В Свете что то ёкнуло. Испугавшись, она попыталась подавить начавшее подниматься желание, но тут из-за угла сознания выглянула удивительная белокурая цыганка, которую Света встретила как то в метро и продавшая ей вантуз. Цыганка хитро подмигнула бездонным черным глазом и, пригрозив пальцем, одними губами сказала : ДА! Преодолевая ужас, который уже почти капитулировал под натиском воспоминаний школьных лет и обрывков ощущений редких приступов любви бывшего мужа, Света, которой неожиданно стало жарко, распахнула ситцевый халат и неожиданно для самой себя томным глубоким голосом пропела:
Tut mir Leid, aber ich habe kein Geld, um mit Ihnen auszuzahlen. Aber ich habe etwas anderes. Vielleicht interessiert Sie das.
Игорь, почти уже закончивший, стоя на табуретке посмотрел на открывшийся вид и ему стало страшно. Сглотнув ежа, он хрипло прошептал :
Да, конечно.
«Мама дорогая, чего ж это делается то, сука???» думал он лежа на кафельном полу и смотря на свежеоштукатуренный участок потолка, который с заданной частотой перекрывался раскрасневшимся лицом Светы. Глаза её были полузакрыты, а рот, наоборот, широко открыт и булькал в попытках издания оргазменного звука. И вопрос, каким он будет, сверлил оцепеневший мозг Игоря, застреванием своим рождавший квакание лягушки, визг тормозов, вопль из темноты и мощный стон с подвыдохом
Вспышка.
Высокие старые деревья скрывали в своем мире множество песчанных дорожек, паутина которых образовывала часть столь любимого горожанами пространства старого парка. Игорь сидел на волнистой, крашенной белой краской скамейке и читал книгу.
«С достаточной степенью уверенности можно предположить, что в жизни очень редко можно встретить какую-либо систему когнитивных элементов, в которой диссонанс полностью отсутствует. Почти для любого действия, которое человек мог бы предпринять, или любого чувства, которое он мог бы испытывать, наверняка найдется по крайней мере один когнитивный элемент, находящийся в диссонантном отношении с этим «поведенческим» элементом. Даже для совершенно тривиальных знаний, как, например, что некто собирается прогуляться в воскресенье днем, весьма вероятно, найдутся некоторые диссонирующие элементы. Человек, вышедший на прогулку, может сознавать, что дома его ждут дела по хозяйству или что собирается дождь и так далее. Короче говоря, существует так много других когнитивных элементов, релевантных по отношению к любому данному элементу, что наличие некоторой степени диссонанса самое обычное дело.»
Захлопнув книгу, Игорь раскинул руки в стороны и положил их на спинку скамейки. Недавно закончившийся дождь напоминал о себе оставшимися редкими лужами, кусками отражающие ту реальность, в которой была скамейка, Игорь, парк и составляющие его деревья. Лужи, ненадолго ставшие частичками этого парка, никак в себе не отражались, подтверждая тем самым существование другой, отражающейся реальности, в которой им не было места и они являлись тем, благодаря чему эта альтернативная суть имела место быть. Вся эта хмурь рождала в уме тот самый диссонанс, о котором и было прочитано. У Игоря мелькнула мысль излишности подобного знания, ввергающего его в некую нервозность. Встав, он кинул книгу в рюкзак, закрыл «молнию» и двинулся к выходу. Человеческая малочисленность буднего вечера. Навстречу шла невысокая стройная женщина средних лет с печальным и хмурым лицом и разговаривала по телефону. Светлые волосы были стянуты назад, полы летнего плаща распахивались слабым ветром. Неторопливо приближаясь к Игорю, она подняла грустные глаза.
Ну что «Света»? Что Света, мам? Почему я позволяю себя
Нога подвернулась и поверхность Земли начала приобретать для Игоря вертикальное положение. Удар был смягчен выставленным локтем, принесенным в жертву ради позвоночника.
Небо. Когда то Болконский увидел его, будучи раненым при Аустерлице и узрел всю тщету помыслов мирских и стремлений. Игорь же, падая, успел уловить «унижать?» как окончание вопроса в телефонную трубку и теперь лежал на спине и глядя в голубую бездну, перемежающуюся серыми обрывками, думал об этом. «Кто чувствует себя униженным? Относительно чего? Вот лежу я сейчас ниже уровня голов стоящих людей. Можно ли это считать унижением? Но я то лежу, а вот и не лежу. Потому как витаю в том самом небе, что не начиналось и не заканчивается и наполняет собой всё. И парк, и людей, и город, и вот эту холодную лужу. Тогда получается, если я в небе, то все остальныениже. Они унижены моим пребыванием в небе, но не ощущают этого. Потому что
Вспышка.
Игорь сидел на краю ванны, наполняемой холодной водой. Ноги касались пола, тапок соскользнул с правой ноги и шлепнулся. Рука исчезла в кармане рюкзака и появилась уже не одна, а в компании с девушкой в гусарской одежде, изображенной на коробочке с презервативами. Девушка была симпатичная, как и водится обложкам рекламных проспектов, обещающих все земные и неземные блага, начиная с колбасы и заканчивая билетами на самолет «Аэрофлота». Воздействуя предлагаемым образом на сексуальный центр мужчины, по привычке из 90-х считающемуся хранителем кошелька и джинном, генерирующим дензнаки, производители будили свадхистанические энергии и стимулировали тянущихся к женской красоте самцов отдавать вожделенные бумажки в подсознательной надежде купить обладание ею. Коробочка открылась, Игорь двумя пальцами достал обойму из трех резинок и оторвал одну. Распечатав фольгированную упаковку, Игорь вынул из него щедро сдобренный смазкой презерватив и потянув за кончик превратил его в пустотный фаллический символ. Ванна уже была наполнена и вода вытекала прямо на пол, стремительно захватывая пространство, расползаясь во все стороны сразу жидкой конницей, несущей иго. Содержимое ванны и комнаты постепенно уравнивалось , повинуясь закону сообщающихся сосудов, работающем не только, как выяснилось гораздо позже, на физическом уровне. Презерватив был наполнен водой и огромной каплей, пружиня в руках Игоря, опускался в толщу воды и поднимался на поверхность. В нижнем положении пузырь терял видимые границы и содержимым своим сливался с бОльшим объемом, становясь с ним целым. Потом каучуковые свойства кондома срабатывали и пузырь с водой поднимался, опять становясь видимой формой. Во всем этом ощущалось нечто большее, чем простые игры ситуативно впавшего в детство мужчины. Но что?
Ну ёбаный ты в рот, а?! женский голос снизу выдернул Игоря из созерцательного настроя. Ну что за хуйня то делается?! Потоп!!! Мама, забирай мальчишек, езжай к себе. Где этот козел?!
Через минуту во входную дверь забарабанили. Игорь поймал проплывающий тапок, закрыл воду и открыл дверь ванной.
«Как её хоть зовут то? Света, кажется». Замок повернулся и входная железная дверь распахнулась