В тот момент ему было на все плевать. Все взрослые, а если стыдно подслушивать, так пусть сами и уходят.
А эта женщина какова? Ее мужчина сидел в трех шагах от нее, а она пожирала его глазами. Ни стыда, ни совести. Богатая дамочка, которая привыкла получать по первому требованию то, что хочет. Захотела Радова и чуть не получила, потому что он только этому и рад.
А потом она вернется на большую землю и будет рассказывать о своих амурных приключениях. Глядишь, не зарастет народная тропа неудовлетворенных разведенок, которые протопчут ее прямиком до полярного острова. Отбоя на Вайгаче не будет от туристок.
А что, разве только теплые страны годятся для секс-туризма? Север тоже неплох. Зима и полярная ночь как будто созданы для того, чтобы греться под одеялом.
Хорошо, что Радов вовремя остановился.
Хотя, конечно, плохо, что именно так. Чувствовал ведь, с утра чувствовал неладное. Эх, Дуська, Дуська. Не забыла о доме, отбилась и приползла полуживая. Предупредила, выполнила собачий долг. Так бы и не узнали, что медведь поблизости. А на месте Дуси мог оказаться кто угодно. Даже один из этих неопытных туристов.
Муфаса брел рядом, шумно нюхая воздух. Пес был спокоен, значит, медведь хотя бы не бродит возле станции. Неизвестно, откуда прибежала Дуся. Жаль, к утру, когда дождь пройдет, следы смоет. А мастиф все-таки охранник, а не охотник.
В пелене дождя Радов видел желтые квадраты окон. Вот потух свет в спальне Светы: страшно, наверное, сегодня спать в одиночестве, но не подселять же к ней кого-то из мужиков.
А вот в комнате Паши только зажегся свет. Он тоже живет один, по крайней мере, пока Виктор не вернется из отпуска. Тогда, впрочем, и Радов будет жить вместе с Афанасием. Хотя как руководитель станции, Радов мог требовать отдельную комнату, но, не имея семьи, он выбрал путь экономии - так отапливали меньше жилых комнат.
Вряд ли его статус холостяка когда-нибудь изменится. Если только не привезет жену с большой земли. Здесь ей взяться неоткуда. А женщины, если и приезжают, то со своим самоваром, как этот Джей.
Вот и спальня туристов. На окнах шторы, свет еще горит. Мечутся, наверное, думают, куда попали и как сделать так, чтобы оставшиеся три дня из комнаты не выходить. Это вам не экскурсия по Лувру, это север. Не только бескрайний, но и бескомпромиссный, жестокий, до сих пор первобытный. Или ты, или тебя.
Радов расширил радиус обхода, двинулся к заливу, в котором шипели пенные волны. Белые гребни он различал даже во тьме. Вдали, за грохотом волн о каменные берега, опытный метеоролог различал и скрежет ледяных торосов. Льдины бились, громоздились в узких проливах, трескаясь и разламываясь от напора.
На одной из таких льдин с полюса и приехал их безбилетник, расправившийся с Дусей. Мишка может убраться обратно, если поторопится. Если нет, то проведет на Вайгаче все лето, за которое похудеет, обозлится и станет есть все подряд. И это будут не только рыба и моржи.
Не сказать, чтобы появление медведя на острове было событием экстраординарным, хотя и важным. В каждое лето из прошлых, что провел здесь Радов, не обходилось без таких вот залетных с севера путешественников. И ладно, если это были самцы-одиночки. Хуже, если это было медведицы.
Дуся бы не бросилась на медведя сама, а медведи в это время года были еще сытыми после зимы, да и лед на дальнем севере еще держался, облегчая им охоту. Плохой знак, что медведь набросился на собаку. Поблизости могут быть медвежата.
Нужно будет расспросить оленеводов на побережье, может, кто что видел или знает.
Оленеводы удивились бы его решению хоронить собаку, даже не ездовую. Сами ненцы разделывали погибших от холода или раненных животных. Мясо больных в пищу не шло, но собачья шкура все еще высоко ценилась.
Радов не собирался сдирать с Дуси ее разорванную медведем шкуру. Да и не голодали они на станции настолько, чтобы перейти на собачатину. На них цивилизация уже наложила свой отпечаток, и съедать четвероного друга уже не казалось чем-то нормальным.
Радов во второй раз обогнул станцию по более широкой дуге, но ни он, ни Муфаса так и не заметили никаких следов медведя. За это время погас свет и в Пашином окне, но по-прежнему горел у туристов.
Радов лишь мельком глянул в их сторону, и в тот же момент штора всколыхнулась и к окну прильнула Таисия.
Радов запнулся, замерев под дождем, хотя и знал, что она не могла разглядеть его в черной ночи. Ей мешал свет. А ему как раз все было видно.
Больно резануло по нервам воспоминание. Когда точно также он стоял в светлом окне поезда, готового к отправке, а на темном перроне от него уходила женщина. Он ее видел, она его - больше нет. Поезд увез Радова прочь от прошлой жизни и выбора, который он сделал сам. Но все эти пять лет иногда казалось, что если он снова сядет на поезд и приедет на тот вокзал, то все вернется на круги своя, и эта женщина, что когда-то звалась его женой, не уйдет с вокзала, а наоборот примчится его встречать. Хотя Федор понимал, что в одну воду дважды не войти, да и вернуться к прежней жизни, после севера, он бы уже не смог.
Теперь, когда Радов стоял в темноте перед метеостанцией, а Таисия прильнула к окну, стараясь высмотреть в чернильной ночи хоть что-то, ему казалось, что он опять стоит на том вокзале. Только теперь она через три дня исчезнет, а он останется. Так что нет никакого смысла хоть что-то менять.
Все равно это желание заведет их обоих только в тупик.
Непонятно только зачем она высматривает его так, как будто действительно беспокоится. Хотя, может, это просто праздное любопытство. Люди любят пощекотать себе нервы.
В окне появился Джей, обнял Таисию за плечи, вернул штору на место. Какое-то время в их окне еще горел свет, но потом и он потух. Станция погрузилась в темноту.
Он очень старался выкинуть из головы мысли о том, что сейчас происходит за этим темным окном.
- Домой, Муфаса, - сказал Радов.
Он, пропахший сигаретами, мокрой псиной и весь облепленный грязью. И эта женщина, с шелковыми волосами и длинными ногами.
Господи, на что он только надеялся сегодня на кухне?
Глава 12. Таисия
Утром дождь перестал, а небо очистилось. Глянув в окно, Таисия стала выбираться из-под одеяла.
Вчера Джей уговаривал ее, чтобы они, как в летнем лагере, сдвинули кровати, но Тая настояла на том, чтобы они оставили все, как есть. Две кровати в узкой комнате, оббитой деревянной вагонкой, так и остались по разные стороны комнаты.
Когда Тая проснулась, Джей еще спал, обнимая подушку.
Она бесшумно и быстро оделась, нашла несессер и юркнула в коридор. На ручных часах большая стрелка только подобралась к шести утра.
В душевой с двумя кабинками и раковинами Таисия быстро умылась, почистила зубы и расчесалась. На станции по-прежнему было тихо. Недолго думая, она пролетела длинный коридор, юркнула в комнату за сменным бельем, снова вернулась в душевую и разделась. Только заперлась в кабинке, как вдруг услышала: хлопнула входная дверь.
По голым ногам мазнуло сквозняком. Кто-то шумно ввалился в соседнюю душевую, царапая когтями кафельную плитку.
Тая так и обмерла, сжав в руках не включенный душ.
В соседней кабинке фыркало и топталось какое-то огромное животное, и Таисия с ужасом подумала, а не медведь ли это? Тогда же там неожиданно включился душ.
- Не дергайся, Муфаса! - рявкнул Радов. - Куда ты с такими лапами пойдешь?
Пес фыркнул, мол, глупости, он даже грязный хоть куда.
А Тая стояла сама не своя. Голая, она не могла выйти из кабинки прямо сейчас. И не могла включить душ, чтобы не выдать своего присутствия. Будь это кто угодно, она бы давно включила душ и даже поздоровалась. Но это был Радов.
Да и правда ли он не в курсе, что в соседней кабинке кто-то есть? Оставила ли она что-то, что могло ее выдать? Несессер она взяла с собой в кабинку, поскольку там был гель для душа и шампунь, а вот Господи! Трусики!
Она оставила их на вешалке у входа. Не брать же было их с собой в душ, они бы намокли.
Полотенце тоже там. Рядом висит. То есть, если выбегать, то только сейчас, пока Радов моет псу лапы. Тогда есть шанс, что она хотя бы полотенцем обернуться успеет.
Только Тая коснулась шпингалета на пластиковой двери, как душ в соседней кабинке стих.
- Свободен, - сказал Радов псу.
В этот момент Тая увидела, как под ее дверцей мелькнул черный нос. О черт, а вот пса с его-то нюхом не обвести!
Она поежилась. Стоять босиком и голой на голом кафеле в душевой то еще удовольствие.
Дверь все не открывалась. Тая гадала, что происходит снаружи, когда Радов громко и выразительно откашлялся.
Таисия почувствовала, как у нее горят щеки. Нашла же место разбрасываться трусиками!
Дверь душевой, наконец, хлопнула, снова потянуло холодом из коридора. Тая переступила с ноги на ногу, обхватив себя руками.
Дверь закрылась. А Радов тоже ушел или как? Теперь она, наверное, может включить душ?
Да ей и раньше этого никто не запрещал. В конце-то концов, душевые для того и созданы, чтобы в них принимали душ.
Подрагивая то ли от холода, то ли от чего-то другого, Таисия выкрутила кран, настраивая воду. Горячая вода приятно обожгла спину.
Ни звука снаружи кабинки. Наверное, Радов все-таки ушел. А она примет душ. Для этого она сюда и пришла.
Таисия быстро намылила голову, выжала гель для душа на маленькую мочалку. Смыла шампунь и нанесла кондиционер для волос, провела все гигиенические процедуры, а после смыла кондиционер и выключила воду. Торопливо нанесла на кожу увлажняющий бальзам. Выжала волосы руками.
Прислушалась - ни звука.
Аккуратно приоткрыла дверь. Никого. Радов все-таки ушел.
Выскользнула из душевой кабинки и первым делом закуталась в большое полотенце. Потом потянулась к трусикам на крючке
Но их там не оказалось.
Глава 13. Радов
Мать вашу, да что с ним творит эта женщина? В кого она его превратила? В клептомана, фетишиста и вора!
На кой черт ему сдался этот ворох кружев? Почему рука сама потянулась, когда он увидел их перед собой на крючке в душевой?
Радов сел за письменный стол, отодвинул книги и журналы метеонаблюдений в сторону. Расправил перед собой телесного цвета трусики, до этого зажатые в кулаке.
Какие крохотные. Это явно не термобелье.
Какие-нибудь меховые панталоны пригодились бы Таисии куда больше в условиях крайнего севера. Да и он не стал бы воровать бабушкины парашюты. Он поддел прозрачное кружево пальцем. Кружево просвечивало на ярком дневном солнце. Она что, на самом деле, вот в этом приехала на Север, где ночью еще стоят морозы?
В дверь спальни постучали, и Радов тут же смахнул трусики в ящик стола. Поднялся, поправил штаны. Морозы, ага, такие стоят, что аж все задеревенело.
Радов распахнул дверь, не ожидая подвоха.
А подвох был.
- Совсем с ума сошли?! - прошипел он. - Живо оденьтесь! Это вам не курорт.
За дверью стояла Таисия в одном полотенце. Длинные влажные волосы облепили шею и острые плечи. С волос до сих пор капала вода. А он-то думал, что она ни за что не решится на этот шаг. Убежит, устыдится, покраснеет. Не тут-то было.
Таисия сверкнула серыми глазищами и сказала:
- Скажите, вот на кораблях капитан выносит приговор, а на станции, кто судит за воровство?
- Давайте вы сначала все-таки оденетесь, а потом поговорим.
- Так в том-то и проблема, что мне не во что одеться.
Он едва не ляпнул, что должны же быть у нее еще трусики, но вовремя прикусил язык.
- Зайдите в комнату, - сдался он. - Тут хотя бы теплее, чем в коридоре.
И снова ошибка, которую на этот раз он опять не успел пресечь на корню. Впустил полуголую женщину в свою спальню и закрыл за ней дверь.
Темная половина Радова в предвкушении потирала руки. Другая - призывала к жесткому усмирению плоти. К такому жестокому, что темная половина снова торжествовала.
Таисия смело прошла в комнату, остановившись между двумя застеленными кроватями, явно не догадываясь обо всех фантазиях Радова. Просканировала помещение взглядом. Радов подавил панику, ну не рентгеновский же у нее взгляд!
- Где они?
- Кто? - осведомился Радов.
- Мои трусики.
Пять баллов за смелость. Не стала юлить и краснеть. Вошла в клетку со львом и рубит с плеча, пускай из одежды на ней одно только полотенце.
Радов небрежно облокотился о входную дверь.
- Могу я спросить, почему вы решили искать свое белье у меня? Вы им что, по всей станции разбрасываетесь?
Таисия развернулась, уперев руки в боки.
- Все вы прекрасно понимаете! Вы были в душе, как и я. А когда я вышла, трусиков уже не было. Не думала, что вы вор, Федор.
Лучшая защита это, как известно, нападение. А выбора у него нет, эта женщина и так зажала его в угол.
- Полегче на поворотах, Таисия. Что у вас пропало, объясните мне, наконец? Какие-то трусики? И вы решили, что это я забрал их? А своего холеного Джея не проверяли? У него такая ухоженная борода, что я не удивлюсь, что он из тех, кто любит примерить ваше белье, когда вы этого не видите.
- Да как вы смеете! Джей нормальный мужчина. И и это не он был в душевой! Там были только вы и ваша собака!
- Ну, значит, это Муфаса, - пожал плечами Радов.
- Пес украл мое белье?
- Да.
- Кто угодно лишь бы не вы?
Радов закатил глаза.
- Да мне-то зачем? Что я, женских трусов не видел?
Таких, как у нее, как раз таки очень давно не видел, но ей знать об этом необязательно.
- Значит, не признаетесь?
- Мне не в чем признаваться, - отрезал Радов.
- И не вернете?
- И нечего возвращать, если я ничего не брал! Я так уж и быть поищу ваше белье, если вы сами не в силах уследить за ним. Может, пес куда утащил, но если так, то обратно вы их вряд ли получите. Муфаса сгрызает все, что попадает ему в зубы. Под ноль.
- Удобно вы устроились, ничего не скажешь.
И она сейчас не убранство его комнаты имела в виду.
- Не жалуюсь, - невозмутимо пожал плечами Радов.
А когда это она так близко оказалась?
Стояла ведь посередине комнаты, а теперь почти приперла его к двери. Голая, в одном полотенце, а воинственности, как у Жанны Д'Арк в полном обмундировании.
- Верните мне мое белье!
- У вас что, другого нет? - хрипло спросил он.
- То есть признаётесь, что это вы их взяли?
- Признаю только то, что вы не следите за личными вещами, как следует.
Она сделала шаг еще ближе. Так близко, что Радов разглядел мурашки на ее коже. От холода или от того, о чем он предпочитал даже не думать.
Таисия отбросила раздраженным движением влажные волосы, обнажая голые плечи, и посмотрела на него снизу вверх, немного запрокинув голову. Тонкие острые ключицы так и манили взгляд.
Место, Радов! Пусть и хочется оставить пару фиолетовых засосов на этой гладкой коже, и провести языком по выпирающим ключицам Знай свое место.