Пойду я, пожалуй, произнесла я, немного неловко вставая на ноги.
Ангел, тихо, но с каким-то надрывом произнёс Кир, ухватив меня за руку.
Его пальцы на моём запястье обжигали кожу. Я невольно замерла, наткнувшись на взгляд глаз-хамелеонов, которые сейчас казались зелёными, выдавая бушующие в его душе эмоции.
Что? голос неожиданно сел и показался мне хриплым и скрипучим.
Я знаю, что Юлия приходила к тебе, тихо произнёс он, продолжая удерживать меня рукой и взглядом, она не должна была этого делать. То, что мы сделали семь лет назад непростительно, и, как мне кажется, мы просто не имеем права просить тебя о чём-то.
К чему он это говорит? Зачем?
Да, и это «да» имело множество смыслов. Я видела вашу дочь. Она очень похожа на тебя.
Не знаю, почему я это сказала. Кирилл же на это стиснул челюсти и хватка на моём запястье стала чуть сильнее.
Это всё? через силу выдавила я.
Общаться с бывшим возлюбленным было ещё тяжелее, чем молчать. Кир продолжал удерживать мою руку, мрачно и задумчиво разглядывая воду в пруду.
Отпусти, чуть дёрнула я рукой, так как его прикосновение становилось слишком невыносимым.
Мужчина вздрогнул, словно на какой-то момент выпал из реальности забыв обо мне и том, что держит меня за руку. Когда его хватка разжалась, я развернулась, чтобы наконец уйти.
Я не должен тебе этого говорить, не имею права и, наверняка, пожалею вскоре, но не могу молчать, донёсся до меня голос Кирилла.
Застыв, как вкопанная, я ждала продолжения, и оно не заставило себя долго ждать.
Когда семь лет назад ты сбежала, не дав мне шанса объясниться, мне казалось, моя жизнь кончена. Я был в отчаянии, мне было ужасно плохо, и я злился на тебя, что ты так легко поставила крест на нас, наших мечтах и клятвах.
От его слов в душе всколыхнулось сильнейшее возмущение. Да как он смеет обвинять в чём-то меня? Это он и онапредали меня. Буквально убили, ведь я верила им, как самой себе, считала самыми близкими и родными!
Вы предали меня! прошипела я гневно, поворачиваясь к Кириллу лицом. Вы оба! Это для вас, для тебя конкретно наши клятвы ничего не значили!
Знаю, виновато кивнул мужчина. То есть, наши клятвы много значили для меня, но тогда мне было легче обвинять всех вокруг, хотя всегда знал, что в первую очередь виноват я сам.
Кирилл запнулся, видимо, подбирая слова. Мне не хотелось слушать ещё одну исповедь, снова ворошить прошлое и переживать боль предательства, но я продолжала неподвижно стоять, ожидая, когда он снова заговорит.
Твой побег, беременность Юлии и эта женитьба: тогда всё навалилось как-то разом, и усугублялось убийственной болью и тоской по тебе. Я в прямом смысле слова плюнул на свою жизнь, даже более того: целенаправленно спускал её в унитаз. Напивался до потери сознания, баловался дурью и влезал во всевозможные конфликты, в надежде, что однажды я просто не проснусь или меня убьют в одной из пьяных драк. Я просто не видел смысла в своём существовании. Рождение Люды всё изменило. Она стала моим спасением. Знаешь, всю беременность Юлии, я отказывался признавать, что это мой ребёнок. Надеялся, что она нагуляла его от кого-то другого, и даже когда дочка родилась, не желал даже взглянуть на неё. Но как только я взял её на руки, то сразу почувствовал с ней родство, понялЛюдмила моя дочь, моя плоть и кровь. Я полюбил её сразу и навсегда. Знакомство с дочерью заставило меня пересмотреть приоритеты, изменить свою жизнь. На тот момент почти никто не верил в меня, на мне поставили крест, но со временем я доказал всем, что я чего-то, да стою. И всё потому, что я хочу, чтобы моя дочь мной гордилась и жила достойной жизнью.
К чему ты мне всё это рассказываешь? спросила я.
Всё это я уже слышала от Юлии и успела устать от этих рассказов. И Юлия, и Кирилл щедро делятся, как им было плохо из-за свершенного поступка, но ни один из них не спросил, какого было мне.
К тому, что несмотря ни на что, на изменения в жизни, успешное дело и рождение обожаемой дочери, я никогда не забывал тебя. Все эти годы, ангел, я помнил тебя и любил. Порой мне кажется, что сколько бы ни прошло времени и как бы не изменилась моя жизнь, я никогда не смогу разлюбить тебя. Наверное, это моя расплата: любить тебя и понимать, что сам всё разрушил. Я дважды пытался построить новые отношения, но каждый раз понимал безнадёжность затеи. Похоже, я из породы однолюбов.
Мне хотелось закричать на него. Заставить замолчать. Ведь сказанное им так удивительно точно перекликалось с моими собственными чувствами. Ведь мне тоже никак не удавалось до конца освободиться от чувств к нему. Сколько раз я казнила себя за это! Сколько раз готова была взвыть от отчаяния и злости на себя, считая себя безнадёжной идиоткой. Ведь, будь я умнее или сильнее, смогла бы сбросить это ярмо и жить дальше, не оглядываясь назад. Возможно, смогла бы полюбить Женьку так, как он того заслуживает и стала бы, наконец, счастливой. Но нет, я никак не могу забыть былое, и этим мучаюсь сама, и мучаю Женьку, используя его, как личный спасательный круг в океане жизни.
В минуты, когда тоска по тебе становилась особенно острой и невыносимой, я порой мечтал вернуться в прошлое и всё изменить. Представлял, как бы мы могли быть счастливы. Потом выныривал в реальность и ужасался собственным мыслям, ведь приходило понимание, если бы я всё изменил в моей жизни, не было бы моей принцессы. И тогда мне казалось, я в шаге от сумасшествия. И, опять же, дочка становилась моим путеводным маяком, не давая свихнуться. И ещё здравый смысл, твердящий, что всё случилось, как случилось, ничего не изменить, и теперь ты потеряна для меня навсегда. Мы буквально жители разных миров. Даже сейчас: ты стоишь так близко от меня, такая невыносимо родная и бесконечно чужая. Мне безумно хочется прикоснуться к тебе, обнять, поцеловать. Заняться с тобой любовью и больше никогда, никуда не отпускать. И единственное, что останавливает меня от этогопонимание, что я потерял это право много лет назад, да и ты этого больше не хочешь. Смотришь на меня, как на чужака. И даже если бы это было не так, то всё равно, этобезнадежно. Кто ты и кто я? Тызвезда кино, знаменитость, тебя любят, тебе поклоняются, и япростой парень, да ещё имеющий дочь от связи с твоей некогда лучшей подругой. Ты бы никогда не отказалась от всего, чего достигла, ради того, чтобы жить в нашем захолустье со мной и моей дочерью. И я бы не согласился отправиться с тобой в Москву, ведь вся моя жизнь тут, моя дочь тут. Её мать никогда бы не согласилась отпустить её со мной, а я бы ни за что не бросил её, как бы сильно тебя не любил. Да и все мои размышления не имеют смысла, ведь, для начала, ты никогда меня не простишь.
Я чувствовала, Кирилл искренен как никогда. Он буквально вывернул передо мной душу, только мне это совершенно не нужно. Его слова причиняли боль. Он невероятно точно описал ситуацию, то, о чём я сама невольно размышляла не раз. Его признание имело оглушающий эффект. Невольно к горлу подкатывал горький ком. Хотелось плакать и кричать. Хотелось ударить его за то, что он всё уничтожил. Ведь если бы он тогда не предал меня, мы могли бы быть счастливы. Мы любили друг друга в прошлом и даже в настоящем, пронизанным горечью и безысходностью, наши чувства были живы. Пусть изуродованные и еле живые, но они всегда теплились в моём сердце, и в его тоже, как я узнала сейчас. Только он прав: нас разделяет даже не пропасть, а целая вселенная, и нет ни единого шанса её преодолеть. Слишком многое нас разделяет: предательство, боль, его вина и моя невозможность простить, я уж молчу про его дочь, которая сама по себе живое напоминание о предательстве, и навечно связала Кирилла с Юлией, а так же совершенно разные, непохожие жизни.
Блять! не удержался Кирилл после затянувшегося молчания, и я невольно вспомнила, как старалась отучить его сквернословить, вбивая в его упрямую голову, что это совсем не круто. Скажи хоть что-нибудь, ангел.
Чего сказать, Кирилл? и вправду, чего? Ты сам всё сказал. Между нами всё, навсегда в прошлом, мы жители разных миров. И я не могу простить ни тебя, ни Юлию. Когда-то Маша Черкасова была убеждена, всем нужно давать второй шанс, она умела прощать, но вы убили её. Мария Ларина не столь благородна и прощать не умеет. И, даже если бы случилось чудо и мне это удалось, то ни ты, ни я не отказались бы от того, что каждому из нас дорого.