Позвонили к ужину, доложил он.
Правда? Гвен звонка не слышала. Но как же он вовремя, слава Богу.
Моя сестра передала мне, что я должен вас сопровождать, обратился к ней лорд Брайерли.
Лорд Чартерс покачал головой.
Брайерли, да вы образец очарования и любезности.
Лорд Брайерли бросил на него непонимающий взгляд.
Буду рада вашему обществу, радостно отозвалась Гвен. И радость была столь очевидна, что лорд Брайерли слегка опешил.
Гвен же снова улыбнулась своей лучезарной улыбкой, на этот раз лорду Брайерли.
И вот уже лорд Чартерс как-то странно на нее посмотрел.
Продолжая улыбаться, Гвен почувствовала себя так, словно ее заманили на театральную сцену, но при этом никто не удосужился объяснить ей роль.
Или хотя бы описать общую интригу.
А тут еще подплыла леди Финчли, крепко держа под руку Кейт Пейтон. Хозяйка дома глянула на Гвен, благоговейно взирающую на ее брата, и едва не воспарила над землей от счастья.
Алек, дорогой, произнесла она не терпящим возражения голосом, вы должны сопроводить к ужину мисс Пейтон. Вот, прошу. И переложила руку Кейт на локоть лорда Чартерса.
Гвендолин, приветствовала Кейт, как я рада вас видеть.
А я вас, пробормотала Гвен, испытывая невероятное облегчение от ее присутствия. Хотя они с Кейт Пейтон и не были особенно близки, Гвен все же знала ее достаточно, чтобы понимать, что та не притворщица, и за ее словами не кроется двойной смысл.
Процессия из гостей, по четыре в ряд, двинулась к столовой, и оказалось, что Гвен идет рука об руку с Кейт.
Вы проголодались? спросила Кейт, слегка склонившись к Гвен.
О да.
И я, вздохнула Кейт. Даже было подумала, что нас так и не позовут к ужину. Я сочту вечер удавшимся, только если сумею заполучить целую курицу.
Гвен рассмеялась, но тут же поджала губы, заметив, как на нее оглянулась леди Финчли, и оба графа впридачу.
Думаю, вам следует стремиться к большему, прошептала Гвен Кейт. Возможно, подойдет поросенок.
Целый?! Нет, ну что вы, не хочу выглядеть прожорливой.
Мы можем его поделить.
Только если вы согласитесь забрать рыльце, запротестовала Кейт.
О нет, это должны сделать вы, я настаиваю.
И они снова рассмеялись, и снова остальная часть компании уставилась на них. ьчжцчх Но на сей раз Гвен было безразлично. Шутить с подругойэто же замечательно.
Поэтому, к тому времени, когда Гвен доползла до кровати, она поняла, что в целом вечер оказался довольно-таки приятным. Суп был хорош, мясо еще лучше, а после того, как она покинула гостиную, ей даже ни разу не пришлось беседовать с лордом Чартерсом.
Глава 4
На следующее утро Гвендолин проснулась очень рано. Она оделась, черкнула коротенькую записку матушке, мол, отправилась на прогулку, и, взяв альбом с карандашами, выскользнула из спальни.
В доме царила тишина: определенно, большинство гостей леди Финчли не разделяло ее любви к рассвету и утренней росе. Гвен заглянула в комнату для завтраканикого, если не считать лакея, чрезвычайно удивленного ее появлением. Заверив последнего, что в половине шестого ей не требуется плотного завтрака, Гвен удалось получить скромный ломтик хлеба, который она подумывала разделить с утками на запримеченном ею по приезде озере.
Утро выдалось чудесным: свежее, прохладное, с легким туманом, который, как известно, уже через час совершенно развеется. Гвендолин просто обожала такие мгновения. Казалось, мир принадлежит лишь ей одной. Есть только она и природа. Гвендолин Маргарет Пэссмор и миллион былинок.
Что-то проскочило мимо ног.
Гвендолин Маргарет Пэссмор, миллион былинок и маленький кролик.
Гвен улыбнулась.
Она шла по тропинке, следуя указаниям леди Финчли, и тихонько напевала. Хлеб в ее руках не был теплым, но пах как свежеиспеченный, и, отломив кусочек, Гвен с удовольствием его съела.
М-м-м, как вкуууснооо! Похоже, утки останутся ни с чем.
Где-то через четверть часа она ступила на берег озера. Оно оказалось вовсе не маленьким, с заболоченными участками и множеством деревьев у кромки. И все же и вполовину не так велико, как озеро у нее дома. Сунув в рот ещё один кусочек хлеба, Гвен огляделась в поисках сухого места, чтобы присесть. Земля выглядела не слишком влажной, но всё же мягко проседала под ногами. Гвен вздохнулапридется найти камень.
Она снова принялась напевать, переходя от Моцарта, которого играла на фортепиано, к более задорной мелодии, неизвестногои, вероятнее всего, неподобающегопроисхождения. Раннее утреннее солнце бликами отражалось в воде, и Гвен наклонила голову, чтобы определить точный угол света. Она одна. Какое же это счастье!
Ее матушка никогда не понимала, что такого находит дочь в этом спокойном, тихом уединении. До чего же странно, как некоторые могут души не чаять в человеке и всё же совершенно не понимать, что делает того счастливым.
В десяти шагах от себя Гвен увидала огромный плоский валун и направилась к нему, откусив еще хлеба. Проведя рукой по влажной поверхности камня, она решила, что та не сильно сырая, и села. Туман потихоньку рассеивался, воздух теплел, и Гвен, сняв перчатки, вынула любимый карандаш и принялась рисовать.
Набросав дерево, росшее по ту сторону тропинки, Гвен ни с того ни с сего добавила белку, хотя вокруг не наблюдала ни единой. Прервав работу, она присмотрелась к рисунку. Может, белка несколько великовата?
Или
Не достаточно велика.
Она перевернула страницу и принялась рисовать заново: быстренько изобразив дерево поваленным, Гвен украсила его гигантской белкой. Вот теперь совсем другое дело. Она улыбнулась, даже захихикала, пририсовав зверю огромные, страшные когти.
Гвен ни за что не показала бы такое своей матушке. Никогда. Никогда-никогда. Та не перенесет подобного зрелища. Скончается от потрясения.
И все же картинке чего-то не доставало. Белка не должна быть злой.
Ты не чудовище, пробормотала Гвен, ты просто чудовищно огромна. И принялась рисовать белку-даму, которая, почему-то, вышла точной копией белки-мужчины, только в причудливой шляпке.
Пожалуй, это худший из всех ее рисунков.
И, весьма вероятно, самый любимый.
Тем не менее его придётся сжечь. Попадись он кому-то на глаза, подумают, что она безумна, и тогда
Шлеп.
Гвен замерла. В воде кто-то есть?
Ну конечно, там кто-то был. Вопрос в том, кто, или нет, вопрос в другом: успеет ли она собрать свои вещички и незаметно скрыться?
Сейчас она совершенно не желает ни с кем беседовать. В это замечательное утро ей так хорошо одной! Не говоря уже о том, что тот человек в воде, кем бы он ни был, окажется, как подсказывает логика, мокрым.
А значит, одетым непристойно, если вообще одетым.
Пылая от смущения, Гвен схватила перчатки, сунула альбом под мышку и вскочила на ноги. Она заспешила по тропинке назад настолько быстро, насколько ей это удавалось, но земля все еще была сырой, а камнимшистыми и влажными, и страха в ней оказалось гораздо больше, чем осторожности.
А-ах!
К сожалению, удержаться от этого возгласа она не могла. У неё земля выскользнула из-под ног, и Гвен испытала отвратительное чувство полёта, прежде чем плюхнуласьи очень сильно! на пятую точку.
О-ох, простонала она. Как же больно! Ужасно больно! Сердце колотилось как безумное, желудок будто наизнанку вывернуло, и
Кто здесь?
Гвен сглотнула. Голос мужской. Разумеется, мужской: какая женщина станет плескаться в озере в такую рань?
Здесь кто-то есть?
Возможно, если вести себя тихо-тихо
Отзовитесь!
О нет, ни за что! Она подтянула под себя ноги и осторожноочень осторожноначала подниматься. В своем темно-зеленом плаще она должна сливаться с деревьями, и
Мисс Пэссмор?
О нет!
Мисс Пэссмор, я знаю, что это вы.
Она снова сглотнула, медленно оборачиваясь. Посередине озерца стоял граф Чартерс, вода доходила ему до груди. Гвен молчала, пытаясь отвлечься от того, что ей прекрасно видны его плечи, а его грудь, можно сказать, ничем не прикрыта.
Она в очередной (уже третий!) раз сглотнула и поплотнее сдвинула ноги, хотя и не понимала, с чего бы. В отличие от графа, она была полностью скрыта под одеждой. И все же ей казалось, что так надо.