«Даже такая мелочь, как взмах крыла бабочки, может, в конце концов, стать причиной тайфуна на другом конце света.»
(Теория Хаоса)
-конечная!
Вагон тяжело и нервно выдохнул и начал выпускать вечно торопящихся и суетливых пассажиров на платформу, где они, повинуясь им одним ведомым (а, вернее, совершенно неведомым) импульсам, разбегались на автобусные остановки, ныряли в пасть метро или, открывая на ходу зонты, уходили и смешивались с городской толпой, потоком своим уносящей их как река уносит трупы врагов. Игорь вздохнул и побрел в сторону турникетов, доставая на ходу мятый билет для выхода с территории вокзала. Карман куртки нелепо выпирал носом корабля, пытавшегося вырваться из плена утреннего морского тумана. Засунув руку в карман, Игорь нащупал в нем шпатель, который приобрел в электричке у одной цыганки за 3000 рублей. Продавщица обладала удивительным окрасом волос, подкупающим своей пергидрольностью и вызывающим доверительные чувства. Пристально глядя Игорю в глаза, цыганка, назвавшись Асей, обволокла его бездонностью темноты и самым краем ускользающего с края реальности сознания, он уловил зашифрованное в древней цыганской песне о вольном коне«ДА! Говори всему «ДА!» Что бы это не несло и чем бы, на твой взгляд, это не грозило! ДА! И гривой своей родив ветер мчался конь воронойАй нанэ нанэ»
Выплюнутый вокзалом Игорь стоял на Лиговском и смотрел то налево, туда, где красивая и прожорливая как проститутка премиум-класса «Галерея» впускала в себя редких в это время суток посетителей, заходящих лишь затем, чтобы оценить ремонт в бесплатных туалетах, то направо, где небольшое скопление людей у светофора символизировало собой подчинение тем рефлексам, над которыми трудился в свое время известный собачник Павлов. Двинувшись в сторону Невского, Игорь заметил странную особенность, не наблюдаемую им ранеевсе, что оставалось за его спиной, напоминало о своем существовании лишь сполохами памяти, которые при всей своей красочности могли образовать лишь статичную открыточную картинку, какие туристы охотно разбирали на память у привокзальных торговцев сувенирной мишурой. Тротуар полз под самостоятельно движущиеся ноги, фасады, покачиваясь, волнами проплывали, соревнуясь в скоростях с бегущими, идущими и еле шевелящимися прохожими. Зебра перехода иноходью проскакала под Игорем, он поднял голову и увидел перед собой газетный киоск, какие раньше носили близнецовскогордое название «Союзпечать». Пара глаз скользила по выставленным за стеклом «желтым», патриотическим и актуальным периодическим изданиям, соревнующимся в пошлости оформления друг с другом не первый год и уже совершенно не стеснялясь этого.
Мущщинааа, вам чево?, продавец, при взгляде на которую Игорь вспомнил старый мультфильм про синьора Помидора и юных революционеров, как то плотоядно сверкая безвкусно накрашенным глазом, выглянула из небольшого окошка.
А что есть?, неожиданно для самого себя ответил Игорь. Книги есть?, еще более неожиданно спросил он и удивился тембру голоса, показавшемуся ему не только не родным, а даже вражески-предательским с нотками диверсионности.
Книиигииии?, протянула хозяйка ларька. Да было что то. Вам какие?
Нырнув куда-то вниз и исчезнув там на несколько секунд, она хлопнула о прилавок стопкой из нескольких томиков в мягком переплете.
Вот Донцова есть, Маринина, фантастики немного А, вот, погодите Судя по вашему серьезному виду, специально вас дожидалась, Игоря несколько покоробило отсутствие связи между тем, кто оценил его вид как серьезный и тем, что его дожидалось, но отнеся огрехи лингвистики к непостижимости русской души, на которую наложили отпечаток монгольские завоеватели, он принял это за довольно средний коан и посмотрел на протянутую ему книгу в твердом переплете фиолетового-черного цвета. «Теория когнитивного диссонанса», Фестингер Л.
«Ну ОК. «Да» так « да», хуле там» не задавая вопросов, Игорь просунул в окошко обозначенный на корешке символический стольник и, бросив «Теорию» в рюкзак обогнул было киоск, намереваясь двигаться дальше.
Мущина! Мущина! Ну что же вы сразу уходите? У нас тута акция.
Он обернулся. Глядя на него, как смотрят только те, перед которыми забрезжил фантом последнего шанса, продавщица, слегка покраснев, насколько это было позволительно даме ее лет и опыта заговорчески полупрошептала:
У нас тута акция. Купил книгупачка презервативов в подарок. Выбирайте, и в ее руках оказалась коробка из-под шариковых ручек с четырьмя упаковками недорогих кондомов. Игорь заглянул внутрь и взял первое, что попало под взгляд«Гусарские». С ярко-красной упаковки на него бодро выпячивала пятый размер девица в гусарском кителе, эполетах и лихо сдвинутом набок кивере. При повороте пачки под определенным углом, девица вульгарно подмигивала, что служило гарантией подлинности изделия. Сунув презервативы в карман рюкзака, счастливый обладатель всего, что за довольно короткий период бытие предоставило ему в полное распоряжение, не снабдив инструкцией по совместному использованию, двинулся вниз по проспекту.
Появляющиеся, двигающиеся мимо и навсегда исчезающие за спиной памятники архитектуры вносили разнообразие в восприятие своей разноцветностью, люди по обыкновению и по непостижимой особенности этого места никуда не спешили, даже если часы и пытались их испугать исчезновением времени, машины, машины, пробки, светофоры, легендарные питерски-невские добрые собаки, старушки из окна, вазоны с анютиными глазками и еще какими то цветочками, названия которых не так и важны, лужи, облака, реклама, Екатерининский сквер с фигурой хозяйки и фаворитами у ног, утреннее солнышко, пытающееся выглядеть ласковым, улыбка, столб Игорь остановился и уставился на наклеенные распринтерные объявления обо всем на свете. На свете. Ах, если б знал он тогда, куда приведут все эти «да», если б обратил внимание на эти два слова. Это будет потом, а сейчас глаза пробегали текст на половинке А4, внимание на котором остановилось именно потому, что он был рукописным и выглядел живым. « Нужен мастер на все руки для небольшого домашнего ремонта. Необходимо заделать яму на потолке (отвалилась штукатурка вследствие протекания воды с верхнего этажа) и по возможности перенести стиральную машинку из кухни в ванную. Без в/п. Оплата по договоренности». И подписьСвета. И телефон, написанный с особой тщательностью.
Да, доброе утро. По объявлению беспокою Насчет ямы и стиралки Игорь решил отдаться тому, что с ним происходило и попробовать особо не париться и не застревать на эмоциях. Голос с другой стороны легко и бархатно назвал адрес и сообщил, что его обладательница готова была принять мастера на все руки хоть сейчас, потому что у нее выходной и дети у мамы. До Мытнинской решено было доехать на 10 троллейбусе, а там немного пешком до перекрестка с Кирилловской.
Дом цвета грязной охры немного обиженно смотрел на моющиеся вокруг фасады соседей и поэтому выглядел не только стареющим с каждым новым вымытым квадратным метром, но еще глубже насупившимся на гастарбайтеров , не уделяющих ему внимания. Подойдя к двери парадной, Игорь набрал на домофоне номер квартиры. После пары «тилиликов» уже слышанный голос сказал : «Входите» и домофон затилиликал быстрее, как бы поторапливая заходящего в парадную тем самым «цигель цигель айлюлю».
Света оказалась маленькой женщиной лет 45, с неплохой, но уже начавшей оплывать вниз фигурой, светлыми волосами, с захваченным сзади заколкой в виде ракушки хвостиком и потухшими печальными глазами. «Если бы эти глаза разместить на фасаде её дома, то гастарбайтерова рука бы дернулась с щеткой в его сторону», подумал Игорь и поздоровался ещё раз.
Ну вот, Света показала рукой на потолок ванной. Слой штукатурки, площадью сантиметров 30, отсутствовал там, где был изначально положен и был теперь только предположен Игорем. Ухмыльнувшись каламбуру, он спросил:
Тазика не найдется? Штукатурку замесить. Я взял пару кэгэ по дороге.
Света с подозрительностью и пробивающейся сквозь нее обычной женской благодарностью посмотрела ему в глаза.
Сейчас.
Сняв куртку и достав шпатель Игорь насыпал сухую смесь в тазик, разукрашенный ромашками, с налитой в него предварительно водой из-под крана и начал перемешивать «состав до получения однородной смеси» как того требовала инструкция. Хозяйка квартиры стояла у входа в ванную, опершись плечом о дверной косяк с начавшей облупляться и трескаться краской. Взгляд её был направлен на руки мастера, предплечья, открытые закатанными рукавами с разбегающимися голубыми змеями венами, красиво огибающими крепкие мышцы, как некие узловатые ветки сильного дерева, умеющего противостоять ветрам и невзгодам. Пальцы одной руки плавными движениями обхватывали пальцы другой и медленно скользя по ним, снимали остатки штукатурной смеси цвета молока и возвращались к работе по перемешиванию, сминанию плоти содержимого тазика, погружаясь в него образующимися новыми мудрами пальцев и перетиранию оставшихся твердых комков, похожих на розоватые шарики. Память Светы включила проектор и показывала сцены из поствыпускного вечера, когда они с бывшими уже одноклассниками взяли в аренду видеомагнитофон и два десятка кассет, заперлись в квартире одного мальчика, уехавшего потом в Австрию и всю ночь пили шампанское и смотрели начинающих разрешаться Рэмбо, «Зловещих мертвецов» и до сих пор находящуюся на полулегальном положении порнуху «чтобы не уснуть». Мальчики после просмотра нескольких минут фильма частили в туалет, а девочки, как благопристойные ленинградские дамы делали вид, что им это не интересно и общались друг с другом, краем глаза все же любопытствуя происходящим на экране «Радуги». В те времена была в ходу продукция немецких студий и молодым людям, изучавшим язык Гёте в школе, было забавно переводить те редкие фразы, которыми обменивались счастливые и ничего не стесняющиеся мужчины и женщины по ходу сюжета, блиставшего лишь разнообразием форм ягодиц, грудей и пенисов.