Ты кто такой? недоверчиво спросил он, осознав, что перед ним вовсе не тот, кого он ждал.
Я Барти, ответил тот растеряно.
Ты новенький?! Он решил меня заменить? в тоне парня прозвучали отчаянные ноты.
Я понятия не имею, о чём ты, честно признался Барти. Можно сказать, что я оказался здесь в результате ошибки, фатальной и трагической
Отчего-то эта ситуация совершенно не к месту взволновала его. Барти ощутил как вспыхнули его щёки, а тело приятно напряглось. И это было удивительно. Ведь парнишка этот не был особенно хорош собою. Но в нём было что-то, что вызвало в Барти желание. Какая-то порочность Он как змей-искуситель смотрел на Барти сверкающими в темноте глазами, закрывая небольшим полотенцем плоскую грудь, которой, впрочем, хотелось коснуться. Множество раз Барти пытался представить себе Эбби обнаженной, но ни одна из этих фантазий не произвела на него такого же эффекта, как всего лишь пара взглядов на этого незнакомца.
Ауреллио велел мне быть здесь, пробормотал он, насилу разрывая ставший уже неприлично долгим зрительный контакт.
Ясно, выдохнул парень с облегчением. А я-то уж подумал прости. Я Джованни, можешь звать меня Джио.
Он улыбнулся и заозирался по сторонам, видимо, в поисках рубахи. Барти вяло улыбнулся в ответ, пытаясь сообразить, за что именно должен простить Джованни. Вообще внешне он был похож на сицилийца и чертами лица, и растительностью на теле, и даже специфическим выговором. И потому, как тот ждал Тони Гамбино, можно было предположить, что у них имеются какие-то совместные дела. Дела не терпящие до утра.
Поднимаясь на ноги и нехотя протягивая новому знакомому руку, Барти ещё раз мельком оглядел его. Худой и совсем не мускулистый, Джованни вряд ли подошёл бы на роль солдата или капитана (3). Впрочем, Барти не так много знал о мафиози, чтобы судить о таком.
Есть хочешь? спросил Джованни, спешно одеваясь в подобранную с пола майку. Тётушки, что работают на кухне, принесли жаркое и бисквит. Ещё много осталось.
Не дожидаясь ответа, он включил свет и начал ставить на стол все свои немногочисленные запасы: горшочек с ещё не остывшим мясом, немного хлебцев в корзинке, плоское блюдо с добрым куском ароматного бисквита. Барти несколько секунд привыкал к яркому свету, а затем ещё несколько не знал, куда себя деть, пока Джио не пригласил его сесть. Он опустился на ближайший к нему стул, попутно окинув взглядом комнату, где они находились, и ту, что скрывалась за приоткрытой дверью. Та походила на спальню и занимала большую часть дома, в то время как эта совмещала в себе и кухню, и столовую, и гостиную. Убранство было скромным. Помимо обеденного стола, пары стульев и шкафов, тут имелось ещё старое кресло со спинкой из балясин, видимо, отправленное сюда из хозяйского дома доживать свой век.
От запахов еды в животе заурчало. Барти смущённо потупился, а Джованни вновь улыбнулся. В электрическом свете его кожа казалась бронзовой. А сам он будто сошёл со страниц романов, которыми так любит зачитываться Эбби. Каждый его жест или взгляд были словно отрепетированы заранее, чтобы производить на Барти впечатление.
Ты ведь из Милуоки? просил он, протянув ему приборы и чистую тарелку. Сам он сел за стол напротив, но притрагиваться к еде не спешил. Там, наверное, всё изменилось?
Он отвёл взгляд, облокотившись на стол и подперев рукой подбородок. Барти повертел вилку в руке, не решаясь ни открыть жаркое, ни спросить Джованни, что значат его слова.
Я живу здесь уже некоторое время, объяснил тот, сняв крышку с горшка и пододвинув его Барти. Синьор Гамбино не разрешает ездить в город. Расскажи мне, как там всё. Здание железнодорожной станции уже достроили? Оно и в правду такое красивое, каким обещал его сделать мэр?
Скромно положив себе немного мяса на тарелку, Барти задумался. Здание, о котором говорил Джованни, достроили ещё в прошлом году. И оно получилось таким же серым и неинтересным, как и всё в Милуоки. Но глядя в горящие глаза своего нового знакомого, он просто не смог сказать ему правду.
Оно выглядит весьма современно, ответил Барти, набивая рот. Стоило только первому куску оказаться на языке, как его запуганное и голодное тело будто сорвалось. Впрочем, Джованни не было особо дела до манер. Он задавал ему незамысловатые вопросы вроде того, какие места в городе Барти нравятся больше всего, получал на них односложные ответы и довольно кивал, соглашаясь. Со стороны могло сложиться впечатление, что они двое старых приятелей, встретившихся спустя долгое время. Барти и самому казалось, будто он знал Джованни раньше. По крайней мере, в его компании он наконец смог почувствовать себя расслаблено и даже на мгновение забыть обо всех случившихся несчастьях.
Так что ты сделал синьору Гамбино? спросил Джованни, когда последний кусок бисквита был съеден. Они сидели у камина, попивая яблочный брюле. Барти резко умолк. Беззаботная улыбка сползла с лица.
Я попытался напасть на него, ответил он, поразыслив немного. А что?
Джованни не спешил отвечать. Опустив голову, он разглядывал свои ладони. Барти ждал, что тот начнёт расспрашивать его о причинах, но тот только кивнул, будто одобряя его поступок, и едва слышно добавил:
Каждый, кто знает его, хотел бы сделать это. Но практически никому не достаёт смелости.
Дело близилось к полуночи и Барти неумолимо начало клонить в сон. Он облюбовал кресло с балясинами и придвинул его ближе к камину. Напрашиваться в одну спальню к Джованни он побоялся. Слишком много потрясений было для него сегодня и к новым, пусть даже только в собственных мыслях, он был не готов. Собственно, Джованни и не настаивал. Он принёс ему одеяло и пожелал доброй ночи.
Не волнуйся на счёт завтра, добавил он, прикрывая за собой дверь. Если он не убил тебя до сих пор, значит, ты ему для чего-то нужен.
Это не сильно успокоило, поскольку Барти мало что знал о делах квартала с Маклафлинами. А даже если бы и знал больше, то всё равно решился бы молчать. Но то, что хоть кто-то переживает о нём, согревало его настрадавшуюся душу. Чуть помучившись в поисках удобной позы, он провалился в беспокойный сон.
Барти проснулся посреди ночи оттого, что входная дверь, неподалёку от которой стояло кресло, где он спал, заскрипела и отворилась. Он замер в растерянности, напрягшись всем телом, не зная чего ожидать далее. Чёрная тень, на секунду задержав на нём своё внимание, проскользнула мимо, в спальню Джованни. Барти выдохнул. Отошедший ото сна мозг начал лихорадочно соображать. Он был практически уверен, что узнал в ночном визитёре Тони Гамбино. Вопрос был лишь в том, как ему теперь поступить?
Он решил не торопиться и выяснить, в чём дело. Дверь, разделявшая комнаты, оказалась не затворена полностью, так Барти даже не пришлось напрягать слух, чтобы понимать, что происходит за тонкой стеной. В ночной зимней тишине каждый звук слышался особенно отчётливо: и шорох снимаемой одежды, и шелест откидываемых одеял. Поначалу он решил, что просто воображение разыгралось. Удивленный возглас и сонный ропот сменил диалог шёпотом.
Но, синьор Гамбино, ирландец пробормотал растеряно Джованни.
А что, ирландец? удивился Тони и продолжил игриво: Хочешь пригласить его к нам?
Кровь прилила к щекам Барти. Нет, не похоже, что ему показалось. Его новый приятель и второй по старшинству мафиози в Милуоки вели себя как любовники.
Что? Нет, конечно! возмутился первый вымученным шёпотом. Но он же услышит.
Значит, веди себя тише, малыш Джио.
Некоторое время до уха Барти долетали лишь звуки возни и поцелуев. А затем тишину разрезал стон, за ним судорожный вздох, ещё один стон, который Джованни попытался проглотить. Комната погрузилась в размеренную мелодию из постукиваний, скрипов кровати, шлепков, выдохов и постанываний. К своему стыду Барти чувствовал, что возбуждается. Он пробовал кашлять или скрипеть ножками кресла по паркету, надеясь напугать беспечных любовников и прервать таким образом уже вошедшее в активную фазу соитие. Но этим двоим, казалось, совершенно не было дела до того, что происходит вокруг. Тони, не стесняясь, шептал Джио разные вульгарные словечки, от которых у Барти уши полыхали огнём. В ответ Джио остановился как будто все громче и громче. И это начинало злить Барти. Он был готов к любому завершению этого дня, но только не к такому. У него оказалось недостаточно душевных сил, чтобы просто сидеть и слушать, как в соседней комнате двое мужчин занимаются любовью. Он в нетерпении вскочил и выбежал на улицу, хлопнув дверью.