Марго!
Она резко распахнула глаза. Голос... Не тот! Не его!
Перед ней на соседней подушке с удивлённым выражением лица лежал... Герцог Анжуйский!
Марго резко вскочила на кровати, поражённо на него смотря. Он тоже медленно сел, хлопая заспанными глазами. Видимо, Генрике тоже только проснулся и ещё не понимал что к чему.
Объясни мне, ради всего святого, что всё это значит?!воскликнул он.
Это ты!прошептала принцесса, будто не веря своим глазам.Что ты здесь делаешь?
Вчера у тебя была истерика, я пытался тебя успокоить. Потом мы уснули на твоей кровати. Ты упала без сил, как только перестала рыдать. Я очень устал и прилёг рядом... А проснулся я сейчас от того, что ты меня целовала! Сначала мне казалось, что это сон, но потом я понял, что нет. Зачем ты это сделала?!
Маргарита закрыла руками глаза.
Господи... Господи...исступлённо причитала она.Это какое-то безумие! Прости меня, Генрике! Я действительно не хотела... Опять наваждение... Я схожу с ума!
О чём ты? Что произошло?
Я тоже спала. И во сне я подумала, что тыэто он, Генрих. Я решила, что он вернулся... Прости!
Она не боялась рассказывать ему всё, полностью обнажать свою ослабевшую душу, потому что неожиданно начала ему полностью доверять, несмотря на всё, что он делал в прошлом. Чтобы заслужить её доверие нужно было не так уж много.
Анжу смотрел на неё со смесью жалости и непонимания.
Ты хочешь сказать, что целовала не меня? То есть, не собиралась делать это со мной?
Что ты!воскликнула она, поднимая на него широко распахнутые опухшие глаза.Как ты мог такое подумать? Ты мой брат! Я вовсе не хотела. Просто его образ преследует меня.
Не бойся. Мы справимся с твоим состоянием,Генрике ободряюще сжал ее руку.
Единственное, что он не учёлэто его собственное состояние. Поцелуй с родной сестрой! Ладно она, нервы, тоска по любимому. Но он! И самое главное, что его беспокоилоэто тот факт, что разорвал поцелуй он не сразу, как только проснулся. Запретный плод сладок. Ещё пару секунд после пробуждения и осознания он не отрывался от её губ... Слишком уж хотелось попробовать... Слишком велико было искушение...
"Господи! Господи!"Екатерина металась по комнате, как загнанная львица."Это катастрофа!"думалось ей."Мы были так глупы, когда доверились им! Это ужасно... Как они посмели?! Что нам теперь остаётся делать? Видимо, на этот раз они решили, что лучшая защитанападение. Почему я не пришла к этому первая? Старая дура! Надеялась, что они будут куда тише и спокойнее. Но ведь я полагала, что они слабы, их меньшинство... Как они посмели?!"
Причина бешенства королевы-матери была очень значительна.
В то время, пока Анжу и Марго пробуждались в её покоях и пытались исправить произошедшую между ними заминку, за пределами спальни принцессы решались судьбы Франции. Проходил королевский совет.
С самого его начала Медичи была взвинчена. Она не понимала, куда делся Генрике. Обыск всего дворца результатов не дал, в его комнате никого не было. Флорентийка даже послала гонца в то крыло, где жила его любовница Мария Клевская. Но выяснилось, что по причине того, что она выходит замуж за принца де Конде, сына Луи де Конде, ближайшего соратника Колиньи и Жанны, они вроде как расстались. Хотя Екатерина сразу смекнула, что скорее всего, эта бесцветная провинциалка просто надоела её непостоянному сыну. Как бы то ни было, найти его эта информация не помогла.
Однако то, что происходило на совете, не шло ни в какое сравнение со всеми остальными проблемами. Вновь вспомнив это, королева, не удержавшись, топнула ногой. Возмущение плескалось в ней с такой силой, что ей хотелось швырять предметы в стены, но достоинство не позволяло.
Дело было в том, что адмирал перешёл все границы. С полной невозмутимостью, возомнив, что всё так и должно быть, он убеждал Карла вступить в войну с Испанией на территории Нидерландов, чтобы помочь последним обрести независимость. Подумать только! Колиньи говорил о том, что Испания давит на Францию, угрожает ей. Стоит бросить вызов и покорить её! Конечно, все католики были возмущены. Каждому было ясно, что последует за этой войной. Либо их разгромят испанцы, либо, в случае победы, при помощи тех же Нидерландов гугеноты захватят власть во Франции. Стоит ли говорить о том, что безумное предложение никто не принял.
Весь совет Екатерина сидела на своём месте, буравя взглядом то Колиньи, то Жанну, которая активно его поддерживала. Пару раз флорентийка вставляла свои реплики, опровергающие идею адмирала.
Когда она взглянула на юного Анри Наваррского, удивлению её не было предела. В отличие от всех, находящихся в этом зале, ему совершенно не было дела до происходящего, политические проблемы его вовсе не беспокоили. Он то рассматривал потрясающую отделку парадного зала, то теребил ворот камзола, изредка поглядывая на костюмы парижан. Судя по всему, принц вообще не слушал дискуссию. "Хотя бы от этого мальчишки проблем нет..."подумалось тогда Медичи.
К сожалению, безразличие к происходящему Анри было единственным, что хорошего произошло за этот день. Остальное шло чем дальшетем хуже. Самое ужасное королева-мать узнала уже под вечер. Шпионы, которых она не могла не приставить к протестантам, отслеживали каждое их действие. Екатерина выбрала лучших людей и правильно сделала, потому что они принесли ей грандиозную новость. Колиньи и д'Альбре, как выяснилось, решили ударить со многих фронтов. Настроить Францию против Испании у них не получилось, но был запасной вариантрассорить две великие державы самим. По приказу адмирала, ещё три дня назад, жители Ла-Рошели, сплошь протестантской крепости, начали грабить Испанские суда. Колиньи пошёл против короля!
Король и его мать поспешили написать Филиппу Испанскому письмо с извинениями и оправданиями, что всё произошло против их воли. Оставалось молиться, чтобы послание пришло прежде, чем он успеет что-нибудь предпринять, ведь этот правитель славился решительностью и безжалостностью.
После отправки письма к Карлу был вызван Колиньи. Однако на все вопросы он отвечал, что не имеет к этому отношения. Мужчина говорил о том, что они теперь с католиками союзники. А ла-рошельцы, видимо, решили взбунтоваться против этого. В конце концов, они всегда были свободолюбивы.
Екатерина не могла сказать, что знает правду, не признаваться же ей было, что она поставила шпионов. Публичное заявление об этом было бы позором.
Но когда Колиньи уходил, она подумала: "Что ж, врите дальше, адмирал, когда-нибудь вас это не до чего хорошего не доведёт. Вам следует быть осторожнее. Где же ваша хвалёная честность? Вы же раньше никогда не лгали... Вот что политика делает с людьми!"
Как выяснилось позже, пока у Валуа был Колиньи, против них продолжались строиться козни. Адмирал ведь был не один. Не стоило списывать со счетов коварную Д'Альбре. Она-то и нанесла следующий удар... Просьба помощи у Англии! Вопиющая дерзость!
Однако здесь флорентийка надеялась, что у Елизаветы Английской хватит ума не рушить дипломатические отношения с Францией. Но проблема была в другом: как можно управлять страной, когда собственные союзники со всех сторон нападают на тебя, а ты ничего не можешь сделать? И как устроить эту чёртову свадьбу, если после неё, возможно, не гугеноты окажутся зависимыми от Валуа, как планировалось изначально, а наоборот?
Срочно нужно было что-то предпринять. И королева была готова на всё.
Когда в дверь постучали, Екатерина сама бросилась её открывать, таково было её нетерпение.
Рене!со смесью радости и злорадства воскликнула она.Как хорошо, что ты не успел уехать! Мне очень нужна твоя помощь, проходи скорее.
Рене Флорентиец был одним из самых старых слуг королевы-матери. Астролог и парфюмерон был необходим ей во многих делах. Личность его была таинственной, практически все в Париже его боялись. И не напрасно. За ним закрепилась давняя слава отравителя...
И именно эту сторону его личности Екатерина ценила больше всего. Только Рене она могла доверять полностью, так, чтобы грязные тайны никогда не вышли на поверхность. А он был предан, принадлежал ей.
Нельзя было назвать Екатерину убийцей. Вовсе нет. Она никогда не совершала преступления, если можно было его избежать. Но будучи правителем, она обязана была защитить трон и свою семью. Это всегда стояло для неё на первом месте. Каждый раз, посылая кому-то отравленный предмет или насыпая смертоносный порошок в кубок, флорентийка мысленно молилась, просила прощения у Господа за то, что совершает. Она верила в то, что если убийство справедливо и служит во благооно будет прощено. В конце концов, сколько жизней она таким образом спасла. Иногда нужно погубить одного человека, чтобы потом не пало полстраны. И сейчас был именно такой случай.