Всё пойдёт как по маслу. Друг мой, вызамена Жерве.
Замена Жерве? изумился Люка. Но ведь я
Никаких «но»!.. И осанка у вас подходящая и вообще в вас что-то есть. Я это сразу заметил.
Папа, да что с тобой? воскликнула Мили. Об этом не может быть и речи! Пригласи его посмотреть представлениемилости просим! Но нельзя заставлять его играть! Нет-нет, пусть играет Жиль!
Жиль? Никуда он не годится!.. Никаких разговоров! У нас всего девять минут. Валентин! Неси костюм своего братца.
Валентин не спеша пошёл за костюмом.
Нет, играть я не буду, твёрдо заявил Люка.
Он и сам не знал, смеяться ему или сердиться. Не нравился ему этот суетливый толстяк: думает только о своём дурацком театре, даже не посочувствовал Жерве, ну, а его предложение просто какая-то нелепость. Люка, с трудом удерживаясь от смеха, хотел спуститься с эстрады. И тут он встретился взглядом с Жерве. Многое прочёл он в его глазах: усталость, страдание, просьбу.
Останься, пожалуйста, шепнул Жерве.
Сердце у Люка было доброе: он помог сегодня Жерве, что ж выручит его и ещё раз. Он кивнул в знак согласия. Жерве обрадовался, крепко пожал ему руку.
Только мне надо уйти в пятом часу, заметил Люка. Меня будет ждать брат.
Господин Кастиль похлопал в ладоши.
Хватит болтать! Дай-ка мне домино, обратился он к Валентину. Длинновато. Придётся кое-где заколоть булавками. Флора, займись-ка этим делом.
Девочка работала с таким усердием, что изрядно исколола булавками новоиспечённого актёра. Тем временем Жиль и Валентин проверили, всё ли на месте. Всё тут: стол, стулья, грифельная доска, кусок мела. Их угрюмое молчание не вязалось с радостным оживлением младшей сестры. Отец семейства кружил вокруг Люка, как пчела, и бессвязно пересказывал ему сюжет пьесы. Люка понял лишь одно: он первым должен выйти на сцену и написать на грифельной доске фамилию: Дюронше́ль.
Таинственный, несуществующий Дюроншель, выдуманный учениками, проделывает в классе разные уморительные шутки, он якобы виновник всех проказ.
Словом, всё пойдёт как по маслу, заключил отец семейства, вытирая лысину носовым платком сомнительной чистоты. Запомни: твоё имя Жерве Ты, конечно, умеешь делать кульбиты? Покажи.
Люка ловко перекувырнулся раз, два, три После четвёртого кульбита господин Кастиль объявил, что он вполне удовлетворён, и взглянул на часы:
Без пяти три! Все по местам! А ты, калека, садись в угол.
Всё пришло в движение. Жерве, ковыляя, спустился с эстрады. Валентин побежал к палатке продавать билеты, Жиль лениво размахивал колокольчиком, а Флора вытащила из «зрительного зала» Леоон там катал стеклянный шарик.
Семь девять мальчиков одиннадцать, нет, двенадцать девочек, а вон и ещё идут, шептала Флора, заглядывая в щёлку.
Люка уже начал жалеть, что согласился выступать. Что он будет делать? Что говорить? Ведь он понятия не имеет о роли!
Зря я согласился, произнёс он громко. Вид у меня будет идиотский.
Флора искоса посмотрела на него.
Если бы ты отказал папе, он бы совсем расхворался.
Но я всё провалю! Я же ничего не знаю.
Я тебе подскажу, когда ты замолчишь как рыба, или придумаю какой-нибудь фортель. Никто ничего и не заметит. Ну разве это не мило с моей стороны? воскликнула Флора.
Люка невольно улыбнулся:
Очень мило! И ты всё время будешь около меня. Обещаешь?
Мне так по роли полагается. Обожаю театр. А ещё больше танцы! Я люблю танцевать совсем одна. Ах, как это здорово!
А где вы живёте, когда не даёте представлений? поинтересовался Люка.
Флора широко раскрыла глаза.
Как где? В фургоне. Ты наш фургон не видел?
Видел. Только я думал Значит, у вас нет дома?
У нас фургон, повторила Флора несколько растерянно. Вот чудак! Нам нужен дом на колёсах, ведь мы никогда не торчим на одном месте.
А как же школа? в свою очередь удивился Люка.
Мы в школу не ходим. Мальчики одно время ходили, а я никогда не была в школе, но читать я, конечно, умею Мили научилапо своей поваренной книге, с важностью заявила Флора.
А других книг у тебя нет?
А зачем мне книги? У меня есть ремесло, я выступаю на сцене, а для этого никаких книг не надо. А у тебя какое ремесло?
Люка пришлось признаться, что никакого ремесла у него нет. Флора посмотрела на него так пренебрежительно, что он покраснел до ушей. Надо было поддержать своё достоинство, и он объявил:
Зато мой брат Даниэ́ль изучает право.
Брат, но не ты же, отрезала Флора. А вот мы с Жервелучшие актёры в труппе. Правда, Жерве всё время мечтает о школе и о разных книгах
А Жиль и Валентин?
Флора повела плечами, сделала пируэт и сказала:
Валентин ненавидит театр и вечно пререкается с папой. Знаешь, кем он хочет стать? Булочником!.. Печь булкину что тут интересного? Ну, а у Жиля никогда не узнаешь, о чём он думает. Наш дядюшка Норуа́ уговаривал папу оставить Жиля у него в Гонфле́ре и всё твердил, что из Жиля выйдет настоящий моряк, но папа отказал наотрез. А Жиль после этой истории целую неделю рта не раскрывал. Он и до сих пор ещё злится.
Флора продолжала болтать, перескакивая от весёлого к печальному, как вдруг раздался звон колокольчика. Он прозвонил три раза, и занавес стал медленно раздвигаться. Кто-то потянул Люка за воротник.
Дюроншель, мел Вперёд! прошипел господин Кастиль ему прямо в ухо и вытолкнул на сцену.
Люка, выряженный в нелепое домино, неподвижно стоял посредине сцены, опустив руки. А зрители не сводили с него глаз. Сколько бы это длилось, неизвестно, если б из публики не раздался чей-то звонкий голосок:
Ну, а дальше-то что?
Зрители захохотали. Люка растерянный, красный, схватил кусок мела и вывел на грифельной доске: «Дюроншель».
Ну, а дальше, дальше что?
Действительно, что же дальше? Прыгать? Говорить? А может быть, сесть? Он избрал самое лёгкое решение: рухнул на стул, стоявший поблизости. Спинка скрипнула, стул опрокинулся, и он упал на пол. Снова взрыв смеха, а за его спиной кто-то напомнил:
Имя, ты забыл имя!
Я забыл имя, громко сказал Люка, подымаясь с пола.
Да оно на доске написано, вон там, вон там, загудели голоса, перекатываясь со скамьи на скамью.
Верно, промямлил Люка, это Дюроншель Что же мне делать? Флора! вне себя позвал он.
Верная своему слову, тут же выпорхнула на сцену Флора. Грациозная девочка в коротком красном платьице сделала несколько па, улыбнулась, завертелась в пируэте и рукой указала на доску:
Зачем ты написал это имя, Жерве? Кто такой Дюроншель?
Понятия не имею! воскликнул Люка. Не знаю я никакого Дюроншеля. Я всё забыл.
А ведь какое потешное имя, весело воскликнула Флора. Вот досадно, что в нашей «Школе смеха» нет ученика по имени Дю-рон-шель! Ведь Дюроншель был бы наверняка ужасным сорванцом! А вот что я придумала!.. Давай, Жерве, будем играть в Дюроншеля, как будто он с нами учитсяпонарошку. Мы будем вовсю проказничать, а вину сваливать на Дюроншеля, тогда никто не будет нас ругать! Жиль! Валентин! Скорее сюда! Сейчас мы позабавимся!
И тут началось! Невидимка Дюроншель перевернул весь класс вверх дном. Рисовал плешивых чертенят на доске, подсовывал хлопушки под стулья, нахлобучил корзинку на голову учителя Кастиля, и тот еле её снял. Вот за кулисами запела труба: тара-тата! тара-тата!.. И мальчики в домино, словно по сигналу, начали кувыркаться, скакать, прыгать, бросать в публику конфетти, а Флора всё танцевала, порхая вокруг них.
Кто это сделал? кричит учитель.
Дюроншель, сударь.
Учитель убегает за кулисы, труба трубит, и кто-то мрачно провозглашает:
Дюроншель заболел, Дюроншель ушёл домой, у Дюроншеля свинка.
Заболел! Ушёл домой! хором вторят школьники.
Никто уже больше не кувыркался, не прыгал, не танцевал. Все разыгрывали глубочайшее отчаяние. Но вот снова затрубила труба, появился учитель, и все завертелись в весёлом хороводе, окружив его, и запели:
До свиданья, дружок Дюроншель,
Дома уши тебе пусть полечат!
До свиданья, дружок Дюроншель,
Как поправишься, к нам приходи!