========== I (Тим) ==========
I am falling, I am fading, I am drowning
Help me to breathe
I am hurting, I have lost it all
I am losing
Help me to breathe
«Duvet» Serial Experiments Lain
Контуры у могилы ровные, параллельно-перпендикулярные, как из-под линейки. Потому что земля мёрзлая, или в эту похоронную контору на работу принимают исключительно педантов? У гроба вот тоже торжественный и чопорный вид, а лежащая в нём тётушкавылитая английская леди викторианской эпохи. Ирония смерти для потомственной крестьянки, пол с лишним века проработавшей на земле.
Кажется, я не о том думаю. Но о чём вообще положено думать на похоронах? Третий раз на них присутствую, а ответа так до сих пор и не нашёл. Похороны родителей память шестилетнего ребёнка милосердно не сохранила; провожая же в последний путь дядюшку, я больше всего жалел о том, что никак нельзя спросить у него: каково там, на той стороне? По глупости брякнул что-то похожее вслух и получил от убитой горем тётушки заслуженную оплеуху вместе с сердитым внушением о неподобающем для порядочного шестнадцатилетнего человека поведении. Сейчас же нет никого, кто мог бы наставить бестолкового меня на путь истинный, но хорошего в этом, прямо скажу, мало.
Пора прощаться,тётя Зина, соседка и заклятая тётушкина подруга легко трогает меня за локоть.Иди, Тима.
Я иду.
На лице покойницы умиротворение, я бы даже сказал, глубокое удовлетворение от добросовестно выполненной трудной работы. Что ж она имеет право на это чувство: не помню и дня, который тётушка провела бы в праздности. После почти семи десятков лет на редкость энергичной жизни смерть покажется заслуженным отдыхом, а не наказанием за первородный грех прародителей человечества.
Спокойной ночи, тётушка,наклоняюсь над гробом, но так и не решаюсь коснуться губами воскового лба.Или наоборот, с пробуждением.
Отхожу, уступая очередь прощания. Нас, провожающих, не больше десятка: подруги, соседи, из родных только я. Гражданская панихида, погребение, скромные поминки в кафеsic transit gloria mundi*.
Три горсти, Тима.
Да, тётя Зина, я помню. Тот же ритуал, что на похоронах дядюшки пятнадцать лет назад. Серые, смёрзшиеся комья; их глухой стук по закрытой крышке гроба отчего-то воскрешает в памяти детские страшилки о похороненных заживо. В странном душевном оцепенении смотрю, как остальные прощающиеся один за одним копируют мои движения. Матрица, виртуальная реальность с запрограммированными персонажами.
Подходит черёд копателей, профессионалов скорбного труда. Они споро забрасывают могилу землёй, насыпают поверх аккуратный холмик, симметрично расставляют венки. Теперь всем можно расходиться: обычаи соблюдены, и польза их несомненна для коллективного бессознательного. Тёмное низкое небо закрывает печальный лик густой вуалью обещанного синоптиками снегопада.
Понедельникдень тяжёлый и без похорон в воскресенье. Но деваться мне некуда: надо за шкирку поднимать себя с дивана, вести под душ и на кухню, а потом утрамбовывать вялой селёдкой в бочонок утренней маршрутки. Полчаса я еду буквально на одной ноге, не придерживаясь за поручни, пока наконец-то не вываливаюсь на нужной остановке. С наслаждением вдыхаю стылый воздух рассветного декабрьского мегаполиса, в очередной раз клятвенно обещая себе перебороть лень и пойти учиться на права. Потом бросаю взгляд на часы: ох ты ж! Стоит пошевеливаться, если я не хочу навлечь барский гнев на свою рассеянную голову. Пускай контора у нас без электронной проходной, но камеры на входе присутствуют, а у шефанюх на опоздавших.
Я чудом успеваю до критических «08:55». Коллеги уже давно на месте, более того, из угла Дрейка раздаётся автоматная дробь ударов по клавиатуре.
Доброе утро.
Здравствуй,формально отзывается что-то сосредоточенно ищущая в столе Ольга, а Вася Щёлок брюзгливо замечает:Утро добрым не бывает, Сорокин. Поздно ты сегодня. Заспался?
Автобус долго ждал,отчитываюсь я под традиционное рукопожатие.
Тимыч, привет,Дрейк на миг ломает стройный ритм клавишного стука, чтобы махнуть мне рукой.
Привет,не хочу отвлекать его попусту и мимикой интересуюсь у Васи о причине такого нетипичного трудоголизма.
Дедлайн! Как много в этом звуке для сердца программистского слилось!выспренно поясняет Щёлок.Впрочем, говоря между нами, кое-кто легко мог бы сделать всё в пятницу. Или хотя бы не заливать шефу про сроки.
Василий, вы зануда,дедлайн дедлайном, но Дрейк всё слышит и в обиду себя не даёт.
А вы, Андрюша, распиздяй,ласково припечатывает Вася. Это нелицеприятное определение адресат уже пропускает мимо ушейзначит, он действительно крайне занят.
Пока я снимаю верхнюю одежду и включаю свой компьютер, на табло электронных часов высвечивается «09:00». А минуту спустя дверь в нашу комнату шумно распахивается.
Здравствуйте,шеф обводит нас нехорошим взглядом. У него утро явно не доброе.Вертинский! Зайди.
Дверь снова шаркает об косяк.
И к чему так суетиться, когда можно было дождаться оперативки?риторически вопрошает Дрейк, клацая мышкой в последний раз:Ладно, если не вернусь, то считайте меня погибшим безвинно.
Стоит коллеге выйти, как Ольга подходит к его столу и заглядывает в монитор.
All tests completed successfully,резюмирует она.Бедный шеф.
Бедный Андрюша,не соглашается Вася.Могу поспорить, что в обмен на истраченные этим утром нервные клетки шеф заставит его присутствовать на мониторинге в среду. А данное мероприятие, как все мы в курсе, обычно начинается в одиннадцать и заканчивается аккурат вместе с нашим обеденным перерывом.
Ольга качает головой, однако не спорит: предсказания Щёлока имеют тенденцию сбываться.
По какому-то из законов офисной природы в конце года творческая работа идёт на убыль, скучная же, наоборот, на прибыль. Обычно всякого рода отчётами, руководствами и прочими презентациями занимается Ольгааналитик и тестировщик нашей команды, но если она не справляется, то возню с бумажками частично возлагают на меня. Дедовщина и в IT-конторе дедовщина: кто устроился последним, тот получает самые нудные задания. На моём предыдущем месте работы было точно так же, поэтому ситуацию я воспринимаю с философским пониманием. Однако сегодня необходимо любой ценой закончить очередной многостраничный документ, а я уже два часа тупо смотрю в монитор, не в силах разродиться хоть парой строчек. Пора подстегнуть нервную систему глюкозно-кофеиновой дозой, иначе сидеть мне в офисе до позднего вечера.
В комнате отдыха мне находится компания в лице священнодействующего у кофе-машины Дрейка. Удачно получилось: присутствие знакомого человека убережёт мою голову от холодной трясины безрадостных размышлений.
Дай-ка я за тобой поухаживаю, Тимыч,предлагает коллега, закончив со своим убойным «ристретто».А то на тебе с самого утра лица нет.
Без спора отдаю ему кружку и ухожу к подоконнику, на своё любимое место. Отсюда можно на выбор наслаждаться грязно-зимним урбанистическим пейзажем с высоты шестнадцатого этажа или наблюдать за Дрейком: как он наливает четверть кружки молока, подогревает его в микроволновке, выставляет на табло кофейного аппарата среднюю крепость и максимальный объём. В точности как готовлю я сам, и наблюдательность коллеги к таким мелочам неожиданна, но приятна.
От кофе мысли плавно перетекают к баристе. Если бы кто-то взялся придумывать про Дрейка историю, то получилась бы захватывающая легенда из времён расцвета Римской империи, полная приключений и романтических связей. Матушка его, несомненно, происходила бы из рода патрициев-энеадов, но по легкомыслию согрешила с северным варваром. Ребёнок унаследовал все фамильные черты по материнской линии, вплоть до горбинки на носу, однако от отца ему достался вызывающе-синий цвет глази адюльтер был раскрыт. В лучших традициях приключенческого жанра, бастарда отправили подальше от столицы под опеку к суровому наставнику, который воспитал из незаконнорожденного мальчишки славного воина, способного мечом завоевать себе всё, чего оказался лишён по законам наследования. Естественно, такого героя любили женщины, а более всех богиня удачи Тихе, однако выбрал ли он из них единственную, остепенился ли и какой нашёл себе конецзависит исключительно от воображения рассказчика. Я, например, никогда не поверю ни в проснувшуюся в Дрейке моногамию, ни в то, что человек с таким складом характера может мирно скончаться в своей постели, окружённый детьми и внуками. Скорее уж он погибнет в неравном бою и единодушным решением языческих богов будет вознесён на небо. Куда-то между созвездиями Геркулеса и Северной Короны.