И оно явно не рядом с этой женщиной.
Просто Таисия знает, как хороша, и нагло этим пользуется. Как и вчера на кухне, когда он чуть не трахнул ее у раковины.
- Вот вы, значит, как, - прошипела она. - Тогда знайте, вы сами напросились.
- То есть? - прочистил горло Радов, с трудом оторвав взгляд от границ полотенца на ее груди. - На что же это я напросился?
Таисия вдруг свела на «нет» расстояние между ними. Обвила голой рукой его шею и заставила нагнуться. Радову пришлось задержать дыхание, чтобы не вдохнуть лишний раз насыщенный цветочный аромат, который источала ее кожа после душа.
Таисия прошептала ему на ухо:
- Раз уж вы так настаиваете, товарищ руководитель метеостанции, то трусиков на мне сегодня не будет. Могли бы и прямо сказать, что вам так нравится больше.
Радов резко выпрямился, сбрасывая ее руки со своей шеи.
- Это Север, Таисия, а не санаторий в Крыму. Не мелите ерунды! Может, вы еще и без одежды по станции разгуливать будете?
- Может и буду, - пожала она плечами. - А теперь дайте пройти.
Радов сделал шаг в сторону от двери.
- Я вас и не держу. Но требую, как главный на этой станции, чтобы вы одевались, как следует!
- А не то что? Пожалуетесь на меня в Росгидромет?
Прищурила глаза.
Она стояла так близко, что Радов разглядел даже морщинки в уголках ее глаз, те самые «гусиные лапки». Сейчас она невероятно хорошо выглядела. И при этом совершенно не стеснялась возраста, несла его, как корону, иначе не пришла бы не накрашенная, обнаженная и даже не расчесанная сразу после душа.
Перехватив на груди полотенце, Таисия выскочила из его комнаты. Радов устремился следом, но тут же замер на пороге. А что он, собственно, собирался сделать? Пойти за ней в спальню и лично убедиться в том, что она наденет нижнее белье?
В коридоре, на сложенном спальнике, при виде хозяина встрепенулся Муфаса. На ум пришли строчки стихотворения:
«Не стану жаловаться я
На всё, что перенёс.
О прошлом знаю я один,
Да мой лохматый пёс.
Мы исходили столько мест
И вдоль, и поперёк!
Вот говорить не может он, -