Ваши волосы, сказал он. Вас выдали ваши волосы.
Гвен выругалась себе под нос. Она редко богохульствовала, но, имея трех братьев, выучила достаточно дурных слов, чтобы отыскалось подходящее данному моменту.
Лорд Чартерс, поприветствовала она, решив быть вежливой, несмотря на Ну, несмотря ни на что.
А что вы здесь делаете в столь ранний час? поинтересовался он.
Гуляю. А вы что тут делаете в такое время?
Плаваю.
Вот наглец. Гвен вцепилась в альбом двумя руками и прижала к груди.
Что ж, не буду мешать вашим занятиям.
Но прежде чем она смогла уйти, он задал следующий вопрос:
Вы всегда разгуливаете на природе без сопровождения?
Он её отчитывает? Тон графа не был резок, однако вопросы, подобные этому, из простого любопытства не задают. Тем не менее он его задал. Гвен почувствовала, как выгнулись ее брови, когда она еще раз взглянула на него, стоящего полуголым в воде.
Я никого не ожидала встретить.
Естественно. Особы, которым хватило ума выйти на прогулку в полном одиночестве, никогда не ожидают кого-то встретить.
Возмущенная, Гвен отступила.
Это не я сижу в озере полуголая.
О, я вовсе не полуголый.
Она задохнулась и издала звук, даже отдаленно не похожий на нечто приличествующее леди. Очень возможно, она даже выкрикнула его имя.
Всего хорошего, наконец выдавила Гвен и резко развернулась на пятках.
Вот только земля ещё не успела высохнуть. И Гвен следовало об этом помнить, ведь она же падала всего пару минут назад. Однако она не привыкла лицезреть в озёрах мужчин, которые, как выразился лорд Чартерс, вовсе не полуголые. Ну в самом-то деле, разве можно винить девушку в том, что ей не достало самообладания, дабы не повторить недавней оплошности?
Гвен потеряла равновесие, затем потеряла альбом, когда тот вылетел из рук, и вслед за этим потеряла достоинство, когда с глухим стуком свалилась на землю, ударившись всем левым боком.
Падение оказалось болезненнее прежнего.
Она снова выругалась.
И потом еще разкогда попыталась шевельнуться, а запястье пронзило острой болью.
Гвен замерла, перевела дух и решилась на новую попытку сесть.
Не двигайтесь. Голос лорда Чартерса раздался тревожаще близко от ее уха.
Гвен взвизгнула и зажмурилась. Она понятия не имела, как ему удалось так тихо выйти из воды, но нисколько не сомневалась, что времени на то, чтобы одеться, у него не было.
Где болит? спросил он.
Везде, призналась она. Что более или менее соответствовало истине. Но больше всегозапястье.
Вы сможете сидеть?
Она кивнула, все еще не открывая глаз, и позволила ему помочь ей принять сидячее положение. Граф взял ее руку и стал осторожно ощупывать, а как только Гвен вздрогнула, уточнил:
Здесь?
Она снова кивнула.
Слегка опухла, доложил он, но не думаю, что сломана.
Перелома нет.
Она знала, какие ощущения вызывает сломанная кость, прекрасно помнила тот ужасный треск, который услышала однажды, нет, почувствовала. Нет, услышала. Нет, и то и другое. Она услышала его телом, если такое вообще возможно.
И все же, продолжил лорд Чартерс, вам следует наложить повязку.
Она в очередной раз кивнула, не смея открыть глаз. У него был очень приятный голос, мягкий и умиротворяющий, и, не случись у них накануне вечером столь неприятной встречи, то Гвен сейчас чувствовала бы себя очень спокойно и непринужденно.
Вы можете открыть глаза, разрешил он.
Нет, спасибо.
Граф не смеялся, но Гвен была готова поклясться, что слышала, как он улыбнулся.
Даю вам слово, тихо произнес граф, я достаточно одет.
Медленно и не без сомнений она приоткрыла один глаз. К своему большому облегчению Гвен обнаружила, что он не лжет. Лорд Чартерс был в рубашке и, хотя та местами прилипла к телу, выглядел все же вполне пристойно. ьчжцчх Бриджи его промокли насквозь. Совершенно очевидно, что в воде он находился в них.
Я ведь сказал, что не полуголый, криво усмехнулся он. Но не уточнил, о какой половине идет речь.
Она сжала губы, но не смогла изобразить недовольства:
Крайне непорядочно с вашей стороны.
Чартерс пожал плечами, а лицо его приняло озорное выражение.
Да, водится за мужчинами такой грешок.
Вести себя непорядочно?
Это гораздо легче, чем блистать умом.
Гвен рассмеялась, совершенно того не желая: смех вырвался прежде, чем она успела это осознать. Он тоже улыбнулся, и каким-то образом стало
Легко.
Очень легко.
Какое чудесное состояние! Большинство людей, вероятно, не придало бы ему значения, чего нельзя сказать о тех, кому ненавистны толпы, или новые знакомства, или незнакомые ситуации. Для них нет ничего лучше, чем почувствовать себя легко.
И часто вы совершаете прогулки на рассвете? поинтересовался граф.
Вы намерены меня отчитать?
Он посмотрел на ее заляпанные грязью юбки.
Полагаю, вы и так достаточно наказаны.
Она бросила на него сердитый взгляд, затем все же пояснила:
Я очень люблю утренние часы. Дома дня не проходит, чтобы я не гуляла. И когда два года назад, сломав ногу, я лишилась этого удовольствия, то мучилась ужасно.
Выходит, вы знаете, каково этосломать кость?
Гвен мрачно кивнула:
Наихудший из всех звуков.
Это можно услышать? удивился Чартерс.
Вы никогда ничего не ломали?
У себя? Нет. И у других тоже, быстро добавил он, заметив, как округлились глаза собеседницы. Но продолжил граф как-то робко и в то же время с некоторым чувством гордости, мне приходилось наносить некоторый ущерб мебели. И посуде. Ио! допустимо же сломать дерево?
Гвен с трудом пыталась сохранить на лице серьезное выражение.
Полагаю, допустимо.
Тогда одно я точно сломал. Он жестом удержал ее от вопроса. Не спрашивайте. То была весьма путанная детская игра, включавшая пушечные ядра, мечи и овцу.
Она с минуту пристально в него вглядывалась, стараясь понять, не шутит ли он. Нет, похоже, нет.
Пожалуйста, скажите, что овца осталась цела и невредима.
От земли овца не отрывалась, заверил он.
И пока Гвен осмысливала услышанное, добавил:
Но не из-за отсутствия попыток.
Она не знала, что сказать. Да и вообще сомневалась, можно ли подобрать слова в ответ на такое заявление.
Чартерс склонил голову на бок, глаза его затуманились воспоминаниями.
Кажется, в дело ещё пошла катапульта.
Гвен покачала головой:
Поразительно, как вы только доживаете до зрелости.
Мальчики, вы это имеете в виду? Он быстро вернулся в настоящее и усмехнулся. Что ж, да, мыужасные существа. С этим ничего не поделаешь. Устраиваем глупые игры, слишком много пьем, затеваем войны, и это далеко не весь
Но дальше Гвен уже не слушала. Упоминание о войне вызвало перед ее взором видение Тоби, однако лицо его имело нечеткие очертания, что безмерно опечалило Гвен. Она начинала забывать облик брата. Казалось, словно он умирает во второй раз, уже спустя годы.
Позвольте еще раз осмотреть ваше запястье, произнес лорд Чартерс, беря ее руку.
Нет, нет, откликнулась она, ужасаясь своего прерывающегося голоса. Все хорошо.
Вы выглядите
Я задумалась кое о ком, вот и все.
О ком? тихо спросил он.
О брате, ответила она, поскольку не видела причин скрывать это. Он погиб при Ватерлоо. Я все еще очень по нему скучаю.
К ее удивлению, лорд Чартерс не предложил ей своих соболезнований и не объявил Тоби героем, не имея представления о последнем. Гвен ненавидела, когда совершенно посторонние люди высказывали нечто подобное. Что они могли знать о том, как его убили? Даже ей не было ведомо, как он погиб, она только знала, что он мертв. Сначала пришло письмо, потом им нанес визит некий офицер, однако ни одного настоящего свидетеля смерти брата так и не нашлось.
А лорд Чартерс просто посмотрел на нее с состраданием:
Годне такой уж долгий срок, если вы действительно кого-то любили.
И тут Гвен осознала, что он понимает. Понимает, что это такоекого-то потерять.
Но вслух ничего не сказала, оставив свои мысли при себе, однако он все равно ответил на невысказанный вопрос: