Кадан несколько мгновений оставался послушен, а затем вырвался и, ни слова не говоря, поспешил прочь.
Когда я увижу вас в следующий раз? крикнул Луи ему вслед, но ответа не получил.
ГЛАВА 8
Обитатель Вены с гордостью мог называть себя гурманом. Он обожал хорошую кухнюи в особенности те блюда, которые подают после мяса, перед десертом, а также несравненную выпечку, прославившую Вену во всех частях света. Кое-кто из чужеземных путешественников, раздражительных и ехидных или любящихкак, впрочем, большинство туристовпорицать и клеймить все, что встречается им в другой стране, с осуждением относился к венскому чревоугодию: кроме местных блюд на основе сахара, муки и сливок, несметное множество коих съедалось как в бесчисленных кафе, так и в частных домах, здесь всегда с радостью подавали и традиционные блюда всех провинций империи. Так австрийская гастрономия, к глубочайшему удовольствию любителей потрапезничать, стала своего рода синтезом славянской, венгерской, итальянской, немецкой и чешской кухонь.
Кадан не оказался равнодушен к этому всеобщему веянью, и Луи, у которого общая политическая ситуация, финансовые проблемы и близость любимого человека отбивали всякий аппетит, не переставал удивляться количеству пирожных, которое может поместиться в этом тонком теле.
Покончив с этим своеобразным вторым ужином, они отправлялись на променад, и так проходили один вечер за другим.
Они вместе слушали музыкув каждом парке и в каждом сквере играл оркестр, и другие такие же гуляющие останавливались, чтобы насладиться особенно удачными мелодиями. Обсуждали новые постановки Венской Оперы: Кадан не уставал зазывать Луи туда, в то время как тот отказывался, как только мог.
Вы в самом деле любите свою профессию? спросил он как-то у Кадана.
Конечно, Кадан улыбнулся одним краешком губ, ни в одном деле не достигнуть успеха без любви.
Луи замешкался, разглядывая его красивое лицо.
Я знаю вас уже почти месяц, сказал он, но странное чувство не покидает меня.
В чем же оно состоит?
Как будто это лишь вершина айсберга, и нас связывает нечто куда большее, чем эти несколько встреч.
Кадан с неожиданной грустью посмотрел на него.
Несколько? переспросил он. А мне-то казалось, что мы проводим вместе почти каждый вечер. Очевидно, время для нас идет по-разному.
Нет, Луи легко улыбнулся и, коснувшись кончиками пальцев его волос, убрал с виска Кадана упавшую на лицо прядь. Не столько потому, что она мешала ему, сколько от того, что хотел прикоснуться к этим волосам. Вы не поняли меня Или сделали вид, что не понимаете, ведь когда хотитевы прекрасно угадываете каждую мою мысль. Я говорил не о том.
Кадан повернулся вполоборота и облокотился о спинку скамейки, на которой они сидели, так что теперь его глаза оказались прямо напротив глаз Луи.
Луи почувствовал, что тонет, теряется в них, забывая, о чем хотел поговорить, и поспешно отвел взгляд.
Если мне придется уехать, сказал он, глядя, как трубач натирает свой инструмент, уехать на два года или три Скажите, вы будете меня ждать?
Кадан молчал.
Опять ждать после долгой паузы сказал он и совсем уже устало закончил:конечно, я буду вас ждать. И два года, и три, и двадцатьи даже сотню лет.
Но вы едва знаете меня.
Губы Кадана исказила грустная усмешка.
Именно так, месье Луи. Вы никогда и ничего не рассказываете мне о себе. Вы приходите ненадолго, чтобы исчезнуть и оставить меня вдвоем с моим одиночеством. Но я все равно люблю вас, и если вы хотите, чтобы я вас ждаля буду ждать.
Он встал, и Луи показалось, что он собирается уйти, но Кадан поймал его пальцы и потянул следом за собой. Он не спешил, и они неторопливо прошлись по людной улице, прежде чем свернуть в прохладу переулка.
Кадан развернулся и, притянув Луи к себе, принялся целоватьмедленно, будто силился распробовать каждое мгновение.
Рука его осторожно придерживала плечо Луи, но весь он льнул к партнеру, будто упрашивал себя обнять. И Луи не пришлось слишком долго проситьон подхватил Кадана за талию и прижал к стене. Едва насытившись его губами, он спустился вниз, целуя подбородок и шею и тихонько ругая про себя толстое сукно, которое не позволяло ему подобраться к плечу.
Пальцы забрались под камзол, силясь сквозь тонкий батист рубашки прикоснуться к горячему телу, и Кадан выгнулся в его руках, подаваясь вперед.
Луи почти не сомневался, что чувствует напряжение у него между ног, но даже если бы это было не так, он не смог бы отступить: Кадан был нужен ему, Луи сам до конца не знал почему. Ему было нужно больше, чем тело. Стоило ему взглянуть в глаза Кадану, как Луи проваливался куда-то в сизую дымку безвременья, и ему казалось, что оба онилишь два обнаженных духа, запертых в оболочке плоти. И не будь перед ним батиста и сукна, Луи так же мучился бы этой неутолимой жаждой, потому что ему необходимо было пробраться глубже, за пределы этой оболочки, коснуться настоящего Кадана, к которому его неудержимо влекло.
Вы так красивы, вопреки всякому смыслу вылились его мысли в ничего не значившие для них слова.
Только это привлекает вас? выдохнул Кадан, подставляясь под очередной поцелуй.
Конечно, нет. Я сам не понимаю себя
Вы не понимаете себя повторил Кадан и замер в его руках. Он не отстранился, но как-то обмяк, уже не прогибаясь навстречу, а просто позволяя себя целовать.
Кадан? Что не так?
Обнаружив перемену, Луи попытался поймать его взгляд, но Кадан отводил глаза.
Луи видел, как он закусил губу, силясь сдержать льющиеся наружу слова. Потом приник к его плечу, как будто как ни старалсяне мог сбежать и все равно был вынужден вернуться назад.
Наконец он слабо покачал головойЛуи скорее почувствовал, чем разглядел этот жест.
Все прекрасно, как никогда, сказал он, и я не смею жаловаться. Я рад, что вы со мной. Вы ведете себя так, как можно было только мечтать.
Но?.. Судя по вашей реакции, имеется какое-то "но".
"Но" всегда есть, подтвердил Кадан, и я стараюсь не думать о нем. Пусть оно мучает только меня.
У вас кто-то есть?
Кадан вскинулся и с упреком посмотрел на Луи.
Я же вам уже говорил.
Ну, вы же, видимо, хотите, чтобы я отгадал сам. Вот я и решил начать с самого простого. Вы смертельно больны?
Кадан помрачнел, но качнул головой. И все же Луи показалось, что на сей раз он оказался к истине чуть ближе.
Кадан вам не интересны мужчины?
Что я тогда делаю в ваших руках? фыркнул тот, и на мрачном его по-прежнему лице прорезался смешок.
Я не совсем правильно выразился Вам, возможно, неинтересна близость вообще? Поэтому вы не подпускаете меня к себе?
Когда Кадан поднял голову с его плеча и посмотрел Луи в глаза, губы его так дергались, что Луи заподозрил, что Кадан с трудом сдерживает смех.
А если это так? спросил он. Если я кастрат?
Луи начинал злиться.
Вы точно не кастрат. Прямо сейчас я отлично вижу это по вашим глазам.
Ну почему же Мой голос и женственность Разве не это притягивает вас?
Конечно нет, Луи не заметил, как от злости его пальцы стиснули талию Кадана сильней, я вам уже говорил. Но если вдруг вы все-таки кастрат, я все равно не собираюсь вас отпускать.
Кадан продолжал смотреть на него, но теперь легкое удивление отразилось в его глазах.
Я не понимаю вас, наконец сказал он.
Как и я себя. И, кстати говоря, вас я тоже не могу понять. Поройв такие моменты, как сейчасменя посещает чувство, что вы испытываете меня. Только я не знаю, какой вы хотите получить результат.
Кадан снова едва заметно погрустнел.
Я и сам не знаю, признался он. Я хочу узнать вас, вот и все. Не на словаха на делах. И я хочу, чтобы у нас все было правильно, понимаете?
Нет, признался Луи.
Чтобы между нами не стояли ни деньги, ни принуждение. Чтобы вы знали, что это я выбрал вас.
Я когда-то вас к чему-то принуждал? снова начиная злиться, поинтересовался Луи.
Кадан улыбнулся и приподнял брови, как будто говорил с ребенком, и от выражения его лица Луи разобрала еще большая злость.