнал, Виктор Шахов сделал себе специальное самодельное ружье, из которого и выстрелил. Ему разнесло голову, да и ружье разорвалось в руках: должно быть, заряд пороху был очень велик. На подоконнике сидит милиционер и что-то пишет. А над телом возится какой-то человек в пальто (как оказалось, доктор)и диктует милиционеру. Все это я видел очень недолгоможет, с минуту, потому что сейчас же вбежали санитары с носилками и унесли тело; прибыла скорая помощь. Но до сих пор эта картина у меня в глазах.