Зато теперь я в ловушке. Не могу вычеркнуть Тима-Бабочку из жизни, но и жить как ни в чём не бывало тоже не могу. Два месяца назад я бы без зазрения совести свалил всю вину на неговплоть до суеверных подозрений о передаче вируса «голубизны» воздушно-капельным путёми наверняка устроил бы жестокий мордобой. Но дорога через мир мёртвых что-то глобально изменила во мне: я больше не умел себе лгать, даже из инстинкта самосохранения. Не умел закрывать глаза на очевидное, потрясая многостраничным списком бывших любовниц, с пеной у рта доказывая, что так не бывает. Оказывается, бывает по-всякому.
Знаешь, Бабочка, лучше бы ты никогда не смотрел на меня. Или если уж тогда решил уйти, то уходил бы окончательно,Я одним глотком осушил бокал и налил по новой. Представил, как бы жил с грузом чужой смерти на совести, и поспешил запить фантазию. Так и этак зашибись, блин.
Вася позвонил, когда у нас с «Джеком» закончились темы для обсуждения, и я вяло раздумывал, стоит ли приглашать за стол «Джонни».
Отдыхаешь?
Я отодвинул смартфон от уха, опасаясь отравиться сочащимся из динамика ядом.
По мере сил и возможностей.
Я тебе сейчас одну фоточку на почту пришлю. Чтобы ещё лучше отдыхалось.
Сброс вызова. Это он так мстит за мою утреннюю невежливость? Кстати, а который сейчас час? Я прищурившись посмотрел на экран: цифры слегка двоились, однако сообщали, что время вполне обеденное. Готовить я, ясен пень, не будуможет, пиццу заказать? Банальное соображение потянуло за собой из памяти такое, что меня аж скрючило в кресле. То ли душа корчилась на адской сковородке сожалений о сделанном, то ли я всё-таки довёл желудок до полной кондиции.
Планшет и смартфон одновременно пиликнули о новом письме. Вот почему я не догадался их отключить перед тем, как усесться пьянствовать? Теперь ведь придётся смотреть, чем таким важным захотел поделиться со мной заботливый коллега.
Во вложении письма «Без темы» оказался единственный файлфотография какого-то рукописного заявления. Я приблизил текст: генеральному директору, бла-бла, программиста Сорокина Тима Александровича, заявление. Прошу уволить меня с занимаемой должности по собственному желанию. 27 марта 2017 года. Погодите, это же следующий понедельник. Я даже немного протрезвел. Получается, у Тимыча сегодня последний рабочий день? Но как же так? Мы ведь всё уладили, какая вожжа снова попала ему под хвост? И ведь ни пол звуком не намекнул, хренов тихушник!
Н-ну, Бабочка!..я едва не перевернул стол, резко поднявшись на ноги. Покачнулсявсё-таки пол-литра вискаря в себя влил,однако успел ухватиться за спинку кресла. Чёрт, за руль мне такому никак нельзя, придётся вызывать таксёра.
А, собственно, зачем? Расчётливый прагматизм этой мысли остудил голову лучше, чем ушат ледяной воды. Выбор сделан, пусть не мной, но для меня идеально. По сути, если я не буду проявлять инициативу, то мы с Тимом больше никогда не увидимся, а, как справедливо заметил Иосиф Виссарионович, нет человеканет проблемы. До нашего знакомства я жил прекрасной, понятной и нормальной жизньюи продолжу жить так же после того, как связи будут оборваны.
Я медленно опустился обратно в кресло. Невидяще посмотрел на пустую посуду на столе.
Долг уплачен.
«Джонни Уокер» шёл тяжело. Я смачивал губы в виски, потом отщипывал от буханки кусочек хлеба, закусывал и продолжал пялиться на ползущее по стене солнечное пятно. Как прекрасно, когда можешь не думать и при этом не чувствуешь себя трусом. Как здорово, что бабочка на запястье одномоментно превратилась из символа в просто красивый рисунок. И даже если мне когда-нибудь что-нибудь приснится, то я элементарно отмахнусь от химерыне было и не будет. Пускай после неудачного похода в кино я аккуратно расстался с Линой-зажигалкойразве проблема найти новую девушку? Закрутить очередной крышесносящий роман?
Что ж так тошно-то? Вискаря перепил без нормальной закуски? Вообще, с этим делом пора завязывать, раз повод исчез. Я потянулся за смартфоном и едва не смахнул его со столакоординация движений спотыкалась на все конечности. Снова открыл присланную фотографию: буквы плыли, но меня интересовала одна конкретная строчка. Дата, когда было написано заявление.
Тринадцатое марта. Почти две недели назад, точно в соответствии с кодексом и на утро после первого снавыходит, что общего.
Но там же ещё толком ничего не было,Я вернул телефон на край столешницы и откинулся на спинку кресла. Запрокинул голову к потолкупотолок тошнотворно покачивался. Да какая мне, на фиг, разница, почему Тима, который всё отлично про себя знает, переклинило на, в общем-то, вполне невинном сновидении? Сделал-то он всё правильно. Для меня.
Я перевёл взгляд на почти полный «снифтер», сосредоточился на работе мышц и взял его, практически не расплескав содержимое. Полюбовался на просвет игрой золотых бликов, а потом со всей силы швырнул бокал в матовый прямоугольник «плазмы» на противоположной стене. Промазал, украсив обои слева от телевизора жёлтым пятном, сердито цыкнул зубом. Взял бутылку, взвесил в руке, однако поставил обратно. Ну его, ещё пожар устрою.
Однако больше поводов медлить у меня не было. Я отскрёб себя от кресла и потащился в сторону санузла: на промывание желудка и контрастный душ.
Учуяв исходящее от моей помятой персоны алкогольное амбре, таксист скорчил брезгливое лицо трезвенника-ортодокса. Зато ехал он строго по правилам дорожного движения, заставив меня усомнитьсяуж не сплю ли опять? Для проверки я ущипнул себя за тыльную сторону ладони, однако не проснулся. Ладно, будем считать это справедливой компенсацией от мироздания за общий сегодняшний трэш.
Подъезд Тима закрывался на домофон, но когда я завис над клавиатурой, вспоминая номер квартиры, дверь открылась.
Вы к кому?с подозрением просканировала меня взглядом стоявшая на пороге боевитая пенсионерка.
Э-э, к Тиму,искренне брякнул я, похмельными мозгами не сообразив ответа поприличнее. Однако названное имя произвело эффект пряника на Цербера: мегера как по мановению волшебной палочки обернулась милой старушкой.
А, к Тимоше. Ну, проходите, проходите, он как раз домой вернулся.
Сказать, что я обалделзначит, сильно преуменьшить. Как у него, при его-то особенностях, получается приручать женщин направо-налево? Эффект Недвижимого Движителя, блин.
Размышляя в таком ключе, я поднялся на четвёртый этаж и почти нажал на кнопку звонка, когда за обитой грязно-серым дерматином дверью раздался оглушительный грохот. Я инстинктивно дёрнул ручкуне заперто!и вломился спасать Бабочку от неведомой опасности.
*«Frailty, thy name is voman!» (др.-англ.)«Непостоянствоимя твое, женщина!» (У.Шекспир «Гамлет»).
========== IX (Бабочка и Дрейкчасть 1) ==========
Что всё это повлечёт за собой? Что станется с нами? Такие вопросы задавали мы себе по молодости, и молодость подсказывала нам ответ.
Всё, что происходит, влечёт нас друг к другу. А станем мы самими собой.
Патти Смит «Просто дети»
Я просыпаюсь с двойственным чувством. Душа не на месте, как после разделённого сна, но всё, что я помню от сновидения,это огромное, до разрыва сердца, счастье. Словно я вновь сделал шаг через порог, возвращаясь от смерти к жизни. Что же мне снилось? И какими последствиями оно грозит? На протяжении всей утренней рутины я выворачиваю память наизнанку, однако без толку. В подреберье кошки скребут: от не вспоминающегося сна и того, что сегодня мой последний рабочий день, а я так и не придумал ответов на естественные вопросы коллег о причине. Семейное дело? Универсальная отмазка, известная ещё во времена Дюма-отца, только все знают, что семьи у меня больше нет. Проблемы личного характера? В принципе, сойдёт. А если Дрейк потом переспросит наедине, то отвечу правду. Всё равно изменить уже ничего нельзя.
Как я себя ни успокаиваю, моя нервная система остаётся в режиме «Alarm!». За завтраком я сначала переворачиваю на штаны тарелку с кашейк счастью, почти доеденной,а следом нечаянно задеваю чашку с кофе и получаю на столе микропотоп. На ликвидацию последствий собственной безрукости уходят лишние пять минут; потом я забываю пакет со сладостями для прощального чаепития, возвращаюсь за ним практически от остановки, и в результате всех проволочек не успеваю на последнюю прямую маршрутку до офиса. Вынужденно еду с пересадкой, по диким пробкам, отчего опаздываювпервые за всё время работы.