Затем, понимая, что я совершенно не осознаю важности того ошибочного шага, на который я только что дал согласие, Тэд дает мне краткое объяснение для начинающих о том, как происходят подобные вещи. Репортер, совершенно очевидно, из тех, кто за штатом (а не Барбара Уолтерс), с группой прибудут в мою квартиру в пятницу вечером, около 8.00, установят оборудование и проинтервьюируют меня о моем члене и о том, что я принимаю и как то и другое соотносится друг с другом. Затем репортер и группа будут следовать за мной по городу («Вам придется привести какого-нибудь друга или двух. У вас есть друзья?»), снимая меня в хипп-барах и причудливо стилизованных ночных клубах, в то время как я пытаюсь уболтать потенциальные кобуры для моего наполненного кровью якобы под химическим воздействием Пистолета Любви.
Пленка, отснятая во время блужданий по городу съемочной группой, известна в бизнесе телевизионных новостей как «ролик Б». Это как раз то, что зрители увидят на экране, в то время как Барбара Уолтерс или кто-либо другой из ведущих будут наставлять их и объяснять голосом за кадром статистику и что-то подобное.
И только после того, как мы поблагодарили друг друга и повесили трубки, меня как громом ударило: Жизнь, какой я ее знал, заканчивается. Я написал гиперреалистическую историю о Виагре, и вот теперь я почти готов сменить Боба Доула в качестве мальчика на картинке рекламы эректильной дисфункции.
Ну, я попал.
Я звоню Тэду снова. Он ушел на обед, и сегодня его не будет.
Телефон снова издает сигнал. Я переключаюсь. Голос на другом конце звучит женственно и приятно. Это заштатный репортер, которая будет брать у меня интервью, и я могу определить по ее едва заметной нервозности, что она относится к предстоящему интервью так же, как и я сейчас. Я думаю, как бы дать задний ход, но вспоминаю: ЧБСАР?! И слышу голос Акела, говорящего со мной, посылающего мне энергию и ободрение своим низким баритоном: «Смелей, дурила вперед, покажи его всем». Я рассказываю репортеру, как добраться от района Марин до моей квартиры на углу Восьмой авеню и Калифорния-стрит, и мы обмениваемся шутками об очевидной абсурдности ситуации, о необходимой подоплеке этой новости. Ее голос и манера вести себя расслабляют меня, и мне кажется, что она в равной мере облегченно вздыхает, определив, что я не какой-нибудь наркотико-всасывающий нимфоманьяк, готовый немедленно начать трахать ее ногу всухую, как только она постучится в мою дверь. На самом деле я уверен, что это как раз то, о чем она думает, поскольку она говорит мне это.
Я подожду, пока съемка «ролика Б» не дойдет до какого-нибудь сомнительного ночного клуба, а там я вытащу тебя на танцевальную площадку и займусь фротажем с твоим бедром, отвечаю я.
Она нервно хихикает и вешает трубку. Я подозреваю, что она прямым ходом пошла за словарем, чтобы посмотреть значение слова «фротаж». Так или иначе, но мне неожиданным образом полегчало.
Как только я кладу трубку после разговора с ней, я звоню Кристоферу, моему единственному другу мужского пола, рассказываю ему о новостях и сообщаю, что он должен отложить свои планы на вечер в пятницу, какими бы они ни были, прийти ко мне, глотнуть чего-нибудь крепкого, а затемвыступать в роли моего друга, когда мы будем знакомиться с девушками в клубах в сопровождении репортера и съемочной группы.
Ах да а Эй-би-си будет оплачивать счета в барах.
Что за ересь ты несешь?
Я пересказываю ему всю историю с телефонным звонком, и о Тэде, и о ходьбе кругами, и об Ахабе-коммуняке, и о «ролике Б», и о эх
Похоже на Бучи, говорит он.
Я тоже так сначала подумал, но этот парень намного умнее Бучи, как бы тот ни старался прикидываться. И мне нужно было отзвониться этому парню в Нью-Йорк код правильный, полностью. И какая-то девушка ответила в трубку: «Эй-би-си». Мне кажется, это происходит на самом деле.
Молчание на линии на несколько биений сердца. Кристофер вздыхает, демонстрируя глубокую мысль.
Хммм Хоть здесь и нет следов копыт Бучи, но уж очень попахивает розыгрышем. Просто воняет подставой. Ты в последнее время никаких врагов себе не нажил?
Я тихо подхихикиваю.
Да-а др-р не надо было отвечать. Крутой звоночек. Зловонный розыгрыш. Ты чуешь?
Я нюхаю воздух в комнате. Принюхиваюсь к телефону. Ничего.
Здесь нет ничего зловонного, говорю я.
Ну а тут, где я сижу, смердит так, что и опарыш бы задохнулся.
Тут я слышу шум спускаемой воды на его конце провода.
Друг мой, думаю, что вонища не от розыгрыша.
Я знаю разницу между дерьмом и тщательно оркестрованным розыгрышем. Они похожи, да, но один из них гораздо сильнее другого, и я здесь почти задыхаюсь от амбре розыгрыша.
Как бы то ни было. Будь здесь в семь в пятницу вечером. И привези поддавона.
Верный порядку, Кристофер начинает колошматить в мою дверь, словно полицейский с ордером, точно в 7.00 вечера, с мотоциклетным шлемом в одной руке и с бутылкой дешевой выпивки в другой. Он закрывает дверной глазок рукой в перчатке, поэтому я заставляю его ждать лишнюю минуту-другую. А он сразу же начинает стучать ногой. Шум будит дремлющую домашнюю коммунистку с ужасными ногтями на ногах из квартиры ниже этажом, и она начинает бушевать. Большая бушующая бездна.
Я открываю дверь и, не обращая внимания на Кристофа, кричу в ответ по-русски: «Нет!» И опять она успокоена. Кристофер, научившийся за странные годы нашей дружбы ожидать черт знает чего, смотрит на меня со смесью ужаса и приятного любопытства. Я уверен, он ждет объяснений.
Не обращай внимания на то, что говорят в новостях. Холодная война, наиболее вероятно, еще не окончена. По крайней мере, не здесь. Заходи. Быстро.
Будучи убежденным в том, что вся эта затея с передачей «20/20» лишь хорошо продуманная мистификация, Крис подошел к этому вечеру как просто к еще одной из наших подогреваемых дешевой выпивкой вечеринок с вандализмом и мелким воровством. Поэтому он немедленно откупорил бутылку и налил нам обоим щедрой рукой какой-то густой жидкости. Он передал мне мою порцию. Я смотрел на напиток, поднося его к свету, и гримасничал:
Что там за дерьмо плавает? Что это, черт побери?
Это «дерьмо»золото настоящие золотые хлопья. А этот прекрасный напитоккоричный шнапс.
Ты смеешься надо мной! Меня собирается снимать крупнейшая телевизионная компания, мне нужен нормальный напиток, чтобы расслабиться, а ты приносишь какой-то шнапс! Да еще в нем что-то плавает?!
Золотые хлопья, а не что-то. Эта штукане дешевая. Прекрати выть и пей.
И что, мне пить с этими золотыми хлопьями?
Ну а что это самое лучшее. Это вроде как выпить червячка с текилой. От этого у тебя могут появиться галлюцинации.
Тымешок с дерьмом.
Что касается последнего, то от него не бывает галлюцинаций. А если мы уговорим всю бутылку с золотыми хлопьями и прочим, то к завтрашнему вечеру мы будем срать Пэк-менами.
Мне не ясно, что он имеет в виду, но я подношу стакан к губам. У этой штуки консистенция сиропа от кашля и такое же резкое амбре. Отдушка корицы не может скрыть грубого запашка напитка так же, как ароматическая аэрозоль в туалете, который только что посещали, усугубляет и без того плохую ситуацию, делая душок в нем похожим на запах рождественской елки, под которой только что наложили кучу. Но я все же пью. Как-никак этоза наше Дело.
За Дело, говорю я, делая громадный глоток шнапса.
Крис повторяет за мной.
Второй глоток гораздо лучше первого, а когда шнапс идет по пятому кругу, я уже думаю, что это вовсе и неплохая штука. Вот тогда Кристофер и вынимает из внутреннего кармана своей кожаной куртки невероятно вонючую сигарету без фильтра, плохо скрученную.
Нам нужно выкурить ее прямо сейчас. Я нашел ее на панели у твоего дома. Ясно, что этодар Мойр, а ты ведь не хочешь спорить с Мойрами, особенно в такой вечер.
Что правда, то правда.
Выхватив у меня зажигалку, он прикуривает и глубоко затягивается. Он передает косяк мне и каким-то образом говорит, задержав дыхание:
Никогда не спорь с судьбой за Дело. Затраханная Эй.
Когда бутылка была до половины допита, а косяк до половины докурен и мы уже сидели на пожарной лестнице и наблюдали, как переодевается девушка в соседней квартире, Крис почти полностью убедил меня в том, что меня действительно подставили какие-то подлые бывшие знакомые. Я уже мысленно соглашался с этим, когда послышался стук во входную дверь. Выражение ошеломляющей неожиданности на моем лице полностью затмилось неверием и шоком на его.