Я пришла к вам, чтобы спросить о судьбе Терезы Элизабет Стоун, упрямо произнесла я.
Очень трудно, когда люди принимают тебя за кого-то другого. Они называют тебя по имени, к которому ты не привык, вспоминают людей, к которым ты не имеешь никакого отношения. Они уверены в том, что говорят, так же, как ты уверен в собственной версии. И от этого голова невольно начинает идти кругом. Это сбивает с толку. До сих пор еще никто не смог представить мне доказательств того, что я и есть Джесси Амелия Стоун. Я ощущала себя Ридли Кью Джонс и намерена была придерживаться этой версии.
Хорошо, сказала мадам Мария, и в ее голосе послышалась материнская забота. Ридли. Хорошо. Расскажи мне все, что с тобой произошло.
Я оглянулась.
Разве вы сами не можете этого сказать, мадам?
Избавь меня от этого, произнесла с улыбкой Мария. Пожилой леди надо как-то зарабатывать себе на жизнь, и поэтому я гадаю на картах. Люди нуждаются в наставлениях. Кому-то достаточно поговорить о своих проблемах, кому-то необходимо услышать, что все будет в порядке. Разве ты для этого пришла?
Я не стала отвечать Марии, раздумывая, стоит ли мне встать и уйти. Но что-то в этой даме привлекло меня, вопреки (хотя, может, именно благодаря) ее псевдомистицизму. У нее было решительное волевое лицо, изборожденное морщинами, кожа на подбородке и вокруг глаз сильно обвисла. Тело Марии казалось мягким и располагающим к себе, как будто многие люди нашли утешение в ее объятиях. Я почувствовала себя спокойно в этом странном маленьком доме. И я рассказала мисс Качиаторе все, что знала. Я сообщила ей даже о том, что утаила от детектива Сальво. Как видите, я была не таким уж крепким орешком. У меня и раньше не очень получалось хранить секреты.
Когда я закончила, Мария тяжело вздохнула и сказала:
Тебе надо выпить чаю.
Она встала и направилась в кухню. В мою чашку Мария налила воды из-под крана, положила туда чайный пакетик и поставила чашку в микроволновку. Затем она вернулась и коснулась моей щеки.
У тебя, наверное, голова идет кругом, Ридли.
Ее сочувствие едва не заставило меня расплакаться. Мне было очень приятно, что она обратилась ко мне по имени и не стала называть меня «Джесси».
Микроволновка запищала, и Мария достала чашку и влила туда немного молока и меда. Она принесла мне чашку и начала свой рассказ:
Твоя мать, вернее, Тереза, была очень хорошей девушкой. Она сделала большую ошибку, связавшись с Кристианом Луной. Как только я его встретила, я сразу поняла, что ничего хорошего от него ждать не стоит. Но такова была ее карма. Тереза всегда связывалась не с теми мужчинами. Кто-то из них был богат, кто-то беден, кто-то красив, а кто-то невзрачен, но всех их объединяло одноони не подходили ей.
Мария взглянула на меня, словно боясь, что я буду обижена таким заявлением, но я покачала головой, показывая, что не возражаю против ее слов.
Хотя, может, мне не стоит быть столь категоричной по отношению к Кристиану Луне, задумчиво протянула она с улыбкой и снова коснулась моего лица. Без него не было бы малышки Джесси. А этот ребенок был для Терезы светом в окошке. Она жила только для своей дочки.
Мария замолчала и приложила руку к груди.
Так или иначе, но ты говоришь, что теперь Кристиан мертв. А о покойниках или хорошо, или ничего.
Он сказал, что не убивал Терезу. Вы верите в это?
Я никогда и не допускала мысли, что это он убил ее. Я знаю, что все указывало на него. Он был в ту ночь в ее квартире. Кричал и колотил в дверь. Все были уверены, что именно он совершил это чудовищное преступление. Особенно из-за того, что Джесси исчезла. Но Кристиан Луна был трусом. А для того чтобы убить женщину и забрать у нее ребенка, требуется недюжинная сила характера. И потом, он ведь никогда и не хотел нести ответственности за Джесси. Зачем он стал бы ее забирать?
Но это убийство могло быть совершено с целью отомстить Терезе. Обычно человек приходит в ярость, когда он не может владеть чем-то, что, по его мнению, принадлежит ему.
Мария пожала плечами.
Может, и так. Но я не заметила этого. Он кричал и возмущался. Он сломал Джесси руку, но это был скорее несчастный случай. Такие мужчины не способны покуситься на жизнь женщины, матери своего ребенка. Она покачала головой. Нет, я не верила, что он способен совершить такое.
Но кто же тогда?
Я не знаю. Но я знаю другое. Джесси была не единственным ребенком, который тогда пропал в этом районе.
Я насторожилась.
О да, подтвердила она. Было еще как минимум трое детей, которые исчезли. О них постоянно передавали в новостях. Эти сообщения повторялись несколько лет.
Родители тех детей тоже были убиты? спросила я.
Мисс Качиаторе прищурилась.
Нет, такого я не припомню.
Так что же произошло? продолжала я задавать вопросы. Я хочу сказать, что все газеты, должно быть, пытались докопаться до правды.
Нет, на самом деле все было не так. Раньше было по-другому, не так, как сегодня. Тогда никто и не слышал о педофилах или о серийных убийцах. Люди не знали о таком, да и не хотели знать. Кроме того, это были дети из бедных семей. Их исчезновение не вызвало такого шума, который поднимают, когда пропадает сын или дочка богатых родителей.
Да, произнесла я, не зная, что еще сказать.
Эта информация поразила меня по нескольким причинам. Во-первых, слова Кристиана Луны получали подтверждение. Если же он говорил правду, утверждая, что не убивал Терезу, то и в остальном ему можно доверять. Во-вторых, если Джесси пропала, как и другие дети, то за этим стояла целая история. Если я была Джесси, то что это означало? Если меня выкрали, то как я оказалась в доме своих родителей?
Внезапно раздался звон. «Музыка ветра» как по волшебству пришла в движение, и этот звук показался мне странным и тревожным. Мадам Мария вскочила с софы.
Не беспокойся, громко произнесла она, снова исчезая в кухне. Просто мой вентилятор поставлен на таймер. Он срабатывает каждый час. Чтобы я знала, что сеанс закончен.
Вентилятор замедлил ход, и звон стал спокойнее, тише. Я сидела как на иголках. Наконец я встала, собираясь уходить. Вытащив свою визитку из кармана, я протянула ее мадам Марии.
Мне жаль, сказала мисс Качиаторе.
Она спрятала мою визитку.
Что вы имеете в виду?
Тебе столько пришлось пережить. Это кажется мне несправедливым.
Теперь она выглядела старше и грустнее, чем когда я приехала.
Я пожала плечами.
Жизнь редко бывает справедливой, ответила я. Эти слова принадлежали не мне, а моей матери. Я это слышала миллион раз. Я-то как раз считала, что жизнь все-таки если не справедлива, то сбалансирована. Инь и ян. Хорошее и плохое. Правильное и неправильное. Горькое и сладкое. Одно не существует без другого. Если наступила черная полоса, то жди перемен к лучшему. Если у тебя все хорошо, то готовься к плохому. Если не в этом высшая справедливость, тогда я не знаю, чего еще ждать от жизни.
Мария кивнула.
Хочешь, я тебе погадаю, перед тем как ты уйдешь?
Нет, спасибо, с улыбкой ответила я.
Наверное, мне не хотелось знать наперед свою судьбу.
Позвоните мне, хорошо? Вдруг вы вспомните что-нибудь еще.
Она снова кивнула и хотела еще что-то сказать, но не решалась. Я подождала.
Тереза часто возила тебя в клинику на Дрю-стрит. Ей очень нравился доктор, который работал там. Может, у них до сих пор сохранились какие-то записи. Клиника называлась «Маленькие ангелы». Она все еще работает.
Я посмотрела на Марию ничего не выражающим взглядом.
Я хотела сказать, что у них могли сохраниться отпечатки пальцев или снимки зубов.
Она имела в виду, что мне это понадобится на тот случай, если я решусь уточнить, Джесси я или нет. Теперь, когда оба предполагаемых родителя мертвы, только это мне и оставалось. Мария потянулась ко мне, заключила меня в свои объятия и прижала к себе. Ее руки были теплыми и мягкими, как я себе и представляла.
Спасибо, сказала я, отстраняясь от нее и поворачиваясь к двери.
Будь осторожна, Джесси, произнесла Мария, закрывая дверь. Мне кажется, что она подумала, будто я не услышала ее слова. И я искренне хотела бы, чтобы так оно и было.