Ощущение, оставшееся от странного дежурства, можно было назвать смутным беспокойством. Полночи он вспоминал, что мог забыть сделать. Не закрыл учительскую? Не потушил сигарету в пепельнице? Не сделал отметку в журнале? Потом, твёрдо уверовав в то, что ничего подобного не произошло, попытался заснуть, подкрепив это намеренье порцией виски. Не получилось. Алкоголь бился в висках, вызывая муторное, не проходящее состояние, когда хочешь заснутьи не можешь.
С полчаса провалявшись в кровати, он поднялся, отправился в гостиную и уселся на низкий кожаный диван. Включать свет не хотелось, смотреть телевизортоже. В голове крутился вечерний разговор на широкой мраморной лестнице. Что заставило еговместо того чтобы возмущенно отчитать нахаласогласиться с его словами? Он и доводов-то как таковых не приводилтолько попросил.
Чуткие ноздри рефлекторно втянули воздух, вспомнив понравившийся запах парфюма. Голос, высокий, хриплый и тихий эхом отозвался в ушах И расслабленное алкоголем тело отреагировало немедленно.
Этого ещё не хватало, пробормотал Натан, пропуская по спине озноб возникшего возбуждения. Встал, дошел до ванной с твёрдым намереньем включить холодный душ и постоять под ним минутку, но передумал. Заткнул пробку, пустил тёплую, почти горячую струю, уселся в ванну, чувствуя, как вода медленно ползёт по телу всё выше
Он не слишком часто позволял себе так расслабиться: во-первых, никогда не было проблемой привести в дом девушкутак зачем же обходиться без неё? Во-вторых, Натан так и не пришёл для себя к единому выводукрасиво это или нет. Сейчас он определенно склонялся к мнению, что да. Когда собственные холёные руки заскользили по мокрому от брызг телу, задевая кончиками пальцев чувствительные места на коже, и мышцы вздрагивали от обострившихся ощущений. Когда тёплые прозрачные капли скользили по груди и рельефному животу, щекоча и оставляя дорожки, а ладони уверенно двигались, задавая нужный, единственно верный ритм. Когда тело изогнула сладкая судорога, которую удалось прочувствовать от первой волны до последней, а руки безвольно опустились в тёплую, всё прибывающую воду, позволяя ей смыть вязкий, белёсый след Да, пожалуй, это было красиво.
5
Сложно сказать, что именно изменилось в поведении настырного студента. То, что он перестал опаздывать, было, скорее всего, вызвано приближающимся экзаменом (короткая неделя после новогодних праздниковсамое время хорошо себя вести и напоминать преподавателям, что ты лучший ученик). Он был вежлив, но как-то иронично, даже испытующе заглядывая в глаза при каждой фразе. Натан не понимал его и терпел. Петер вдумчиво отводил взгляд.
Впервые в жизни профессор ждал экзамена, как операции по удалению опухоли. Этот фарс должен был закончиться росписью в зачёткеи больше никогда, никогда Натан не позволит себе идти на переговоры со студентами, да ещё такими наглыми и фамильярными. И вспоминать высокий, хриплый голос и запах пряного парфюма, занимаясь собой, он тоже не будет.
Эти размышления не оставляли профессора ни на минуту, и не было ничего удивительного в том, что он застыл на пороге кафе, где собирался встретиться с редактором литературного журнала, пока какая-то добрая официантка не распахнула для него дверь, выпустившую облако запаха кофе, ванили и карамели:
Пожалуйста, заходите! Наш город славится сластями и шоколадом!
Да-да, спасибо, он рассеянно пригладил волосы и вошёл.
Сухопарая дама, сидевшая за одним из столиков, приветливо улыбнулась ему, как старому знакомому, хотя виделись они всего несколько раз и всегда с промежутком от нескольких месяцев до года. Натан решительно выдохнул и приготовился к торгам за свою статью.
Добрый день, улыбка у редактора была такая же, как фигура: сухая, жестковатая и не слишком естественная, хотя, улыбалась она по долгу службы часто и с претензией на откровенность. Господин Мартен, что для вас заказатькофе или шоколад?
Сама дама пила чай. Терпкий запах бергамота почти видимой струйкой сочился сквозь заполненное сдобными ароматами пространство.
Кофе, чёрный, спасибо. Давайте сразу к делу.
Редактор охотно перешла к делу, витиевато расписывая все благости, которыми, несомненно, сопровождается публикация в их набирающем популярность журнале, вследствие чего автору, разумеется, предлагалось снизить стоимость статьи процентов на пятнадцать. Натан слушал её в пол-уха, будучи прекрасно осведомленным о том, что журнал по-прежнему ориентирован на избранную аудиторию и никак не может считаться массовым, а потому не собираясь уступать ни цента.
Вступление и самореклама занимали у собеседницы обычно минут пятнадцать, так что профессор даже не начал продумывать формулировку ответа. Наслаждаясь хорошо сваренным, чудовищно крепким и безумно ароматным кофе, он лениво рассматривал зал и посетителей. По большей части, это были разного возраста парочки, сладкие сами по себе и заглянувшие с мороза, чтобы согреться (ибо душевное тепло вещь, конечно, хорошая, но посреди зимы может нуждаться в дополнительном отоплении). Шумная кучка подружек в одном углу, трое тихих студентов в другом Така этот что здесь делает?!
В одном из студентовтом, что сидел в самом углу, соответственно лицом к залуон узнал Петера. Напротив сидела Ясмин, хотя лица её мужчина не видел, но опознал по причёске, а, прислушавшись, мог различить и голос. Третий был постарше, и ему не знаком: либо из другого института, либо просто не попадался. Он объяснял что-то, напористо и авторитетно, Ясмин поддакивала, Петер сидел с отрешенно-мечтательным выражением лица, переплетя пальцы на огромной толстостенной кружке с горячим шоколадом.
Натан сам не заметил, как увлёкся, рассматривая студента. Лицо, лишенное обычного налёта наглости и упрямой складки между бровей, казалось моложе и вполне обаятельным. Даже крашеные волосы не смотрелись слишком вызывающе, а, может, просто подходили по цветовой гамме к окружающему антуражу. Светлые, ясные глаза сейчас смотрели сквозь мечтательную, отрешенную поволоку. Внезапно, видимо почувствовав, что на него смотрят, парень сморгнулдлинные ресницы неторопливо коснулись собственной тени и снова взметнулись вверх, взгляд поменялся, став настороженным, метнулся по залуи немедленно выхватил знакомое лицо из толпы. Натан не успел отвернуться.
Пришлось степенно кивнуть, стараясь, чтобы собеседница восприняла это на свой счёт, а Цверстна свой. Студент, между тем, отсалютовал профессору чашкой, допил до дна и встал, видимо, собираясь уходить. Ясмин звонко чмокнула его в щёку, незнакомый студент протянул широкую ладоньи тут произошло нечто, чего свыкшийся со стандартно приличным течением жизни профессор никак не ожидал. Петер фамильярно хлопнул по протянутой ладони, наклонился, и накрыл губы парня быстрым, душевным поцелуем.
Натан опрокинул на себя кофе.
Господин Мартен, что случилось? прервала свою речь редактор.
Сейчас я помогу вам, одну минутку, подскочила официантка и бросила ему на колени белоснежную салфетку. Второй, такой же, она принялась споро вытирать столешницу.
Нарушитель порядка на него не смотрел. Он легонько пожал плечами и вышел, запахнув куртку. Даже, кажется, слегка улыбался.
Натан стиснул зубы. Не помогло. Услужливое воображение уже мазнуло по губам густым привкусом сладкого какао.
6
День экзамена выдался морозным и ясным. Профессор смахнул с лацкана ему одному заметную пылинку и вошёл в испуганно притихшую аудиторию.
Первой, как и следовало ожидать, вызвалась отвечать нахальная отличница. Ей повезло с билетом: она барабанила вызубренный текст, гордо глядя ему прямо в глаза, словно спрашивая: «Ну что, найдёшь, к чему придраться, старый хрен?».
Неплохо, Ясмин. Дополнительный вопрос, он задумался, чем бы срезать юное дарование. Но, как назло, в ушах немедленно зазвучал хрипловатый высокий голос: «Ясмин не нужны проблемы Вы не знаете, как усердно она учится, как старается». Натан мысленно выругался. Молчание затягивалось, взгляд студентки из выжидательного стал напряженным. Профессор вздохнул. В каком культурно-историческом контексте де Сен-Пьер писал свою повесть «Поль и Виржини»?