Ах, вы не знаете?! и ведь прям напротив лестницы стоит, проскочить незамеченным едва ли получится, а быть вовлеченным в пиратскую игру Натану отнюдь не хотелось. Тогда ответьте мне на вопрос: кто был самым страшным пиратом на свете?
«Христофор Колумб», хотел рявкнуть профессор, но нежелание общаться пересилилоон сдержался. А потом, увлекшись размышлениями о бандитской сущности великих завоевателей, естественно, пропустил «правильный» ответ мимо ушей. Детишки под предводительством незнакомого ему студента втянулись в зал, а на сцене появилось новое действующее лицо. Как будто специально поджидала, ей богу.
Ясминместная умница курса. Девица претендовала на приличный уровень знаний. Смущало то, что всё это давалось ей, как будто бы легкони тебе истерик в сессию, ни шпаргалок под партой, ни красных глаз от бессонных ночей. На любой вопрос она отвечала спокойно и уверенно, иногда, чуть задумавшись, подбирая формулировку. Налицо были знания не только непосредственно по предмету, но и общее представление картины мира. Натана она откровенно не любила: предмет учила, сдавала, но за глаза говорила гадости.
Пароль! совсем другим, непреклонным и одновременно заигрывающим тоном вопросил Цверст.
Отстань, я в библиотеке была, устало отозвалась девушка.
Пароль! корсар бескомпромиссно заступил ей дорогу.
Не знаю! Петер, ну дай пройти!
Ах, ты не знаешь? протянул тот и в глазах заискрился озорной огонёк. Тогда ответь мне на вопрос
Он порылся в кармане и извлёк на свет божий сложенный в четыре раза листокс удивлением опознанный Натаном, как список экзаменационных вопросов, который он раздал студентам в начале недели. Да не может быть! Чтоон действительно собрался их учить?! Или носит у сердца, как талисман?!
В каком контексте де Сен-Пьер писал свою повесть «Поль и Виржини»[1]?
Билет пятый, вопрос два. Ясмин помедлила, на лице застыло оценивающее выражение. Потом обреченно вздохнула и понесла исключительную ахинею:
В тот момент, когда великолепный Рембрандт творил свои незабвенные полотна, а по улицам Брюсселя носились изящные кареты знати, обдавая грязью простолюдинов
Попался, голубчик. Нифига ты не знаешь, в какое время жил Рембрандт, и гдестоишь, смотришь на неё, как на медиума, а дело-то всё в том, что она ответа тоже не знает, вот и пудрит тебе мозги, верно рассчитав, где в твоих познаниях провал. Ну, подождите, господа, не за горами экзамен
Ясмин, меня не интересует повесть, правильно, молодец, Петер, а то она уже скатилась на уверенный пересказ идей автора. Я спросилв каком контексте?
Фиг с контекстом, парировала девушка.
Ничего подобного! В каком культурно-историческом контексте
Э-э мм война что ль была? Не знаюс кем! Петер, отпусти!
И это правильно! дикий пират схватил некостюмированную девушку и, перекинув через плечо, понёс куда-то в сторону аудиторий.
[1] Жак-Анри Бернарден де Сен-Пьерфранцузский писатель и философ, автор знаменитой повести «Поль и Виржини»это трагическая притча о беззаветной любви, целомудрии и пагубном воздействии цивилизации. О неслыханной популярности этой повести свидетельствует тот факт, что генерал Бонапарт (в тот момент еще не ставший императором) брал с собой книгу в период итальянской кампании (1796).
4
Профессор брезгливо скривился: ладно. Пусть целуются по углам. Трахаться, когда по всем коридорам носятся дети, всё же не станути ладно. Он подождал, пока жизнерадостное хихиканье удалится в коридор, и, наконец-то, отправился в обитель покоя.
Он упал в глубокое мягкое кресло и с наслаждением закурил. Сегодняшний день явно претендовал на самый нелепый в семестре. Мало того, что вместо лекций в родных стенах организовали детский лагерь, а его оставили следить за этим Армагеддоном. Даже встреченная на лестнице парочка была абсурдной донельзя. Спрашиваетсяну что нашла штатная заучка в таком заядлом пакостнике, презирающем все мыслимые правила?
Привычный мозг философа поспешил развить мысль: а кто был бы для Ясмин хорошей парой? Спустя минуту, он сформировал довольно чёткий образ: покровитель, возможно, старше её, умён (ещё умнее, чем она); их сексом будут интеллектуальные беседы, споры о судьбах мира, выстроенные, аргументированныечто же касается плотской любвиона будет происходить ночью и под одеялом, чтоб никто не стеснялся своего тела Услужливое сознание тут же примерило на получившийся образ его собственный портрет. Натана передёрнуло: в мысли о сексе со студенткой было что-то невероятно-постыдное.
Поймав в стеклянной дверце шкафа своё отражение, которое темнота и клубы сигаретного дыма делали таинственным и загадочным, профессор улыбнулся. Да, он умел нравиться женщинам. И не только женщины претендовали на его внимание: был в его жизни один прецедент, которому, впрочем, он ничего серьёзного не позволил. Но ведь это право каждогообманываться ошибочными надеждами и пустыми иллюзиями, не так ли?
Размышления о вечном, как всегда, незаметно скрали оставшееся до конца дежурства время. И, когда Натан очнулся, очередная сигарета, зажатая тонкими пальцами и позабытая, давно погасла, ссыпав на ковёр солидный столбик пепла, а восьмиугольные настенные часы показывали без двадцати девять. Он потянулся всем телом, малодушно передвинул кресло на семь сантиметров, закрывая пятнышко пепла, которое не вывести даже специальными средствами, и неторопливо привёл себя в порядок. Узел галстука, изгиб воротничка рубашки, лацканы пиджаканичто не выдавало пережитой усталости и раздражения. На дужках очков не поблёскивали, интригуя, пошлые мысли.
Детская беготня, шум и суматоха наконец-то закончилисьчаса полтора назад. Натан был так уверен, что уж теперь-то в родных стенах настал покой, что едва не наступил на пирата, беззаботно сидевшего на ступеньках, пристроив на колено свой неизменный измятый блокнотна входе в тот самый злосчастный холл второго этажа.
Чёрт бы вас побрал! отчасти испуганно (и, правда, мог ненароком наступить), отчасти возмущенно рявкнул профессор. Цверст, какого дьявола вы тут забыли посреди ночи?!
Пароль! явно рисуясь, рявкнул корсар, подхватившись со ступеньки и преграждая профессору путь.
Оставьте свои шуточки! брезгливо передернул плечами тот, оттеснив парня и проходя мимо.
Подождите, профессор! в голосе было убеждение, почти просьба. Студент догнал его, легко отбросив свой пиратский фарс и чуть ли не припечатав к мраморному парапету. Сдержался, остановился на почтительном расстоянии, всё так же неумолимо преграждая путь. У меня к вам убедительная просьба
Натан внезапно почувствовал, что галстук неприятно давит на шею. Последние два часа, посвященные исключительно сладострастным размышлениям, определенно давали о себе знать: Петер стоял к нему слишком близко! Профессор даже чувствовал запах одеколонаочень неплохого, кстати, одеколонаон и сам любил тонкие, пряные запахи.
Слушаю вас внимательно, отгоняя бред, вертевшийся в голове, выдавил он. Голос не подвёл, а проскочившую хрипоту можно списать на вечернюю усталость и долгое молчание.
Дело в том Ясмин не нужны проблемы, он виновато, обезоруживающе улыбался, пока профессор пытался сообразить, о чём идёт речь. Студент пояснил, Я знаю, вы видели, как мы дурачимся. Я вас уверю, в этом не было ничего неприличного: мне просто хотелось её отвлечь! Вы не знаете, как усердно она учится, как старается, сколько делает Чёрт возьми, ей иногда надо просто посмеяться!
Конечно, сдержанно, почти желчно согласился Натан.
Я знал, что вы поймёте, благодарно улыбнулся Петер, шагнув навстречу, отчего профессор вжался в мрамор перил, не позволявший восстановить дистанцию.
Студент как-то странно на него посмотрел, словно у него мелькнула мысль, в которую сложно, почти невозможно поверить, и медленно отступил назад, а взгляд стал любопытным и испытующим.
Натан сердито нахмурился. Это подействовалозащитник усердно учащихся девушек спутано поблагодарил за понимание, извинился за потраченное время и, бодро прыгая по ступенькам, скрылся с глаз. Профессор перевёл дух, отслонился от мрамора, больно впившегося в спину и неторопливо, с достоинством прошествовал мимо вахтёров, пожелав им хорошей ночи.