Желаю вам сладких снов. С этими словами Генрих погладил меня по голове, а потом наклонился и легонько поцеловал в лобто был единственный поцелуй за все время этого действа. Завтра вам понадобятся силы. День будет долгим и тяжелым.
И это все? Он так меня и оставит, ничего больше не сказав? Мне необходимо было по крайней мере знать, доволен ли он мной. Я не могла отпустить его просто так, не выяснив этого.
Генрих. Я впервые попробовала его имя на вкус. А я Как я Я запнулась, не зная, как сформулировать вопрос.
Вы были именно такой, как я и ожидал, моя благородная жена, ответил он и поцеловал меня в висок у основания волос; прикосновение его теплых губ было таким бесконечно нежным, что у меня замерло сердце.
Генрих закрыл за собой дверь, оставив меня растерянной и опустошенной; я была наивна и не ожидала, что проведу эту ночь одна. Наверное, мне не удалось его ублажить и он просто повел себя со мной вежливо в своей сдержанной, холодной манере. А может быть, на самом-то деле я все-таки его удовлетворила, но он старается этого не показывать. Что могло возбудить в нем такую же страсть, которую я видела, когда Генрих рассуждал об эффективном ведении осады и о передвижении войск для успешной атаки? Мне казалось, я знаю ответ на этот вопрос: если мне удастся зачать от него ребенка, это вызовет у Генриха бурную радость.
И я поклялась себе, что это случитсяи очень скоро.
Раздался деликатный стук в дверь, и в комнату вошла Гилье, которая, должно быть, ожидала подходящей возможности. Она медленно подошла к кровати и присела в реверансе; мы посмотрели друг на друга. Примерно моего возраста, невысокая и опрятная, с деловитой манерой поведения, чего так не хватало мне, Гилье больше всех подходила на роль моей подруги. К тому же я чувствовала, что она гораздо опытнее меня в житейских делах.
Ваш супруг остался доволен, миледи?
Сказал, что да. Я откинула покрывало и провела рукой по простыне: она была испачкана кровью достаточно, чтобы удовлетворить запросы Изабеллы. И он убедился в моей невинности, несмотря на сомнительную репутацию моей матушки.
Я позабочусь об этом, миледи. Гилье засуетилась, приводя постель в порядок, а потом налила в таз еле теплой воды из кувшина. Теперь, став женой короля Генриха, вы будете счастливее.
Надеюсь.
Вы ему понравились? отважилась спросить она.
Столь личный вопрос меня удивил, и поначалу я не знала, что ответить. Я задумалась, взвешивая его заботливость с одной стороны и отсутствие особого воодушевленияс другой. Возможно, я пока что не очень хорошо его знаю, а может, изголодавшись по любви и привязанности, просто не в состоянии распознать это чувство, даже когда с ним сталкиваюсь.
Думаю, да, осторожно ответила я. Перед уходом мой муж меня поцеловал.
А он вам понравился, миледи?
Да, ответила я. По-моему, я его люблю. Мне тогда было девятнадцать лет.
Вот и хорошо, сказала Гилье, поправляя со всех сторон чистые простыни. Я хотела сказать, хорошо, когда жена любит своего мужа.
Но думаю, я выпила слишком много вина, призналась я.
Никто не осудит вас за это, миледи. С моей точки зрения, английский король холоден как рыба, но как он мог не влюбиться в такую прекрасную даму, как вы?
Чувства Генриха были слишком сложной темой, чтобы сейчас их обсуждать. Я несколько раз зевнула и в конце концов погрузилась в сон, в общем-то, удовлетворенная минувшим днем. У меня появился кое-какой опытэто все же лучше, чем ничего; к тому же на завтра, когда я займу место в английском шатре в качестве избранницы Генриха, мне обещано новое платье. И при этом мне совершенно необязательно приглашать свою матушку в сопровождающие. Я буду наслаждаться рыцарским турниром как королева Англии и дам Генриху свой платок, который он повяжет, когда будет сражаться в мою честь. И когда он победита он обязательно победит, я лично вручу ему награду. Нужно хорошенько выучить английский, чтобы разговаривать со своими придворными дамами.
Подозреваю, что я засыпала с улыбкой, вспоминая прощальную ласку Генриха и его последние слова: «Вы были именно такой, как я и ожидал, моя благородная жена».
Глава третья
Первое утро моей замужней жизни было исполнено безумных ожиданий. Проснулась я рано, разбуженная приглушенными голосами: один из них принадлежал Гильеона разговаривала с кем-то в комнате. Вздрогнув, я попыталась спрятаться под покрывалом, подумав, что это Изабелла явилась меня допрашивать, но голоса вскоре смолкли, и удаляющиеся по коридору шаги затихли прежде, чем закрылась дверь спальни. Я испытала расслабляющее облегчение, такое же, как после чаши красного вина.
Потом я вдруг вспомнила, как Генрих отобрал у меня кубок, и смущенно покраснела.
Что это было? спросила я из глубин своей постели.
Свадебный подарок, миледи.
Я села и принялась с восторгом рассматривать платье, которое служанка держала в руках.
Это от английского короля, миледи, уточнила она.
Я вскочила с кровати, чтобы изучить наряд получше.
Но оно не новое, миледи.
Конечно, да и как оно могло быть новым?
Впрочем, мне было все равно. Вероятно, это наряд из гардероба какой-нибудь английской придворной дамы, ведь он был сшит явно по здешней моде; казалось, это платье символизирует мою новую жизнь. Гилье помогла мне его надеть, а потом принялась зашнуровывать и подтягивать корсет, пока я не почувствовала себя просто неотразимой в синем с золотом упелянде, тяжелые складки которого были прихвачены широким вышитым поясом, а роскошные широкие рукава едва не доставали до пола. Королева Изабелла никогда не носила ничего столь же величественного и шикарного. Это был наряд, достойный торжественного события. Пока мне заплетали косы и укладывали их в специальную тонкую золотую сетку, я стояла, чувствуя, как мое сердце переполняется благодарностью к неизвестной даме, которой принадлежало это чудо.
Добавим немного румянца вашим щекам, миледи, сказала Гилье. Тогда во время турнира они не будут казаться слишком бледными.
Я согласилась, полностью доверившись ее услужливым ловким рукам; мне не терпелось поскорее оказаться рядом с мужем, вновь почувствовать его внимание и предупредительность, поговорить с ним, подобно тому как мы разговаривали прошлой ночью. Глядя на свои деликатно подкрашенные губы и щеки, я восхищалась собственным отражением в зеркале. Генрих подумал обо мне и нашел время, чтобы обеспечить меня тем, чего желала моя душа. Он услышал мои глупые женские жалобы и ничего не забыл. Сердце мое тихонько пело в груди.
Вы выглядите счастливой, миледи.
Я задумалась над словами Гилье.
Думаю, так оно и есть. Не то чтобы мне было знакомо это чувство, но, если такое глубокое удовлетворение, какое я испытывала сейчас, называется счастьем, я действительно была счастлива. Мне нужна перчатка, вдруг нетерпеливо заявила я. Одна перчатка. Я должна ее получить.
Но зачем она вам, миледи?
Чтобы вручить Генриху в знак благосклонности. Он ведь будет сегодня за меня сражаться. И возьмет верх над соперниками.
Мне нравилось чувствовать вкус его имени на губах. Муж будет гордиться мной, когда я, разодетая, как настоящая королева, буду восседать в галерее, вдохновляя его на победу в турнире.
Я села на край табурета, застыв, чтобы не помять хитросплетение украшенных богатой вышивкой вставок на моем наряде, и вытянула шею, прислушиваясь. Интересно, Генрих пришлет за мной? Или явится сам, чтобы лично проводить меня вниз?
Время текло медленно.
Так он придет за мной? Стараясь сдержать легкую дрожь, появившуюся в руках от волнения и тревоги, я плотно прижала их к бедрам.
Думаю, что придет, миледи.
Да, конечно. Мой муж меня ценит. Он сам мне это сказал.
Я пригубила чашу с элем, потом без особого интереса поковырялась в блюде с мясом и хлебом, стоявшим возле меня. Мысленно я уже была среди геральдических гербов, знамен и бесстрашных рыцарей. И рядом с Генрихом.
Турнир состоится на лугу у реки, сказала я, стряхивая с пальцев крошки. В этом месте установят шатрыхотя, наверное, их уже установили. Там будет галерея, где я буду восседать на возвышении, чтобы лучше все видеть. Я еще ни разу не была на турнирах, призналась я. Тайная тревога снова коснулась меня своим крылом. Ну когда же придет Генрих? И что это Я вдруг уловила нарастающий шум, достаточно громкий, чтобы можно было услышать его сквозь стены и оконные стекла.