Может Рафаэлла лишь испугалась атаки змеи, но та ее так и не укусила? Или клыки хладнокровного пресмыкающегося вонзились ниже, лишь скользнув по ороговевшей части копыта?
Я знаю, что нужно делать, если кусает наша российская гадюка, но определить, что за змея была сейчас, я не в силах. Чтобы отсасывать яд, нужно хотя бы видеть место укуса! Никаких лекарств, тем более против аллергии или антигистаминных средств у меня с собой и подавно нет.
Остается лишь отпаивать лошадь на всякий случай. Не смотря на то, что совсем недавно Рафаэлла сама отказывалась от воды, сейчас она с жадностью выпила полулитровую бутылку.
Пока я стояла и наблюдала за поведением лошади, тревожно озиралась вокруг, выискивая новых гостей на нашей стоянке. Мне почему-то казалось, что стоит только опустить взгляд, как увижу прямо возле ног копошащихся змей и скорпионов.
Через какое-то время, я приняла решение двигаться дальше. Рафаэлла спокойно стояла, не выражая никакой реакции. Так и не сходив в «кустики», я взобралась в седло и пустила лошадь тихим шагом, прислушиваясь к ее дыханию.
Осталась одна с половиной бутылка водывсего меньше литра спасительной жидкости.
**
Были у меня подозрения, что трогаясь с места опасной стоянки, где Рафаэллу атаковала змея, я взяла неверное направление.
Солнце уже вовсю находилось в зените, а значит, я была в пути уже более шести часов. По нашим подсчетам с Натальей, шоссе должно было уже показаться.
Не описать словами какие противоречивые эмоции меня разрывали на части. Здесь был и страх в первую очередь, и паника, и надежда, что вот за следующим холмом будет долгожданный асфальт. Но вместо него, каждый раз я продолжала наблюдать бескрайние просторы пустыни. Им не было конца.
Не понимая, что могло пойти не так, я продолжала направлять Рафаэллу вперед то галопом, то шагом.
Спустя еще пару часов, я готова была биться в истерике, и лишь понимание того, что мне это не поможет, помогало сохранять мизерные остатки спокойствия.
У меня осталась одна целая бутылка водыпол литра.
Я крайне бережно относилась к воде, предпочитая делать один глоток и держать его во рту, либо просто смачивая губы несколькими каплями.
Один раз возле небольших островков с высушенной растительностью мне встретилась полуистлевшая туша какого-то рогатого животного. Вокруг него суетилось несколько варанов, обгладывая его косточки.
Передернувшись от омерзения, я с ужасом думала, что меня с Рафаэллой может постигнуть та же участь, если мы не выйдем к шоссе или хотя бы к какой-нибудь тропе со следами колес от машин.
Время шло, но я так и не приблизилась к своей цели. Ближе к вечеру, когда солнце стало садиться за горизонт я решила встать отдохнуть. Нам с лошадью необходимо было поесть и перевести дух после изнуряющей дневной жары.
Для стоянки выбрала местечко, находящееся в низине между дюнами. Пока было светло, я тщательно обошла всю площадь, высматривая, чтобы нигде не было живности. Мне очень не хотелось снова соседствовать со змеей или скорпионами. Конечно, нет гарантий, что они не прячутся в песках или не приползут на запах съестного, но так мне было спокойнее.
Я повытаскивала вещи из большой сумки, что собирала Наталья, и переоделась в костюм из более плотной ткани, т.к. к вечеру станет прохладно.
Из еды у меня с собой были: пакетики с вяленым мясом, несколько мягких упаковок с супом или рагу, похожих на детское питание, пачка печенья и упаковка хлебцев.
Все хлебцы были скормлены Рафаэлле. Сама же я перекусила детским питанием со вкусом овощей и какого-то мяса.
Не сказать, что наелась до отвала, но еду тоже нужно приберечь. Во мне все больше крепла уверенность, что после первой стоянки, я взяла неправильный курс.
Раскрыв еще раз карту, попыталась хоть примерно представить, где мы могли оказаться. Но с таким же успехом, можно было наугад ткнуть пальцем в любое место атласа.
Медленно смеркалось. Самым правильным будет остаться здесь до утра. Идя по темноте, велик риск, что я не замечу вдалеке нужную мне дорогу или шоссе. Да и нам с лошадью нужен отдых.
У меня с собой не было палатки или спальника, где можно было бы переночевать, поэтому я расстелила под собой сумку и кое-что из вещей.
Очень боялась, что сейчас усну, а проснувшись, не обнаружу лошадь. Привязать хоть к чему-нибудь ее поводья банально не было возможным. Здесь не было ни кустарников, ни камней, ничего.
Так я и провела ночь, почти не смыкая глаз. Даже в моменты, когда проваливалась в краткосрочный сон, я продолжала наблюдать за Рафаэллой и прислушиваться к пустыне, живущей своей ночной жизнью.
Температура ощутимо упала вниз, от чего я зябко поеживалась, и надела на себя две кофты. При себе у меня не было спичек или зажигалки, чтобы развести костер. Да даже если бы и были, я не смогла найти бруски деревьев или поленья, а сухая трава прогорит за несколько секунд.
Было очень темно. Выставив руку вперед, с трудом удавалось различить ее очертания. При этом небо было озарено тысячью звезд.
К моему удивлению, с частой периодичностью какая-нибудь звезда падала. Я успевала загадать желание несколько раз.
Потом решила для себя, что если я выберусь отсюда, то никогда в жизни больше не буду зря терять драгоценные минуты своей жизни. Мне чертовски хотелось жить. Эта жажда жизни была гораздо сильнее моего желания от души напиться водой.
Сидя на уже остывшем песке, я с сожалением вспоминала родителей, мысленно обращаясь к ним. Мне нужна была их помощь и поддержка. Сейчас я чувствовала себя одиноким и единственным живым человеком на планете, окруженным миллиардами песчинок. На много километров одна.
Провалившись в очередной сон, я почувствовала, будто моя мама рядом со мной. Она положила свою руку мне на плечо и тихонько поглаживала. Около нее стоял отец и сочувствием смотрел на меня. Я протянула руку к маме, но проснулась, так и не поймав ее ладонь.
К этому моменту стало немного рассветать.
Мы с Рафаэллой еще раз перекусили, я сделала глоток воды, и наша компания выдвинулась в путь.
Через пару часов, когда снова стало адски припекать, вдалеке я увидела зеленый остров.
Там росли пальмы, кустарники, и ярко сверкала в лучах солнца водная гладь, а по боках белели спасительные крыши палаток.
Не веря своим глазам, я пришпорила Рафаэллу и мы помчались в сторону этого острова. Далеко не сразу до меня дошло, что чем быстрее мы приближаемся к оазису, тем дальше от нас он становится.
Мираж. Это всего лишь мираж, навеянный жарой и помутневшим сознанием.
Со злости я зарычала и громко выругалась.
- Боже, помоги мне отсюда выбраться, - закричала я в небо, чувствуя соленую влагу на своем лице.
Сейчас Карим и его замашки маньяка-похитителя казались мне доброй детской сказкой, по сравнению с мучительной смертью от жажды.
Так прошел еще один день
Воды в бутылке осталась одна треть.
40
Шел третий день моих скитаний среди пустыни. Кожа на лице полыхала огнем от полученного ожога. И хоть я стала прикрывать лицо палантином, на подобии паранджи, солнце успело оставить жгучие следы.
Мои губы покрылись сухой коркой. Не помогало даже то, что я их старательно облизывала. Со временем от надвигающегося обезвоживания у меня почти пропала слюна во рту.
Надвигался вечер третьего дня. Вода закончилась еще сегодня ранним утром. Остававшуюся треть я как могла растягивала для нас с Рафаэллой.
От невыносимой жары было некуда скрыться, поэтому к вечеру меня настолько разморило, что я повисла на лошади, не забыв обмотать поводья вокруг руки.
В смеркающихся сумерках я без сил полулежала на Рафаэлле. Моя верная кобылка продолжала вопреки всему идти вперед. В то время, когда я сдалась, и находясь в легком коматозе, переставала следить за направлением, лошадь, спотыкаясь и замедляя ход, шагала все дальше.
Я боялась подумать о том, что будет потом. Увиденная картина с обгладывающими тушу варанами, слишком ярко стояла перед глазами, напоминая о том, что меня могло ожидать.
Нам было пора останавливаться на третью ночевку в бескрайней пустыне. Стоило только об этом подумать, как я снова провалилась в полусон. Сказывались бессонные ночи, во время которых я сторожила лошадь и оберегала себя от змей и других опасных обитателей песков.