Что же он медлит, растяпа! Думает о всяких глупостях, вместо того, чтобы помочь Млисс.
Трэвор набрал в рот воды из стакана, так что щеки его надулись, как у хомяка, и разом выдохнул воду в лицо Млисс.
Девушка подняла тяжелые веки. Длинные намокшие ресницы удивленно взметнулись вверх. Трэвор! Как он оказался здесь? Не важно, главное, он пришел, он спас ее, он рядом с ней. Теперь она его никуда и никогда не отпустит.
Трэвор
Что, Лисси?
Мне было так страшно, Трэвор
Все кончилось. Прости меня, я был полным идиотом. Я знаю, что эту фразу говорят все глупые мужчины в дешевых мелодрамах. Но я действительно был идиотом, настоящим болваном. И теперь страшно в этом раскаиваюсь. Стэнли Ларсон мог убить тебя.
Да. Ты не знаешь самого главногоко мне вернулась память.
Странно было, что затворница Млисс вообще отважилась на поездку в Италию. После смерти родителей Мелисса никуда не ездила и почти нигде не бывала. Единственным связующим звеном с миром живых для нее была Грэйс. Любимая сестра. Сестра-мать, сестра-подруга, сестра-доктор. С приездом в Ричмонд это звено изрядно укоротилось. Грэйс приезжала в гости к Мелиссе, но виделись они теперь значительно реже. У Грэйс был Франческо, и Грэйс жила в далеком-предалеком Кертлэнде, куда Млисс совершенно не хотела возвращаться.
Любая поездка после гибели отца и матери казалась Млисс угрозой. Угрозой ее жизни, ее чувствам. Она так и не смогла перебороть страх автомобилей: билась в истерике, представляя то, что случилось с родителями и то, что может произойти с ней. Из Кертлэнда ей пришлось выбираться на повозке лошадей, нанятой Грэйс. В грузовике Млисс наотрез отказалась ехать.
В восемнадцать лет, выбирая будущую профессию, Млисс постаралась придумать что-то соответствующее своему образу жизни. И остановилась на сочинительстве, одной из немногих профессий, которые не сопряжены с поездками и допускают возможность работать, не выходя из дома. К тому же у Мелиссы оказались недюжинные способности в этой области, и первый же сборник рассказов (изданный не без помощи Грэйс) разошелся на ура. Переехав в Ричмонд, она продолжила заниматься своим делом, окончательно и бесповоротно заперев себя в четырех стенах нового дома.
Раз в месяц приезжали Грэйс и Франческо, но потом сестра вышла замуж и уехала. Млисс ненавидела себя за свою слабость, ненавидела за то, что не может заставить себя приехать к сестре, навестить ее, посмотреть, как та устроилась. Ей оставались лишь регулярно присылаемые Грэйс открытки, письма, оставалась лишь надежда на то, что сестренка когда-нибудь приедет к ней в Ричмонд.
Надежда осуществилась. Только сестра приехала не к ней, а в унылый городок под названием Волтингтон.
Второй раз Млисс добиралась до Волтингтона на машине. Зажмурив глаза и пытаясь не думать, не думать, не думать На этот раз шестичасовая пешая прогулка (впервые она добиралась до Волтингтона именно так) оказалась ей не по силам.
Грэйс позвонила ей рано утром и попросила больше не приезжать в Волтингтон и не искать ее.
Со мной все в порядке, Млисс. Я найду тебя, когда смогу.
Только и всего. В трубке гудки, а обескураженная, напуганная Млисс не знает, что думать.
Голос у сестры был странный. Глухой, взволнованный. Словно она хотела сказать Млисс что-то еще, но не смогла. Почему не смогла? Млисс приоткрыла один глаз и скользнула взглядом по дороге. И тут же закрыла егоголова неимоверно закружилась, поплыла. Когда же она доедет, Господи?!
Кареглазый молодой водитель не мог понять, отчего эта красивая девушка всю дорогу едет, зажмурившись. Неужели он так быстро везет, что ей все время страшно? На него еще никто не жаловался.
Может, ехать помедленнее? поинтересовался он у Млисс, словно вросшей в сиденье машины.
Долго еще?
Изможденный голос и плотно закрытые глаза. Пожалуй, лучше не приставать к ней с расспросами.
Нетминут пять, и доедем до вашей Лейвер-стрит.
Неужели они наконец приедут? Дорога показалась ей бесконечной. А ведь еще придется возвращаться назад. Нет уж, лучше пешком. Все это не важно, лишь бы успеть и застать Грэйс в квартире. Лишь бы успеть.
Чаяния Млисс не оправдалисьв убогой квартирке на Лейвер-стрит сестры не было. Млисс тщетно пыталась звонить в дверь, практически не отрывая пальца от кнопки, и стучать, барабаня в дверь худенькими руками. Грэйс исчезла.
Куда она могла поехать? Зачем? Явно не в Кертлэнд, иначе сказала бы по телефону. Млисс пересилила себя и зашла к соседям, пытаясь выяснить хотя бы обрывки сведений о сестре. Ничего нового она так и не узналасоседи видели Грэйс лишь мельком. И подозрительным ее поведение им не показалось.
Во всей этой истории с Грэйс было что-то не так. Причем очень не так. И это «не так» началось именно в Италии, а значит, туда и следует отправиться. Там Млисс, хотя бы сможет поговорить с кем-то, кто знал ее сестру, кто видел, что с ней творится. Ведь загадочная метаморфоза, происшедшая с Грэйс, не могла остаться незамеченной окружающими.
Но о какой Италии может идти речь, если Мелисса Линсей, двадцати пяти лет отроду, не может спокойно ездить даже на машине? Какой, к черту, самолет? Получить сердечный приступ в воздушном пространстве?! Ни за что. Она физически не может лететь.
Но она должна это сделать. Ради Грэйс. Ради человека, всю свою жизнь посвятившего ей, Млисс. Она не может предать сестру, не может отказаться от нее. Она должна, обязана полететь. Если она будет сидеть и бездействовать, то не простит себе этого всю оставшуюся жизнь. Лучше уж сердечный приступ в самолете, чем муки совести и приступы дикой тоски по сестре.
То, что было дальше, иначе как кошмаром Млисс назвать не могла. Вначале возвращение в Ричмонд на такси (Господи Боже, и это только начало!), затем поездка в аэропорт на дребезжащей таратайке, которую Млисс имела непоправимую глупость поймать на дороге (сердце убегает в ноги, а потом ударяет в головуда разве это мыслимо!), а потом самое страшное, девятый круг адасамолет!
Вот там-то Мелисса Линсей действительно чуть не распрощалась с жизнью. Правда, не от сердечного приступа, нет. Ее готовы были разорвать в клочья пассажиры, сидящие рядом, оттого что она вертелась как юла в приступе панического страха и вопила во весь голос, чтобы ее выпустили отсюда. Ее бы, наверное, выпустили, если бы в перепалку не вмешался помощник капитана. Млисс дали успокоительного, и она проспала оставшуюся часть пути.
Первым делом в Италии она нашла Франческо. Вилла, которую он купил для ее сестры, была неправдоподобно великолепна. Даже красочные описания Грэйс не стояли рядом с тем, что Млисс увидела своими глазами. Огромный розовый дом с множеством пристроек, роскошный овальный бассейн с прозрачной бирюзовой водой (в котором утонутьи то счастье), сад, где произрастали самые немыслимые цветы и деревья. Рай на земле! Конечно, Грэйс любила мужа не потому, что он был так богат и щедр, но оставить всю эту роскошь ради неведомых сомнительных перспективна это не отважился бы даже самый бескорыстный человек на земле.
Жаркое итальянское сердце Франческо было разбито. Он почти со слезами на глазах жаловался Млисс на то, что сделала с ним ее сестра (если я до сих пор не спилься, то эта есть самая настаящая чуда). Млисс сочувствовала Франческо и продолжала недоумевать: что могло подтолкнуть сестру к подобному шагу. И слепому понятно, что не ссора с Франческо.
Единственное, что ей удалось выяснить у горюющего шурина, Грэйс иногда общалась с женщиной по имени Рейчел. Рейчел Нойли, тоже приезжей американкой, много лет назад обосновавшейся в Италии. Франческо пытался расспросить ее, однако ничего нового она ему не сказала. Ему тоже хочется надеяться на лучшее, но Грэйс бросила его, потому что ей нужны были только его деньги. И, не исключено, что уехала с любовником. Однако Франческо умоляет Млисс сообщить ему, если о его сбежавшей жене будут хоть какие-нибудь известия.
Рейчел Нойли. Грэйс ничего не писала о ней, но попытка не пытка, да и за спрос тоже денег не берут. Млисс твердо решила встретиться с этой женщиной. Она позвонила по телефону, который дал ей Фрэнк, и грустно выслушала восемь гудков в трубке уличного автомата. Неужели не ответят?
Алло, разбил молчанье напряженный женский голос.
Здравствуйте, простите за беспокойство, но я звоню вам по очень важному вопросу. Меня зовут Мелисса Линсей.
Тяжелое молчание.
Я сестра Грэйс Линсей.
Тяжелое, словно превращенное в ледяную глыбу молчание, вот-вот готово обрушиться наголову Млисс.
Это очень важно для меня, поймите. Моя сестра пропала. Если вы что-то знаете об этом, умоляю, расскажите.
Вам бы следовало спросить, с кем вы разговариваете, Мелисса. Но вам повезло, я действительно Рейчел Нойли. Через полчаса в кафе «Личия». Я буду в темном фиолетовом платье.
Вот так. Просто и ясно: кафе «Личия» и фиолетовое платье. Млисс уверена, что Рейчел знает что-то о Грэйс, иначе зачем она назначила встречу? Только где может находиться кафе «Личия»? Млисс оглянулась по сторонам в поисках той светлой головы, которая ответит ей на вопрос, где благословенное кафе, в котором ее будет ждать ангел в фиолетовом платье? Все было до смешного простокафе «Личия» находилось на другой стороне улицы, напротив того автомата, по которому разговаривала Млисс.
Рейчел Нойли оказалась невысокой полной блондинкой с глазами цвета кофейных зерен и грудным, взволнованным голосом. На вид ей можно было дать лет сороксорок пять, не больше. Под глазами ютились крошечные морщинки, уголки рта были опущены вниз, словно кто-то прикрепил их там невидимыми гвоздиками. Грустная, но решительная женщина, подумала Млисс.
Млисс рассказала ей о том, что произошло с сестрой. О странных письмах, о приезде сестры в Волтингтон, о ее последнем звонке.
Рейчел молчала, словно раздумывая, стоит ли ей вмешиваться, затем заказала официанту две чашечки капуччино и наконец обратилась к Мелиссе.
То, что я сейчас расскажу вам, должно остаться тайной. Вы ни при каких обстоятельствах не должны на меня ссылаться. И ни в коем случае не должны открывать мое имя кому бы то ни было.
Какая таинственность! Но к чему все это? Млисс встревожено посмотрела на женщину.
Но почему?
Сейчас вы все поймете. Я не стала ничего объяснять Франческо именно потому, что боялась за себя и свою семью. Я уже давным-давно не верю во всемогущую силу закона, который вступится за меня. Но вы, слава Богу, живете не в Италии. Рассказ будет долгим. Рейчел сделала глоток кофе. Достаточно долгим. И, боюсь, то, что я расскажу, едва ли успокоит вас, Мелисса.
Сердце Млисс сжалось от жутких предчувствийда, кажется, не напрасно она волновалась за сеструпохоже, Грэйс влипла в серьезные неприятности. И Млисс не ошибласьрассказ Рейчел потряс ее до глубины души.
Грэйс Линсей не спасло ни знание жизни, ни отличная способность разбираться в людях. Чувства, порой, оказываются слепы и глухи к доводам разума и, иногда, самые осмотрительные и осторожные люди попадают в такие ситуации, в которых глупец, и тот вел бы себя рассудительнее. Рейчел сама прошла через этопоэтому она в состоянии объяснить то, что произошло с Грэйс. Правда, для нее все это в прошломей удалось избежать последствий, своевременно очнувшись от нелепых бредней, навязанных ей Сектой Весты. А это было совсем непростоРейчел до сих пор боится за свою жизнь.
Все происходящее в Секте странно и страшно. Странно потому, что Рейчел так и не смогла понять, как можно заставить человека верить в подобную чепуху. Да, на какой-то короткий срок это допустимо, но на столь долгое время Большинство женщин служит Секте всю жизнь, и лишь немногие могут уйти оттуда по своей воле. Страшно, потому что женщины, остающиеся в Секте Весты, так и не могут осознать, что, расставшись со своими семьями, они меняют свою счастливую (как правило) жизнь на слепое служение неизвестному и фальшивому божеству. И еще одно: знающие и отрекшиеся от «верования» секты так просто из нее не уходят.
В Секту вербуют (да, именно вербуют, не привлекают, не призывают) исключительно богатых женщин. Причем, не просто богатых, а очень богатых. Рейчел не знает, как именно Секта занимается поиском этой информации, но члены Секты всегда осведомлены о материальном благополучии тех, кого заманивают в свои сети. Потенциальные жрицы Весты (что самое парадоксальное, в древнеримской мифологиибогини, хранительницы домашнего очага) выбираются вербовщиками из приезжих. Они, по наблюдениям Рейчел, никогда не связываются с итальянками. Во-первых, с коренными жительницами Италии сложнее поспорить на теологические темы (как ни крути, это ведь их культура); во-вторых, их гораздо быстрее хватятся, в случае чего. Секте не нужен шум, она действует метко и продуманно. Их жертвыобеспеченные туристки и обосновавшиеся в Италии иностранки (эти скорее исключения, чем правило), такие, как Рейчел и Грэйс.
Рейчел не знает принципов вербовки в Секту. Скорее всего, к каждой будущей жрицесвой подход. С ней все произошло просто, она до сих пор поражается, как могла попасть на эту удочку.
Рейчел возвращалась с пляжа на своем «рено» и по дороге чуть не сбила молодого парня, лет двадцати пяти. Конечно, у нее был шок, хотя машина задела его совсем чуть-чуть. Она страшно испугалась и предложила ему свою помощь. Парень, с глазами ангела, не отказался и сел в ее машину. Правда, ни в больницу, ни к ней домой поехать не захотел. Просил лишь подвести, дескать, опаздывает на важное мероприятие. По дороге они разговорились. Он нес что-то о заоблачных вершинах познания, о целостном восприятии всего мира. Она понимала, что все это так далеко от нее, но все равно продолжала слушать, как завороженная. Он вышел у небольшого дома с красной черепицей, оставил ей какие-то координаты, посоветовал прийти на следующее «слушанье». Весь этот и следующий день Рейчел могла думать лишь об этом парне с глазами ангела и его словах. Через неделю она пришла на «слушанье».
Попроси ее повторить то, о чем ей тогда говорили в доме с красной черепицей, она в жизни не вспомнит. Но тогда ей все казалось таким логичным, правильным, более того, исполненным высшего смысла. Она могла дословно произнести речь, только что сказанную Учителем. Ей до сих пор непонятно, на чем играет Секта, как ей удается заворожить, опутать невидимыми сетями своих потенциальных жертв. Так Рейчел попала под влияние Секты.
Как-то раз она увидела то, чего видеть была не должна. У каждого этапа посвящениясвое время. Просто в один прекрасный день Рейчел заглянула не в ту комнатку, заблудившись в лабиринте здания с красной черепицей. Ее Учитель обрабатывал, другое слово подобрать сложно, одну из женщин, пришедших в Секту раньше, чем она, Рейчел. Он объяснял ей, что нужно сделать для того, чтобы стать жрицей. Оставить дом, семью, прекратить общение с родными. Внести в Сестринскую Обитель (так часто называла себя Секта) внушительную сумму денег. Будь Рейчел на том же этапе посвящения, она ничему бы уже не удивилась, но для нее время еще не приспело Женщина внимала Учителю, жадно глотая каждое его слово. Она была согласна со всем Рейчел украдкой прошмыгнула за штору, чтобы услышать больше. И услышала.