Джеки БонатиДела кузнечные
1.
Калитка скрипнула едва различимо, но Данила все равно расслышал. Опустив щипцы, которыми держал лезвие будущего ножа, кузнец посмотрел на тропку, ведущую к кузне, и едва сдержал тягостный вздох.
Здравствуй, Ефросинья, поздоровался он и пошел обратно в кузницунельзя было допустить, чтобы металл лезвия слишком остыл.
И тебе не хворать, Данилушка, деревенские говорили, что голос у Ефросиньи что ручеек лесной, слушать и слушать. Все в трудах, да в делах.
Работа такая, Ефросинья, не глядя на нее, Данила стал небольшим молотком выводить лезвие будущего ножа. Ты по делу? вопрос был дежурный. Кузнец знал, что дело у Фроси надуманное, но даже с таким он неизменно помогал.
По делу, Данилушка, закивала она и полезла в корзинку, из которой вынула небольшие ножнички, попутно коря себя и причитая. Уронила, дура безрукая, они погнулись да затупились. А мне без них ну никак, объясняя все это, Фрося подошла к кузнецу едва ли не вплотную.
Данила лишь покосился на пышные груди в вырезе распахнутой немного рубахи. Он не сомневался, что шнурки оказались развязанными прямо возле калитки, иначе Марфамать Ефросиньи, так ее розгами отходила бы, что девка неделю присесть не смогла бы.
Знал Данила и о том, что Ванькасын плотника, на перси эти с того лета засматривается. И ведь кузнец в деревне-то толком не бывал, жил себе на отшибе, ножи-топоры людям справлял. Да только Ефросинья сама чуть ли не каждый день к нему бегала, не иначе по подружкам работу для него искала. Батя-то еехозяин крепкий, сам ножи наточит, если надоба возникнет.
Оставляй, Ефросинья, не отрываясь от работы, кузнец кивнул на верстак. Завтра к полудню сделаю.
Ох, Данилушка, что бы мы все без тебя делали, девушка-таки вжалась в него своими пышными грудями, но тут же отпрянула. А я тебе еще пирожков принесла, сама пекла. Они теплые еще. Ты покушай.
Спасибо, Ефросинья, скупо поблагодарил Данила, сдержав вздох.
Чаще всего оплату за свою работу он брал именно едой. Так было и удобнее, чтобы о хозяйстве о своем не думать, да и деньги великие ему были без надобности. Вот и выходило, что все его хозяйствопес Грибок (Данила три года назад щенком принес его из лесу в кузовке с подосиновиками), и кот Сметанка.
И еду он принимал охотно, но только не от Ефросиньи, понимая, что готовит она, может, и от души, да с умыслом.
Ванька на его месте только поразился бытакая рыба сама в руки плывет, а Данила нос воротит. Вот только не трогала Фрося ни его сердце, ни в чреслах огонь не разжигала.
****
Из-за своей почти затворничьей жизни Данила, хотя и знал практически всех деревенских, но многих лишь понаслышке, в основном, детей, конечнобабы, когда работу приносили, рассказывали иногда, да и мужики делились.
А потому, когда к воротам подошел Федор, ведя в поводу свою кобылу Зорьку, Данила сразу догадался, что парнишка с другой стороны от лошадисын Федора, Дмитрий.
Будь здрав, Данила, поздоровался Федор. Вот, пошли с Митьком на пашню, да Зорюшка захромала. Глянешь?
И тебе не хворать, Федор, Данила вышел за калитку, крепко пожал руку крестьянина, а потом его сынаеще не такую широкую и мозолистую, как у отца. Погоди, ворота открою.
С кобылой он быстро разобрался, понимая, что для Федора сейчас время дорого, а в ответ на обещание отблагодарить позже, лишь хлопнул его по плечу до отпустил с Богом.
Но вечером на пороге его дома снова появился Дмитрий.
Данила Михайлович, позвал он, кажется, лишь недавно сломавшимся голосом.
Хотя лет ему должно быть не меньше девятнадцатиприкинул Данила из рассказов Федора и его женыПрасковьи.
Батя наказал вам передать в благодарность за Зорьку, не поднимая глаза, Дмитрий подошел к крыльцу и поставил на него корзинку. Матушка сегодня блинов напекла, там обычные и с творогом. Их вкуснее со сметаной вприкуску есть, посоветовал он, рассматривая ноги кузнеца в лаптях.
Судя по тому, как оживился Сметанка, об этой части трапезы Прасковья тоже позаботилась.
Спасибо, Дмитрий, Данила поднял корзинку, заглянул под полотенца и едва не ахнул. Да куда ж мне столько одному.
Стоит признать, ел кузнец за двоих, да это и по сложению его понятно было. Уж не говоря о том, что для его работы сил требовалось немало.
Вот только Прасковья, похоже, положила ему блинов столько, что можно было всю ее семью накормить.
Так дело не пойдет, Данила положил руку на плечо Дмитрия. Идем-ка со мной, я сейчас себе отложу, а остальное заберешь.
Господь с вами, Данила Михайлович, перепугался парнишка. Меня ни батя, ни матушка на порог с ними не пустят. Это ж в благодарность! Если бы вы Зорьку не подковали, мы бы в поле сегодня не вышли, капусту не сняли бы.
Да хватит тебе меня по отчеству величать, не такой уж я старый, шутливо проворчал Данила и почесал бороду, которую из соображений безопасности сильно не отпускал. В его тридцать, седых волос в ней пока не было, как и в угольно-черной шевелюре. Что ж мне со всем этим богатством делать? рассуждал он сам с собой, глядя на соломенную макушку своего нынешнего кормильца. Вот что, не хочешь домой нести, тогда заходи, вместе ужинать будем, так и не убирая руку с плеча Дмитрия, кузнец потянул его в дом, и едва ли в деревне нашелся бы человек, способный воспротивиться силе этих рук.
Данила Михайлович, неудобно, запричитал парнишка, тем не менее, послушно следуя за хозяином в его дом.
Неудобно, Дмитрий, на потолке спать. Садись, Данила поставил корзинку на стол, а гостю указал на скамью. Будем сейчас чай пить. Бабка Агафья тем годом трав мне принесла душистых, сейчас заварю.
Кузнец ловко оживил угли под самоваром и полез за травами, которые хранил в большом берестяном туесе.
Только теперь Дмитрий решился поднять глаза, но лишь коротко осмотрел кухню и больше уже не смог отвести взгляд от широких плеч кузнеца.
Что? он сообразил, что Данила что-то у него спросил, когда тот повернулся и замер, глядя прямо в глаза гостя.
Спрашиваюмалины сушеной добавить? повторил свой вопрос хозяин дома.
А да не обязательно, замотал головой Митя, снова утыкаясь взглядом в свои коленки. Но по-прежнему видел перед собой глаза самого необыкновенного зеленого цвета, какой только могла создать природа.
Чудной ты, хмыкнул Данила и, прихватив еще один туес, поменьше, вернулся к столу.
Раньше у матушки его все хранилось по-другому, но с тех пор, как прибрал ее Господь, кузнец стал устраивать быт по-своему. Батя-то вообще в домашних делах не силен был, да и сам он убрался вскорости за супружницей любимой, и остался Данила в доме, да и на всем белом свете один.
По детскому возрасту спрашивал он матушку, почему у него братьев да сестричек нет. Она отвечала, мол, не благословил Господь. Став постарше, понял, что дело в хвори какой-то, но подробно уж не спрашивал.
Да и родители не тужили, сына-богатыря любили, гордились. Батя радовался, что сынок в него уродился, достойной сменой вырастет, ну и Данила не оплошал. Батя еще жив был, а мужики нет-нет, да просили, пусть, мол, сын твой топорик сладит. Михаил не обижался, наоборот, только пуще гордился сыном.
Как позвала его матушка за собой по райским лугам гулять, Данила погоревал положенное, да и стал на свой манер быт устраивать. И теперь любой мог бы сказать, что женской руки этот дом не знает, зато Даниле мороки меньшебез занавесок и салфеток кружевных.
Говоришь, там блины простые? он снова заглянул в корзинку и стал вытаскивать ее содержимое на стол. Тогда к ним варенье сливовое достану, решил Данила и полез в погреб.
Дмитрий и словом возразить не успел, так что ему осталось только ждать хозяина, аккуратно придерживая кота, который, похоже, ждать никого не собирался. Да и чего ждать-то, вот онакрынка со сметаной, только лапу протяни.
Сметанка! строго призвал его к порядку вернувшийся Данила, увидев, что Дмитрий уже чуть ли не двумя руками кота держит.
Кот в ответ только мявкнул, но поползновения свои не прекратил.
Вот же божья тварь, покачал головой кузнец, поставил на стол глиняный горшочек и положил в миску коту пару ложек сметаны. Иначе не угомонится, пояснил он Дмитрию.