Очередным мявком кот подтвердил, что да, не угомонится, и с усами нырнул в миску. Зато теперь спокойно можно было на стол накрыть и потрапезничать.
Пока травы настаивались, Данила вытащил миски, поглядывая на своего гостя. Он вдруг сообразил, что Дмитрийпервый, кто оказался в его доме за очень долгое время. Не сказать, что кузнец был таким уж угрюмым и нелюдимым, деревенских не дичился, всех привечал, кому помощь нужна, но так уж вышло, что звать гостей у него причин не было. Последний раз, уж почти пять лет тому, собирались, когда сороковины бате справляли, а с тех пор ни грустных, ни веселых поводов не появилось.
У меня сахар есть, хочешь с чаем вприкуску? предложил гостю Данила, разлив чай по блюдцам, и воздух тут же наполнился ароматами лугабабка Агафья свое дело хорошо знала.
Нет-нет, не надо, Дмитрий замотал головой, так что соломенные пряди взлетели над высоким чистым лбом. Варенье же есть.
Даром, что сахар он видел пару раз в жизни, но объедать Данилу уж точно не собирался.
Пристально посмотрев на него, кузнец хмыкнул и поставил на стол глиняную мисочку с наколотыми кусочками сахара.
Ешь! сам-то он до сладкого был не охоч, но стараниями все тех же деревенских чего только не припас.
Следом под носом Дмитрия появилась тарелка с блинами и ложка.
Данила устроился напротив него и первым взял себе блин, понимая, что иначе его гость есть не начнет.
Ох, хороши блины, он щедро положил на блин с творогом сметаны и откусил едва ли не половину. Дмитрий, ешь, а то по карманам рассую! строго добавил он, видя, что парнишка только отхлебывает чай
Жалобно глянув на него, Митя положил себе на тарелку простой блин, без начинки и стал скручивать его.
А варенье! Данила решил взять это дело в свои руки и положил Дмитрию прямо на блин полную ложку варенья.
Парнишка сдался, аккуратно свернул блин, чтобы ни капли угощения не потерять, а когда умял все за один присест, даже пальцы облизал от просочившейся сквозь дырочки сладости.
Вот это дело! одобрил Данила, не замечая, что наблюдает за парнишкой с улыбкой, и организовал ему еще один блин, теперь уже с творогом, и его щедро сдобрил и сметаной, и вареньем.
Вкусно так, что язык проглотишь, одолев половину этой порции, признал Митя, краснея ушами от смущения. И, все же не удержавшись, взял малюсенький кусочек сахара.
И как он не пытался отбиться от кулька сахара, который вручил ему Данила перед уходом, сделать это оказалось задачей непосильной.
Домой Дмитрий шел, словно пьяный, даром, что состояния этого ни разу в жизни не познал, спотыкался обо все коряги да ямки. А все потому, что не мог оторвать взгляд от свертка с сахаром. Ему казалось, что его ладони едва ли не горят после того, как Данила вложил в них кулек и крепко сжал своими ручищамиМитины по сравнению с его были детскими ладошками.
До родной калитки оставалось три дома, когда парнишка торопливо развернул сверток, сунул один кусочек в карман, завернул вощеную бумагу обратно и в таком виде вручил матушке, пояснив:
Данила Михайлович угостил и очень благодарил за блины, он отдал и пустую посуду в корзинке.
Это что, Митенька? Прасковья развернула сверток и ахнула. Никола Угодник, это ж сахар. Неудобно-то как! Зачем взял? она строго посмотрела на сына.
Матушка, я пытался отказаться, нахмурился Дмитрий. Данила Михайлович сказал, что ему сахар без надобности, он не любит. И еще сказал, что это за блины, потому что он и завтра еще их есть будет.
Нет уж, завтра ты ему пирожков отнесешь! решительно заявила Прасковья и побежала на кухню, опару на тесто ставить.
А сахарок припрятала, конечно, Бог знает, когда пригодится. А не понадобится в уплату, так на Пасху можно будет деток порадовать.
Дмитрий спорить не стал и понадеялся только, что матушка не слышала, как бухнуло сердце, узнавшее, что завтра снова к Даниле идти.
Весь дом уже спал, а Митя все сидел на завалинке у конюшни, потихоньку посасывал кусочек сахара и думал о завтрашнем днекогда матушка его отправит к Даниле? Хорошо бы вечером, тогда можно будет не спешить, полюбоваться широченными плечами да огромными ручищами.
Лишь один разочек парнишка позволил себе вспомнить про крепкие ноги кузнеца, в один миг мучительно покраснел и поспешил представить невозможно зеленые глаза. И эти-то мысли были стыдными, греховно-неправильными, а за воспоминания о том, как выглядит нижняя часть Данилы, он готов был немедленно оказаться в Геенне Огненной.
2.
И если самоустрашением можно было как-то пресечь такие мысли, то во сне они одолели Митю в полную силу. Утром, проснувшись в мокром исподнем, он порадовался, что на лето перебрался в конюшню, и рванул к дождевой бочке, чтобы застирать все следы ночного греха.
В избу он шел, раздираемый противоречиямиесли матушка отправит к Даниле сейчас, надо будет поспешать, ведь потом с батей в поле идти. Зато весь день доведется провести с мыслями о кузнеце.
Так оно тож на тож и выйдет, если и вечером к нему идти, только тогда Митя будет встречу предвкушать.
Вышло по второму. Прасковья пока напекла пирожков, только чтобы домашних накормить, да мужу с сыном с собой дать.
Митя, вечером к Даниле-кузнецу сбегаешь, напомнила она. Я как раз потрошков в пироги нажарю.
Хорошо, матушка, послушно кивнул он, прикусив губу изнутри, чтобы не разъехалась в дурной улыбке.
Конец августа на их северах выдался непривычно жарким, так что к концу трудового дня в поле Дмитрия можно было отжимать от пота. Но об усталости он не думал и одергивал себя, чтобы не подгонять матушку. Разве что от ужина со всеми вместе отказался, рассудивесли Данила пригласит, можно будет повечерять с ним, а если не пригласит, матушка накормит.
Данила Михайлович! от калитки позвал Митя, и кузнец, как раз закончивший работы, выбежал из кузни, решив, что-то случилось.
А решил он так потому, что парнишка был запыхавшийся, едва ли не загнанный.
Что случилось, Дмитрий! С батькой что? Данила стал торопливо снимать плотный фартук.
Почему с батькой? растерялся парнишка и только тут понял, что выглядит так, словно его сюда черти гнали.
Благо, хоть физиономия и так была красная, и понять, как его моментально залило румянцем от смущения, было уже невозможно.
А, неМитя мотнул головой, так что со слипшихся прядок сорвались капельки пота. Это матушка пирожков передала, вот не хотел, чтобы остыли, он все же выкрутился и от того, что выдумал достойную причину для спешки, не сдержал облегченный вздох.
Пирожков? опешил Данила. Дмитрий, батя Зорьку подковывать вчера приводил. И вчера ты мне уже блинов приносил.
Это за сахар еще, смущаясь все сильнее под его испытующим взглядом, пробормотал Митя.
Вот тебе и здрасте, кузнец упер руки в бока и прищурился. Дмитрий, с чего Прасковья решила, что я за сахар еду покупаю.
Господь с вами, Данила Михайлович, это ж от души, что-то такое вспыхнуло в глазах гостя, что кузнец невольно устыдился собственного предположения.
Ладно, Дмитрий Федорович, не серчай, не со зла я, повинился кузнец, с прищуром посмотрев на гостя.
Тот вздрогнул едва заметно, но намек понял.
В общем, вот, пирожки вам к ужину Данила, справившись с собой, Митя протянул ему корзинку и стал отступать к калитке.
Стоять! потребовал кузнец и, заглянув под полотенце, сам себе кивнул. Ужинать нам с тобой снова вместе. Прасковья, не иначе, забыла, что я один живу.