О чём задумался? Вот, держи свой кофе с печеньками.
Спасибо,я сосредотачиваюсь на моменте передачи кружки из рук в руки. Координация движений у меня сейчас хромает на обе ноги, поэтому опрокинуть на себя горячее сложности не составит.Задумался, как всегда, о всякой ерунде.
Дрейк вопросительно приподнимает брови, ожидая продолжения. По какой-то своей причине обычно он находит мои выдумки интересными.
Примерял на тебя образ античного героя,сознаюсь я.
Неординарно,хмыкает коллега.В духе «Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который, странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен, многих людей города посетил и обычаи видел»?
Да, что-то в этом роде, только не так складно: до переводчиков старика Гомера мне как до звезды небесной. Кстати, знать «Одиссею» на память тоже не самое обычное дело.
Ай, брось, нашёл знаниеодна жалкая строфа! Просто однажды понадобилось блеснуть интеллектом перед одной, м-м, любительницей всего античного, вот и нахватался по верхам всякого разного.
Ну, по моему дилетантскому мнению, нахвататься разного от муз всяко лучше, чем от Венеры,средней паршивости острота, однако Дрейк усмехается так, будто шутка вышла вполне достойной.
Полностью согласен,и без перехода спрашивает:Что у тебя случилось? С девушкой поссорился?
Я знаю: если лаконично отвечу «нет», то других вопросов не последует. Пускай на первый взгляд Дрейк производит впечатление непробиваемого эгоистачужие настроения он умеет чувствовать очень тонко. Когда даёт себе труд, конечно.
Тётушка умерла. Вчера были похороны.
Вот так. Я это сказал, а значит принял.
Мои соболезнования,шутливым интонациям больше нет места.Получается, ты теперь совсем один?
Да,и это невозможно больно. Никогда не думал, что умею испытывать настолько сильную душевную боль.
Дрейк молчит, но за его молчанием я слышу подлинное сопереживание. Как будто наша дружбане игра, полгода назад придуманная Андреем Вертинским. Как будто он не увлечён ею с жаром подростка; как будто я, глупец, не подыгрываю изо всех сил; как будто интерес однажды не сменят скука и разочарование.
Слушай, Тимыч Может, злоупотребим после работы?
Ты разве не за рулём? И потом, как-то нездорово начинать злоупотребления с понедельника.
Мы исключительно по сорок капель, а машина нормально переночует на стоянке.
Нельзя отказывать, когда тебе искренне хотят помочь.
Ладно, на сорок капель согласен.
Я не люблю алкоголь. Никакой, от самодельной бражки до элитного виски. Мне не нравится привкус спирта, который не забить никакими добавками, но главная причинасостояния опьянения само по себе. После смешной для взрослого мужчины дозы моё и без того излишне самостоятельное тело объявляет о своей полной независимости. Если добавить к этому классическое «что у трезвого на умеу пьяного на языке», то становится окончательно понятно, отчего я предпочитаю вести трезвый образ жизни. Однако в глазах общества регулярный отказ от спиртного без веских на то причин выглядит странно, поэтому коньяк стал вынужденным компромиссом между мною и социумом. Напустив на себя вид знатока, я могу до бесконечности растягивать единственный бокал, с одной стороны не отрываясь от коллектива, а с другойсохраняя над собой контроль. В последние же полгода алкоголь вообще прочно вошёл в мою жизнь. Началось всё с того, что в одну из жарких летних пятниц Дрейк ни с того ни с сего предложил мне посидеть после работы за рюмочкой чего-нибудь высокоградусного. От растерянности я не сумел быстро выдумать предлог для отказа и постарался компенсировать вынужденное согласие выбором «Реми Мартан». Тот вечер в баре положил начало целой традиции, но за что я от души благодарен Дрейку так это за то, что от меня требуется компания для разговора, а не участие в состязании «кто кого перепьёт». И ещё за то, что он не даёт мне окончательно замкнуться в мире, где нет ничего, кроме книг и кода.
К сожалению, этим вечером роль приятного собеседника для меня чересчур сложна. Мы сидим за нашим обычным столиком в по-понедельничному малолюдном подвале бара и молчим. Я даже не притворяюсь, будто пью,просто перекатываю бокал в ладонях да время от времени вдыхаю спиртовые пары. Страшно не хочется после единственного глотка потерять контроль над речевыми центрами и начать молоть всякую неинтересную чушь. Например, о том, что я совсем не помню родителей, а вместе с нимипервые шесть лет своей жизни. Что смерть тётушки не принесла в моё привычное существование каких-то вещественных перемен, однако забрала с собой чувство не-одиночества в огромном, равнодушном мире. К чему я, до сих пор мнивший себя полностью самодостаточным, вдруг оказался совершенно не готов.
Мерно тикают старые механические часы на моём запястье; постепенно из насыщенного раствора скорби, эгоистичных жалоб и детских воспоминаний выкристаллизовывается единственно уместное сейчас слово.
Спасибо.
Пожалуйста,слегка наклоняет голову Дрейк. Я вдруг обращаю внимание, что уровень коньяка в его снифтере остался таким же неизменным, как и в моём.По домам или гудим дальше?
По домам. Всё-таки начало недели.
Как закажешь,Дрейк взмахивает рукой, подзывая официантку.Девушка, будьте добры счёт.
Раздельный,уточняю я, поскольку привычка коллеги по-гусарски сорить деньгами уже ставила меня в неловкое положение.
Дрейк едва заметно морщится, но заговаривает о другом:Тебя подвезти?
Спасибо, не нужно. Я лучше своим ходом погуляю, подышу свежим воздухом.
Дело твоё,звучит безразлично, но чутьё подсказывает мне: этот вариант Дрейку не особенно нравится.
Спасибо,в третий раз повторяю я, не зная, как ещё можно выразить глубину затопившей душу благодарности за неравнодушие к проблемам чужого, в общем-то, человека. Дрейк награждает меня не поддающимся расшифровке взглядом, собирается что-то сказать, но тут нам приносят счёт за два нетронутых бокала «Хеннесси».
***
В ночь со вторника на среду мне снится сцена из мифа о Персее и Андромеде, как она могла бы быть снята для очередного голливудского блокбастера. Прекрасная дева в белоснежном пеплосе прикована золотыми цепями к скале у моря. Широко распахнутыми глазами всматривается она в неспокойную сине-зелёную поверхность и тоненько вскрикивает, когда волны вдруг закручиваются воронкой метрах в ста от берега. Как по сигналу из-под воды вздымаются три драконьи головы на гибких шеях, средняя издаёт утробный рёв, от которого содрогаются камни. Чудовище приближается к жертвемедленно, неотвратимо,а та бьётся в цепях с такой силой отчаянья, что кажется ещё чуть-чуть и вмурованные в скалу крюки не выдержат. Вот из моря показалась широкая грудь твари, закованная в чешуйчатую броню, вот торжествующе взметнулся в воздух гибкий хвост с острой пикой на концеа дева уже сорвала голос и может только хрипеть. Монстр торжествующе взрыкивает, распахивая клыкастые пасти, и в этот полный драматизма момент с ясного неба в него бьёт серебряная молния. Точнее, крылатый конь, к спине которого прильнул воин в сверкающем панцире. Высверк острой сталии у чудища остаётся всего две головы. Вскипает горячий, но быстрый бой, по итогам которого на мелководье уродливой кучей лежит обезображенный труп морского людоеда. Копыта Пегаса легко касаются земли, получивший всего пару царапин воин красиво спрыгивает с конской спины. Снимает украшенный высоким гребнем шлем, встряхивая смоляными кудрями, белозубо улыбается спасённой, и тут я просыпаюсь.
Светящиеся цифры на будильнике говорят, что до звонка осталось всего десять минут. Засыпать вновь не имеет смысла, поэтому я со вздохом переворачиваюсь на спинутак мне лучше думается. То, что сон был не моим, очевидно: слишком ярко отпечатались в памяти мелкие детали. Я даже могу с достаточной уверенностью предположить, кому он принадлежал в действительности: размытые черты лица девы, Персей, похожий на Дрейка, как брат-близнец,сцена определённо снилась Ольге. Пускай наяву наш аналитик со всеми ведёт себя одинаково и исключительно по-деловому, но уже в третьем разделённом с нею сне я вижу синеглазого брюнета с римским профилем. Не понимаю причин, мешающих этим двоим договориться: оба умны, обоих можно смело отнести к образцам классической мужской и женской красоты, оба профессионалы в сфере IT. Даже некоторая разнополярность характеров способна стать надёжным объединяющим фактором: наподобие того, как притягиваются положительные и отрицательные электрические заряды. Тут я понимаю, что скатился к рассуждениям в стиле старой сводни, и возвращаю мысли в пристойное русло.