Так проводит время гомосексуальная «улица», развращенная и обученная всем тонкостям разврата аристократическими отпрысками, которые в этот час безмятежно почивают в постелях со своими мальчиками.
Ведь кричал же во всеуслышанье граф Ш-ев в Европейской гостинице: «я покупаю весь ликер буфета, меня ждет мой мальчик».
ТАВРИЧЕСКИЙ САД
«Общество трезвости» дешевое народное развлечение!
Целые вереницы «падших» женщин, алкоголиков, едва стоящих на ногах, громадная банда воров, хулиганов, котов, грабителей и весь гомосексуальный мирок.
И так каждый день. Один и тот же контингент публики. На скамейке сидит почтенный бухгалтер банка, старичок, отославший семью на дачу, рядом пишущий эти строки и еще один знакомый.
Проходит хулиган, типичный гомосексуальный кокодес:
Драсьте! раздается над ухом старика. Тот конфузится.
Проходит минут пять.
Появляется второй, еще «определеннее», чем первый:
Драсьте! звучит над нами и протягивается рука к самому лицу «почтенного и уважаемого» бухгалтера. Тот теряется совсем и спешит распроститься с нами.
Через час видим его в буфете с этими хулиганами. Старичок любовно нашептывает им любезности и видимо куда-то зовет, те в знак согласия кивают головой.
Или еще сценка с натуры.
Шикарный студент, молодой, стройный брюнет, слегка накрашенный, старый знакомый «Женя Огарков», он только что приехал из Киева попытать счастья.
Вот замечает его «Шабельская» и начинает издали следить за ним, к «Шабельской» подходит И-ков, любитель «новеньких». Начинается настоящая охота за «красным зверем».
О-ков делает вид, что не замечает их, но те назойливы и и в результате О-кова под руки буквально увлекают из сада.
Не надо забывать, что О-ков был в форме студента, что это происходило на глазах тысячной толпы.
Хорошего мнения после этого будет «толпа» о нашей учащейся молодежи.
Счастье, что таких О-ковых единицы. Впрочем, если гомосексуальный порок будет развиваться таким же быстрым темпом, как в последние годы, то, Бог даст, мы будем насчитывать Огарковых сотнями и тысячами.
НАРОДНЫЙ ДОМ
Та же атмосфера Таврического сада царит и в Народном доме.
Да и публика та же самая, что и там.
Сегодня в Таврическом, завтра в Народном
Зимой в Народном Доме концентрируется весь гомосексуальный мирок.
Вы можете узнать, если присмотритесь, любого гомосексуалиста, кокодесов, по ярко-красным галстухам, это род гомосексуальной формы, а у некоторых из кармана торчит и красный платок, а «покупающие» товар носят на лице особую специфическую маску желания, стоит только подглядеть брошенный, как бы вскользь, взор такого господина, чтобы убедиться, что он пришел сюда недаром, что загнала его сюда исключительно страсть к «мальчикам». И вот мне самому пришлось наблюдать одну сцену у величественного подъезда Народного Дома. Отсюда выходил седой высокий полковник, казак, навстречу шел молодой человек, франтовато одетый; полковник быстро взглянул на него и, очевидно, понял, с кем имеет дело, попросил «прикурить», а затем начал приглашать к себе.
Я стоял рядом и наблюдал, что будет дальше. Юноша колебался несколько мгновений, а потом спросил «куда». «У меня квартира на Каменноостровском, близко». Через минуту полковник и юноша уехали.
Спустя долгое время я встретил этого полковника при другой обстановке на одном спортивном празднике и оказалось, что он князь Ш. Ш. известный спортсмэн.
Помнит ли он свою жертву из Народного Дома?
Верней всего, что нет; как я узнал впоследствии, он один из известных гомосексуалистов и даже был в числе клиентов «Шабельской». Где же тут помнить!
ВЕРБОВКА МОЛОДЕЖИ
Вот отдел, где «Шабельская» царит полновластной хозяйкой.
В этой отрасли «искусств» никто не может соперничать с «ней».
Вербуется молодежь в ряды гомосексуальной секты очень и очень просто.
Так например Рогалев, «содержанка» арт. В. Д-ва, был завербован при следующих обстоятельствах:
Начнем ab ovo. Мальчик Рогалев ночевал на барках; в силу каких семейных обстоятельств очутился он в таком плачевном положениинеизвестно, но факт остаетсяфактом. Там-то на барках подхватил его некий г. Э-лунд, кондуктор Николаевской жел. дор.
Этот почтенный гомосексуалист определил его в какое-то училище в Петербурге и наслаждался полнейшим счастием.
Вскоре после того, познакомился с Рогалевым Латендорф, выпросил у него фотографическую карточку и показал арт. Д-ву. Д-в очевидно воспылал страстью и для него Латендорф в компании с другим мелким актериком Л-ным решились похитить Рогалева из училища.
Нечего говорить, что они обещали мальчику золотые горы.
Взяв все его бумаги из училища, они привезли его на квартиру «Шабельской» и тут-то и произошло знакомство арт. Д-ва с Рогалевым.
Конечно, золотые горы оказались мифом и 40 руб. жалования шло в карман «Шабельской».
Поняв в чем дело, мальчик при первом удобном случае скрылся.
Это так сказать случай, до некоторой степени экстраординарный, обыкновенно же Шабельская знакомится с молодыми людьми и постепенно опутывает мальчика обещаниями, возит по ресторанам, поит вином, а потом пьяного оставляет наедине с г-дами вроде г. М-оваи других, получая за свое гнусное ремесло солидную мзду.
Знакомятся и удавливают «живой товар» «новеньких» по большей части в Пассаже, в Таврическом саду, в Народном доме, на улице около учебных заведений, словом где придется.
Проделывается все это, нельзя сказать, чтобы очень тайно, и я полагаю, что сыскная полиция отлично осведомлена обо всем этом.
Остается удивляться, как Латендорф до сих пор еще не выслан и борьба с этим злом не приняла более упорного характера.
Господа, берегите детей своих от гнусной своры гомосексуалистов, раз государство не оберегает их
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Я кончил Каково впечатление, производимое этой книгой, я думаю, не имеет двух толкований.
Впечатление чего-то тяжелого, сумбурного, какой-то страшный кошмар завладел Петербургом, да и одним ли им
Ведь каких-нибудь всего десять лет тому назад гомосексуализм прятался в подполье столицы, не докучая, не развращая улицу, а теперь, когда язвы гомосексуального разврата обнажены, когда сами гомосексуалисты повылезли из своих тайных убежищ и их «чавканье» жаждущих мяса, хищных зверей слышится всюду, как какая-то змеиная музыка, теперь не время щадить их и оберегать от общественного Суда.
Начало было сделано Гарденом и его горячее обличительное слово должно отныне служить боевым лозунгом при борьбе с надвигающимся развратом.
«Долой маски», мы подымем вас с ваших еще помятых постелей, теплых после ночи любви с жертвами вашей склонности, растерзанных и бледных мы явим вас суду общественного мнения, как бы говоря: полюбуйтесь ими! и мы сделаем это не только во имя попранной добродетели, но и во имя нашей гражданской обязанности, так как порок образует в государственном механизме то нежелательное трение, от которого рано или поздно всякая машина должна стать.
Я не преувеличиваю опасности, все типы гомосексуалистов, выведенные мною в книге, не важны сами по себе, но важна та стремительная сила подражания, благодаря которой порок развился и окреп на берегах Невы.
Разве мы видели в рядах одних только отщепенцев общества, родовитых кретинов и рамолисменов; нет, среди них есть и люди даровитые, здоровые телом и духом, они лишь при отсутствии воли позволили завербовать себя в «секту». И таких досадное большинство, правда у них хватает совести не афишироваться и избегать огласки, но от этого зло отнюдь не теряет своей емкости и серьезного значения, которое я приписываю ему.
Громадная работа была потрачена мною, чтобы проследить их всех и ознакомиться с их жизнью, но и велико зато чувство удовлетворения, что я могу теперь их показать всех во всей их непригодной наготе.
Быть может, читатель не вынес того тяжелого чувства, которое я навязываю ему, но тогда я каюсь, что старался их сделать смешными и жалкими, чтобы не выставить такими гнусными.
Искать объяснение разврата, появившегося как-то вдруг и находившегося еще каких-нибудь несколько лет тому назад в зачаточном состоянии, нужно во-первых в современной литературе. Все эти «куранты любви», «Крылья» и прочая однополая порнография г. Кузминых и Комп., очевидно упала на добрую почву и дает добрые всходы. В свое время печать слабо отметила эти «вечера», по недоразумению названные литературными, не «куранты любви» были они, а «курантами самой бесстыдной проповеди гомосексуального разврата», во-вторых в той непонятной слабости, которую проявила власть в подавлении разврата.