Через полчаса у них уже было два готовых противня; одна партия подгорела, потому что кулинарки слишком увлеклись, изображая, как пробираются сквозь сугробы, и не услышали таймер. Как раз когда Мэй надевала рукавицы, чтобы загрузить в духовку третий противень, зазвонил телефон.
Мрряу заворчал Пессимист, настороженно вытягивая хвост.
Мэй посмотрела на него вопросительно, а миссис Берд пошла брать трубку.
Алло? Алло? Она оглянулась на Мэй, пожала плечами и повесила трубку на рычаг. Никого. Сейчас приду.
Она выпорхнула из кухни под последние такты «Джингл беллз», не обращая внимания на хихикающую за спиной дочь. Под мамиными шагами заскрипела лестница, а потом и половицы наверху. Как только Мэй повернулась обратно к противню с печеньем, телефон зазвонил снова.
Мэй, подойдешь? крикнула миссис Берд со второго этажа. Мэй посмотрела на Пессимиста. Кот, задрав хвост трубой, сверлил взглядом телефон, словно тот вдруг выпустил крылья. У Мэй затрепетало сердце. Однако она тут же опомниласьглупо же. Кто ей будет звонить? Буккарт?
Можно подумать, ты первый раз телефон слышишь. Мэй почесала Пессимиста за ухом. Алло?
До нее донеслось только три слова, а потом линия отключилась.
Мэй ошарашенно смотрела на зажатую в руке трубку. По спине бегали мурашки, в ушах звенело, в горле застыл комок. Уловив движение в дверях, она вздрогнула и обернулась.
На нее с любопытством глядела миссис Берд.
Кто звонил?
Мэй сглотнула. Мама сейчас ходит такая спокойная, такая радостная, такая счастливая. А прежде? Мэй вспомнила, как мама прижимала ее к себе по ночам, боясь потерять снова.
Никто, вешая трубку, ответила Мэй. Ерунда какая-то.
Мама пожала плечами и пошла ставить поднос с печеньем в разогретую духовку. Мэй постаралась унять сбившееся дыхание.
Нет, конечно, глупо надеяться. Слишком долго. Все давно быльем поросло.
Но голос в трубке был точь-в-точь как у одного знакомого с тыквой вместо головы и кривоватой призрачной усмешкой. Один в один как у призрака по имени Тыквер.
И он сказал: «Ты нам нужна».
Глава втораяДурное дыхание прошлого
Самое примечательное в соседнем с Болотными Дебрями городке Кабанья Лощина, Западная Виргиния, то, что ничего примечательного там не происходило. Каждое утро, ровно в восемь ноль-ноль, магазин «Вперед и с песней» впускал покупателейвсех троих. Каждый полдень Брайди Макдрамми усаживалась на крыльце и презрительно косилась на густые кудряшки соседского пуделя, считая их выпендрежем. Каждый будний день средняя школа Кабаньей Лощиныпродолговатое здание, примостившееся на унылом покатом холме, распахивала грязно-коричневые двойные двери для пятидесяти трех учеников, которые с выражением неизбывной тоски на лицах расходились по классам.
В предрождественскую пятницу Мэй сидела на последнем классном часе и глазела в окно, дожидаясь очереди сделать объявление. Рядом с дверью орал телевизор, настроенный на школьный канал «Умники». То и дело вклинивающаяся реклама по секрету сообщала восьмому классу сестры Кристофер, чем очищать кожу и какой шампунь придает больше блеска волосам. Особо прыщавые жадно ловили каждое слово.
Мэй глядела на лужайку за окном, размышляяуже не первый деньпро тот телефонный звонок. И все больше убеждалась, что наверняка перепутала. Тыквер в другой галактике, как он оттуда позвонит? Наверное, просто какие-нибудь товары предлагали. Например: «Вы нам нужны! Только для васновейшая модель выщипывателя волос в носу по самой выгодной цене! Всего девятнадцать девяносто девять!» Мэй тоскливо вздохнула. Да, наверняка по какой-нибудь такой ерунде и звонили.
Шмяк! На парту шлепнулась сложенная записка. Мэй обернулась. Клэр Арнисон. Зачесывает волосы в идеально гладкий конский хвост, хорошеет с каждым днем, а если все резко начинают красить ногти в ярко-малиновый, непременно переходит на бирюзовый. Клэр незаметно помахала ей ладошкой. Мэй улыбнулась в ответ и развернула под партой записку. «Дашь автограф для моего двоюродного?» Мэй полезла в парту за ручкой.
Школьная слава, неожиданно обрушившаяся на Мэй после возвращения, не померкла и через три года. Вполне понятно, если учесть, что кроме нее из учеников Кабаньей Лощины в газетные заголовки довелось попасть только Джебидайе Хикорибатту, которому в 1987 году в ухо залетел мотылек. На это знаменательное событие мальчик откликнулся бессмертным стихотворением: «Что вы сказали? Не слышно мне. Бабочку прячу в ушной раковине».
Мэй окружили в школе королевскими почестями после первого же появления на телеэкране. Наперебой звали сесть с ними в столовой, приглашали на все вечеринки, иногда просили расписатьсяна тетради, на мешочке для завтрака, на воротнике рубашки
Однако к популярности прилагалась куча неожиданных правил. На физкультуре ей приходилось специально притормаживать, чтобы не обгонять мальчишек, потому что Питер Келли, видите ли, считает, что девочки быстро бегать не умеют. На внеклассном чтении приходилось по подсказке Клэр вместо книг о мумиях и космических путешествиях читать «Поцелуй на пляже». Мэй иногда казалось, что она впихивает себя во все более и более узкие рамки. Но лучше так, чем быть дурочкой из переулочка, которая пытается летать на связках воздушных шариков. Если не лучше, то хотя бы проще.
«Мэй Берд». Расписавшись на записке от Клэр, Мэй подняла голову. На нее в упор смотрели зеленые глаза Финни Элвея. Мэй нахмурилась и отвернулась, напустив на себя как можно более равнодушный вид.
Мальчишки в основном поглядывали на Мэй с опаской. За эти годы в ней появилась какая-то глубоко спрятанная изюминка. Темные, блестящие, словно кошачья шкурка, волосы; знакомство с миром призраковневажно, веришь ты в них или нет По правде говоря, опаска была взаимной. Мэй понимала, что когда-нибудь у нее появится парень. Но сколько же сложностей Как пригласить на свидание? Как не съехать с катушек, если на свидание пригласят тебя? Как целоваться? Насколько же у призраков все проще и легче! Жизнь ставит такие задачи, которые потустороннему миру и не снились.
Мэй, ты еще не объявляла?
Закусив губу, Мэй поспешно сунула записку от Клэр в парту и подняла глаза на сестру Кристофер, напоминавшую гриб в своем коричневом монашеском платье. Сестра смотрела выжидающе. Мэй вылезла из-за парты и поплелась к доске.
Я хотела напомнить, что приглашаю всех завтра к себе на день рождения.
Первый в жизни настоящий день рождения Если не считать тех, которые праздновались в компании кошексперва Фасольки, потом Пессимиста. Вообще-то идею устроить вечеринку подкинул именно Пессимист, который вытащил из гардеробной старый праздничный колпачок и, жалобно мяукая, принялся возить его по комнате. Мэй поняла, что Пессимиста надо срочно развлекать, иначе он захлебнется в волнах тоски и печали.
По классу понесся взволнованный шепотвсем хотелось хоть одним глазком взглянуть, как там у Мэй дома, в этой бестолковой усадьбе. Сестра Кристофер заняла свое место у доски, а Мэй отправилась обратно за парту. Но проходя мимо учительского стола, она вдруг застыла как вкопанная.
Посреди стола лежала газета.
На первой странице красовалось старое черно-белое фото, а на немзнакомая призрачная особа с гнилыми зубами. Мгновенно покрывшись мурашками, Мэй потянула газету к себе. «ТАЙНА ИСЧЕЗНОВЕНИЙ СТОЛЕТНЕЙ ДАВНОСТИ ДО СИХ ПОР НЕ РАЗГАДАНА». Подпись под снимком гласила: «Одна из пропавшихБерта Бреттуолер, известная своим бесшабашным характером и дурным запахом изо рта. Исчезла в 1897 году вскоре после октябрьских народных гуляний в Кабаньей Лощине».
Под снимком Берты шли еще фотографии, групповые. Двенадцать охотников, утонувших, как разъяснялось в подписи, при невыясненных обстоятельствах в лесном озере. Три монахини, пропавшие в том же лесу двадцать пять лет назад И тут Мэй вздрогнула, зацепив боковым зрением надпись в правом верхнем углу. Вместо даты там стояло: «Готовься». И сверху безошибочно узнаваемые глаза Хозяйки Северной фермы.
Мэй выронила газету. Но когда глянула в тот угол еще раз, надписи уже не было. Если бы не тот непонятный телефонный звонок, она бы решила, что ей все померещилось.