А они кто, эти ангелы альфы, да? Тогда понятно, зачем им папа. Ебать его будут, пока течка не кончится. И папа будет громко кричать, и ходить с ними везде голым
Виктор пошатнулся и привалился, спасаясь от накатившей дурноты, к стене, а не заметивший, насколько мужчина изменился в лице, мальчик спокойно продолжил.
Отя, предложил он, вскидывая бровки домиком, я тут останусь, пока у папы течка, можно? Не волнуйся, я много не ем. И конфеты больше не попрошу. А еще полы тебе помою, везде-везде, я умею, честно. Не хочу видеть этих ангелов, как они папу ебут
О блядь. Получается, шлюхер не удалял сына из квартиры на течки. И дверей в спальню не запирал, сношался с любовниками при ребенке. Здорово, значит, Алеша весьма просвещен в половых вопросах и следует в дальнейшем ждать от него новых поседельных перлов.
Ладно, валерьянку не отменяли. Или стоит предусмотрительно затариться в аптеке партией препаратов покрепче?
Пусти! омежонок завозился и требовательно задрыгал ножонками. Отя, пусти! Мой сиропчик!
Малыш получил свою дозу обнимашек и вспомнил о самостоятельности.
Виктор напоследок поцеловал его, недовольного, в лобик, прямо между нахмуренных бровок, получил ответный, неуверенный, влажный чмок в нос и поставил на пол. Наблюдал, как Алеша с серьезным видом достал с полки бутылочку с лекарством, откупорил, наливал в мерную ложечку, высунув от усердия кончик язычка, одну, потом вторую и отправил, по очереди, в рот.
В чем-то совершенный детенок, в ином вполне взрослый. А огрехи воспитания исправляются.
Нужно срочно объяснить мальчику про матерное слово «ебать». В доме Виктора такие слова под строгим запретом, ну, конечно, если не молотком по пальцам или другой случай, сопровождающийся резким эмоциональным взрывом. Тогда допустимо. Но только тогда!
Принявший жаропонижающее Алеша, деловито пыхтя, убрал бутылочку обратно на полку и затеребил отца за рукав.
Отя, запищал, ты обещал магазин! Мы пойдем? А как? У меня же обуви нету, а на улице дождь! Ты меня понесешь на ручках, да? Хочу!
Недолго пробыл независимым, аж целых пять минут. Смешной
Подхваченный в объятия, мальчик немедленно крепко обхватил ручонками шею Виктора и прижался, засопел.
Возьми мне рулон бумажки, попросил, гнусавя и строго наставляя пальчик. Сопли сморкать. Не забудь!
Так как купить Алеше предстояло и обувку, и одежки, и игрушки с книжками одновременно, Виктор решил не заморачиваться с разными магазинами и отвез сына сразу в торговый центр. Альфа абсолютно ничего не разумел в детских вещах и размерах и надеялся разобраться на месте. Ну, и на помощь продавцов, разумеется.
Первыми в его планах были кроссовки ведь в носочках бегать холодновато. После показавшейся мужчине невероятно долгой и нудной примерки и консультации с продавцом, молодым, страшненьким омегой, Алеше были подобраны две пары кожаных кроссовок красные, и черные, с оранжевыми звездами по бокам. Омежонок еще перед кассой натянул красные и наотрез отказался снимать.
За кроссовками последовал магазин одежды. Здесь Виктор, помятуя о испачканном едва проснувшимся сыном Томасе, купил, не скупясь на деньги, курточку, четыре плотных спортивных костюма по скидке, гулять и для дома, десяток футболок, пижамку, украшенную апликацией лыбящегося, похожего чем-то на динозаврика Томаса крокодильчика, джинсовый комбинезончик и ворох трусиков-носочков, все ярких расцветок. Чтобы с запасом и не стирать каждый день.
Мгновенно влюбившийся в крокодильчика Алеша ожидаемо для любого опытного родителя, но не для Виктора потребовал одеться в пижамку, получил от мужчины отказ и обиделся. Надул губки, сунул в рот, сосать, палец и пустил слезу. Чтобы утешить ребенка, альфа за руку потащил его, упирающегося и хнычущего, в отдел игрушек.
Оказавшийся перед рядами ломящихся от разнообразия стеллажей, Алеша не то что про капризы забыл он и имя свое, наверно, потерял. Застыл маленькой, тощенькой, вытянувшейся в струнку статуей, широко распахнув глаза. Молчал, едва дыша. Не верил.
Выбирай, велел ему Виктор, тормоша за плечо. Четыре любые игрушки. Но не дороже, каждая, двух тысяч. И пойдем уже домой, ужин скоро.
И Алеша отмер. Пискнув «да, отя», ребенок сорвался с места и кинулся к ближайшему стеллажу, с мягкими игрушками, схватил с него сине-оранжевого, улыбающегося, плюшевого то ли динозавра, то ли дракона в треть своего роста и порывисто прижал к груди. Так и не выпустил, сообщил счастливым шепотом: «назову его Кир».
Еще мальчик захотел железную дорогу, куклу-омежку в желтом, нарядном кружевном костюмчике, и колясочку, возить куклу. На цены он, конечно, не смотрел.
Отбирать у сына приглянувшиеся ему весьма дорогие игрушки Виктор не стал, пожалел его чувства, и добавил к выбранному две красочные книжки со сказками. Сегодня можно, на первый раз, дальше же придется ограничивать и объяснять, что отя не миллионер.
Когда мужчина уже расплачивался, Алеша вдруг вспомнил про оговоренные на входе в магазин суммы, охнул и прикрыл ротик ладошкой. Глаза мальчика мгновенно наполнились ужасом и слезами.
Ой, отя у омежонка потекло ручьями сразу и из носа, и по щекам. Кира не отдам! Остальных верни
Вцепился в плюшевое, зубастое чудище мертвой хваткой, не отдерешь.
Не верну, ответил Виктор с улыбкой и подхватил с прилавка поданные зевающим продавцом полиэтиленовые, шуршащие мешки. Тебе играть совсем не во что. Теперь есть. Но больше до конца месяца ничего не проси, договорились?
Алеша рвано кивнул и захлебнулся соплями. Бедняжка был в полуобмороке от счастья.
Нести его к машине снова пришлось на руках идти сам переволновавшийся до крайности малыш был не в силах, шатался, беспрерывно ронял Кира, спотыкался, сбивал урны, встречных детей и норовил попасться под ноги взрослым посетителям центра. А в машине заснул, едва выехали со стоянки.
Проспал омежонок до темноты.
====== Часть 8 ======
Во время ужина, состоявшего из овсяной, на молоке, каши, помятого вилкой в тюрьку банана и персикового йогурта, Алеша не столько ел сам, сколько кормил усаженных в рядок возле стола куклу, названную им Лесем, и монстра Кира.
Виктору удалось запихнуть в мальчика с десяток ложек, с большим трудом у омежонка не было аппетита. Потом замотавшийся за день мужчина оставил сына прибывшему помочь не с пустыми руками, с подарком, еще одной куклой дяде Вике Дане, взял выданные в опеке, вместе с документами об опекунстве, ключи и поехал на Алешкину квартиру. Зачем, он не знал, просто захотелось вдруг посмотреть, как раньше жил малыш и что досталось ему по наследству.
Дом Алеши находился в отнюдь не бедном районе и относился к старым, но качественным постройкам. Такие могут стоять по триста лет, при своевременном ремонте. Квартира была трехкомнатная, размещалась на третьем этаже и окнами, исключая кухню, выходила в парк.
Просторная, светлая. Облезлые, засаленные обои и облупленные потолки, почти без мебели так, по крайне необходимому минимуму. Посреди гостиной стол без скатерти, заваленный посудой с подсохшими остатками пищи и полными окурков чашками, у стены небрежно прикрытый мятым пледом, продавленный диван.
Имелось два перекошенных платяных шкафа в родительской спальне и в, якобы, детской, с полками, забитыми провонявшим сигаретным дымом и нечистоплотным омегой тряпьем, там же застеленные испятнанным, серым бельем кровати, соответственно, двуспальная и маленькая, узкая, и на каждую комнату по стулу.
Кухонный стол отсутствовал, газовую плиту не мыли, наверное, лет пять, на ней гордо пылились две пустые, жуткие, насквозь закопченные кастрюли, закрытые крышками.
Включенный в сеть холодильник не работал и «порадовал» тремя упаковками баночного пива и половинкой черствого хлеба. Рядом с ним воняло набитое, высыпающейся горой, непонятными гниющими огрызками и использованными презиками мусорное ведро.
Везде на полу сор и натоптано. В коридоре батарея пустых, разнообразных вино-водочных бутылок. В туалет и ванну Виктор соваться не рискнул.
Убого, чудовищно грязно. Ни единой детской игрушки, кроме облезлого, лишенного глаз и верхней лапки плюшевого медвежонка.