Силвиан осталась стоять. Так она могла сверху вниз смотреть на него.
Вы не думаете, медленно сказала она, приближаясь к Кадану вплотную, что ваши отношения с моим будущим мужем обречены?
Кадан повел плечом.
Боюсь, мадемуазель, вам никогда не понять мужской дружбы. Ее не так-то легко разрушить.
Пока вы молоды может быть. Но пройдет несколько лети он потеряет к вам интерес.
Когда это случится, уголок губ Кадана приподнялся вверх, можете сказать мне, что предупреждали. А пока простите, у меня много дел.
Он залпом осушил бокал и встал.
Силвиан, оказавшаяся вдруг предельно близко, поймала его запястье и поднесла к глазам.
У вас очень красивые руки, сказала она задумчиво и улыбнулась.
Благодарю. Вы не первая, кто мне об этом говорит.
А хотите, я погадаю вам? Я умею читать по линиям судьбу.
И прежде, чем Кадан успел возразить, она перевернула его кисть и провела по ладони кончиками пальцев.
Ваша линия жизни прерывается очень рано, сказала она, видите вот этот разрыв?
Кадан вздрогнул и посмотрел туда, где его кожи касались ее пальцы.
Она могла бы бежать дальше. Но вот здесь, Силвиан проследила до нужного места ногтем, ее пересекает линия любви. Понимаете, что я хочу сказать?
Да, Кадан ловко вывернул руку из пальцев и, взяв ее за плечи, быстрым движением развернул спиной к себе, а затем подтолкнул к окну. А теперь я погадаю вам, прошептал он в самое ухо девушке. Отпустив одно ее плечо, он пальцем указал на яркую звезду высоко над горизонтом. Видите эти огни на небе? Это древние боги смотрят на нас. Они смотрели на землю сотню, и две сотни лет назад. Они освещали Гревскую площадь, когда на ней сжигали еретиков. И они осветят костер, на котором однажды сожгут вас.
Силвиан вздрогнула и попыталась отцепить от себя его рукуно этого не требовалась. Кадан уже отпустил ее и зашагал прочь.
Рауль тем временем уже подъезжал к усадьбе, где проводил осень его отец.
Он оставил коня на попечение слуг и вошел в дом, но не успел сделать и двух десятков шагов, когда поймал на себе цепкий взгляд злых голубых глаз.
Неужели ты все-таки соизволил повидаться с отцом, услышал он.
Я знал, что для этого мне придется вытерпеть встречу с тобой, Луи, и потому тянул.
Луи де Даммартен, которому герцог де Ла-Клермон приходился опекуном, хотел ответить, но не успел.
Хватит, жесткий голос разрезал тишину, и на пороге библиотеки, куда вела одна из дверей, появился их общий отец. Рауль, я ждал тебя. Следуй за мной. Луи, я позову тебя через несколько минут.
Скрипнув зубами и проводив взглядом названого брата, отошедшего в сторону и устроившегося с книгой у окна, Рауль следом за отцом переступил порог.
Эрик, герцог де Ла-Клермон, занял место за массивным письменным столом. Взял в руки лежавший на нем листок и бросил его назад.
Дворец, произнес он задумчиво, я еще мог понять. Нопрошение королю?
Рауль, не моргая, смотрел на него, будто вызов бросал. И наконец Эрик тоже поднял на него взгляд.
Рауль, мы договаривались с тобой уже давно. Твои шлюхи не должны касаться семейных дел.
Это не семейное дело. Это мое дело с королем.
Ты сошел с ума, Эрик грохнул по столу кулаком, так что бумаги разлетелись в стороны. Актеришка, Рауль. Ты пугаешь меня.
Рауль улыбнулся одним краешком губ.
Боюсь, тебе трудно будет меня понять.
Не сомневаюсь.
Эрик встал и прошелся по комнате из конца в конец. Затем остановился в отдалении и заглянул Раулю в глаза.
Рауль, обещай мне, что никогда не будешь драться из-за него.
Что?.. Рауль удивленно посмотрел на него.
Ты слышал меня. Если когда-нибудь тебе вздумается защищать его честь Клянусь, я сам его убью.
У меня и в мыслях подобного не было, отец.
Эрик долго смотрел на него.
Надеюсь, что это так. И все же
Слово чести, быстро сказал Рауль, я влюблен, но не сошел с ума чтобы драться из-за шлюх.
Хорошо, Эрик с облегчением вздохнул. Привлек его к себе, обнял и поцеловал в висок, я люблю тебя, Рауль. У меня всего двое сыновей. И ты сам знаешь, сколько вы значите для меня.
Рауль скрипнул зубами.
"Один, подумал он, у тебя один сын, отец". Но промолчал.
Едва он покинул комнату и отправился к себе, Луи вошел в библиотеку и остановился на том же месте, где только что стоял Рауль.
Эрик долго, нахмурившись, смотрел на него, прежде чем спросить:
Ты злишься на меня?
Нет отец.
Брови Эрика сошлись к переносице еще тесней.
Он никогда не слушает меня, произнес он, никогда. Я боюсь, что однажды его нрав доведет его до беды.
Луи молчал.
Луи, прошу тебя, проследи за ним. Сделай так, чтобы с ним ничего не произошло.
Вы просите меня шпионить за вашим сыном? спросил Луи тихо и зло.
Эрик прикрыл глаза и глубоко вдохнул.
Я прошу тебя защитить его. Если ты хоть капельку голос его дрогнул, и он осекся, а закончил уже шепотом, хоть капельку любишь меня.
Луи закрыл глаза. Он знал, что произойдет теперь.
Эрик подошел вплотную к нему. Он вдруг оказался у Луи за спиной, хотя только что стоял напротив него.
Эрик опустил руки ему на плечо и запечатлел у самого уха легкий поцелуй.
Ты представить себе не можешь, прошептал он, как много значит для меня то, что ты со мной.
Луи глубоко вдохнул, силясь унять подкатившую дрожь. Руки Эрика были нежнымино даже эта нежность причиняла боль.
Все те годы, что он принадлежал Эрику, он чувствовал, что-то, что происходит между ниминеправильно, запретно, что этого быть не должно.
Но он любил Эрика. Как любят отца и как любят того, кто дал тебе все.
Он любил Эрика и хотел вознаградить за то, что Эрик любит его.
Герцог толкнул его к стене, и Луи едва успел выставить руки перед собой.
Опекун приподнял полы бархатного черного камзола, отделанного серебром, и вошелЛуи всегда был готов для него.
Эрик двигался быстрыми рывками, вбиваясь в него, но куда большая жажда пылала в его руках, силившихся коснуться молодого любовника, прижать вплотную к себе, войти в него целиком.
Я люблю тебя, прошептал он.
Луи поймал его руку и молча прижал к губам.
ГЛАВА 7. Сновидения Париса
Кони унесли Рауля в город в ту же ночь. Он лгал отцу, хотя тот не вынуждал его к подобному никогда. Рауль давно уже сошел с умаи сам об этом знал. Он готов был ползать у ног любовника или завоевывать для него городатолько бы добиться любви, которой так и не увидел до сих пор.
А Луи медлил с выездом, и причин тому было две.
Во-первых, он не хотел попадаться Раулю на глаза. С тех самых пор, как преждевременная смерть родителей вынудила Луи войти в дом де Ла-Клермон, он ненавидел юношу, которого вынужден был называть братомтак же, как сам Рауль ненавидел его.
И если ненависть Рауля могла найти объяснение в обычной ревности брата к брату: Эрик, сухой и сдержанный со всеми кругом, только с Луи позволял себе оттаять. Казалось, только с приемышем он чувствовал себя легко. Хотя он, Рауль, его родной сын, все это время был рядом и что было проще, чем довериться ему?
Они с Луи были одногодками. Луи не был ни старше, ни мудрей, и Рауль представить не мог, что объединяет его с отцом. Он злился, хулиганил, доводил до истерик слугтолько бы отец заметил его. Но отца всегда больше интересовал Луи.
И когда обоим мальчикам исполнилось по шестнадцать лет, именно его, Рауля, Эрик отправил служить в Парижв то время как Луи оставил при себе.
Иногда Раулю казалось, что у Луи есть все, чего нет и никогда не будет у него: семья, дом, отцовская любовь.
Рауль продолжал свои выходки, проматывал деньги как мог Но все, чего мог добиться от отца: "Постарайся, чтобы твои развлечения не порочили семью".
Он бросил службу в надежде, что это приведет отца в яростьно и это не помогло.
"Пожалуй, ты прав, сказал герцог де Ла-Клермон, времена мушкетерства давно прошли".
Раулю оставалось, пожалуй, только односбежать в Америку, снарядив собственный корабль, но он не успел. На улицах Парижа в пыльный летний день ему встретился безродный актер, и Рауль обрел новую цель.