Барти стоял в дверях лавки и наблюдал, как собравшиеся торговцы квартала один за другим меняют мнение, принимая сторону отца. Он думал, что будь у его старика такая возможность, он точно стал бы первоклассным адвокатом, ибо его дар убеждения был по-настоящему исключительным.
Довольно лицемерно с твоей стороны, Мёрдок, говорить о законе, когда сам торгуешь втихаря мун шайном (2)!
Я гоню только для своих, мистер Баркли обвёл взглядом мужчин, собравшихся за столом. Те закивали в подтверждение его слов. Ты же предлагаешь продавать контрабандный товар прямиком из Канады. Ты рискуешь обречь нас не только на проблемы с полицией и федералами. Даже дети знают, кому принадлежит подпольный алкогольный бизнес в Милуоки. Вы как знаете, а я не хочу навлечь на себя гнев Тони Гамбино.
Мужчина скрестил руки на груди в ожидании аргументов Бёрка. Тот, немного раздосадованный тем, что его предложение не нашло отклика, некоторое время молчал, покручивая пышные седые усы с рыжими следами от табака.
Да кого вообще будут волновать пара десятков бутылок ирландского виски?! воскликнул он наконец, хлопнув по столу открытой ладонью. К тому же Стэнли Маклафлин обещал позаботиться о том, чтобы Гамбино не прознали про наши дела.
При всём уважении, братья Маклафлины не самые надёжные партнёры, вступил в разговор хозяин обувной лавки Дарби Уайт. Уже десять лет я плачу им за крышу, но до сих пор они сумели защитить меня лишь от самих себя. Да простит меня Господь за эти слова, но, будь моя воля, я бы лучше вёл бизнес с семьёй Гамбино. Сицилийцы хотя бы знакомы с понятием чести и держат данное слово.
Заявление старика Уайта вызвало недовольный ропот среди собравшихся. Ирландцы не любили и побаиваюсь сицилийцев, а потому старались не пересекаться с ними в делах. Мистер Баркли, опасаясь негативной реакции, поспешил успокоить всех.
Друзья мои, никто не призывает вас вести бизнес с мафиози. Я уверен, что слова Дарби не более чем патетика. И он всего лишь хотел подчеркнуть, что не стоит доверять Маклафлинам. Времена сейчас непростые. Мы все выживаем, как можем, потому я не требую от вас сиюминутного решения. Мы все должны хорошенько обдумать этот вопрос.
Мистер Баркли наконец обернулся к Барти. На его лице застыл немой вопрос.
Я сдал экзамен, улыбаясь, ответил Барти.
В глазах отца блеснули слёзы. Он быстрой поступью подошёл к Барти и обнял его. А затем подхватил его под руку и потащил к столу.
Здравствуй, Бартоломи, завидев его, кивнул отец Эбби, мистер Келли. Как твои дела?
Мой сын сегодня сдал последний вступительный экзамен в Чикагский университет! гордо произнёс за него отец, сжимая плечо Барти. Мой мальчик станет юристом!
Поочередно соседи и другие торговцы квартала вставали, чтобы поздравить и пожать Бартоломи руку. Впервые в своей жизни он ощутил себя полноправным членом какой-либо общности. И ощущение это оказалось невероятно приятным.
Когда ты уезжаешь в Чикаго? Эбби по-хозяйски навалилась локтем на прилавок.
Поезд в воскресенье вечером, ответил Барти, улыбнувшись. Ему всё ещё не верилось, что очень скоро для него начнётся совершенно другая, отличная даже от школы, студенческая жизнь.
Ты, наверное, сразу забудешь обо мне, она надула губы и театрально устремила взгляд куда-то вдаль, за пределы лавки, улицы и даже города. Будешь ходить по клубам, слушать джаз, смотреть на длинноногих танцовщиц.
Барти закатил глаза. Ему студенческая жизнь представлялась совсем иначе. И он хотел было возразить Эбби, что всё совсем не так, и он будет занят по уши учёбой, но вдруг остановил себя. Настало время расставить все точки над «i».
Послушай, Эбби, я давно хотел сказать тебе, начал он и осознал, что это гораздо труднее, чем он думал. Понимаешь, ты мой самый лучший друг. И я не думаю, что я смогу забыть о тебе даже спустя время. Но я не могу тебе пообещать, что не буду смотреть на других девушек.
Его слова были жестоки, но они несли освобождение для неё. Он никогда не сможет дать ей того, чего она ждёт от него, а значит, нет нужды тешить её беспочвенными надеждами. Эбби некоторое время смотрела на него, хлопая глазами, изо всех сил пытаясь постичь перевозбуждённым мозгом смысл сказанного Барти. Когда же это ей наконец удалось, одна за другой из глаз покатились слезинки. Барти обошёл прилавок и сочувственно положил ей руку на плечо. Он дорожил ей, и видеть её слёзы ему было неприятно.
За что ты так со мной?! разрыдалась Эбби. Он попытался развернуть её к себе, чтобы обнять и утешить, но получил вместо этого пощёчину. Ненавижу тебя!
Эбби оттолкнула его и быстрым шагом направилась к двери. Барти проводил её растерянным взглядом. Была мысль пойти за ней и попробовать заново всё ей объяснить, если потребуется, даже сознаться в своём грехе, но он остановил себя.
Ты всё сделал правильно, вторя его мыслям, произнёс отец, становясь рядом за кассу.
Ты всё слышал? пристыжённо спросил Барти.
Я не собирался подслушивать. Просто закончил с ревизией на складе в самый неподходящий момент, он продемонстрировал ведомость в подтверждение. Барти вздохнул, разочарованный в самом себе. Оставь это. Для неё так будет лучше. Нет ничего страшнее в жизни, чем пустые надежды. Она поймёт тебя со временем. И возможно, когда-нибудь вы снова станете друзьями.
Барти молчал. Им внезапно овладело острое ощущение того, что скоро всё изменится, уже меняется, ему лишь хотелось надеяться, что изменения эти оставят хоть что-то хорошее из его старой жизни.
***
Эй, Баркли! послышалось где-то за спиной. Бартоломи чуть замедлил шаг, но не обернулся, будучи не до конца уверенным, что обращаются именно к нему. Барти Баркли!
Голос повторил, настойчиво пытаясь перекричать гул толпы в лобби. Барти остановился и отошёл в сторону, чтобы поток студентов, дождавшихся наконец рождественских каникул, не снёс его подобно тому, как сносит бурное течение реки хрупкие травинки. Один из его сокурсников Эндрю Миллиган активно зажестикулировал в воздухе руками, рассчитывая привлечь его внимание. Удостоверившись, что Барти его заметил и ждёт, он растолкал сбившихся в стайку девчонок и пересёк широкий коридор.
Еле успел, посетовал он, восстанавливая тяжелое дыхание. Ты очень быстро ходишь.
Нужно было поспевать за отцом, он без малого семь футов ростом, в два шага пересекает улицу, попытался оправдаться Барти, но Эндрю это, похоже, мало волновало.
У тебя уже есть планы на Рождество? поинтересовался он. Кирк, ты ведь знаешь его, приглашает всех на вечеринку. Будет живая музыка, девочки.
Эндрю повёл бровями и хитро улыбнулся.
Извини, я возвращаюсь в Милуоки к семье на Рождество, ответил Барти. Нужно помочь отцу и брату. У них сейчас самый сезон.
Эндрю разочарованно скривился. Отказывать и видеть недовольство на его лице было неприятно. Тем более, что и с Эндрю, и с Кирком студенты старались сдружиться изо всех сил. Очевидно, сам Барти удостоился приглашения только благодаря своему смазливому лицу, привлекавшему девушек, и умению танцевать. Но ничего из описанных сокурсником радостей не привлекало его. Три месяца Барти жил вдали от дома. И сейчас хотел поскорее вернуться.
Поддерживать благопристойную репутацию в колледже оказалось куда труднее, чем в родном торговом квартале. Тут в студенческом городке на каждом шагу можно было встретить привлекательного парня его возраста. Пара из них даже вела себя довольно двусмысленно. Но Барти сдерживался и просто делал вид, что заинтересован больше учёбой, чем девицами.
Сейчас, по дороге домой, он представлял себе, как в сочельник они с отцом отправятся на рождественскую службу, а после навестят маму. Как в Рождество соберутся у Райана на праздничный ужин и обменяются подарками. Жена брата, Марта, испечёт яблочный пирог. Отец достанет из закромов свою настойку. Близнецы будут петь «Тихую ночь» под ёлкой. И он наконец сможет почувствовать себя хотя бы на чуть-чуть принятым и прощённым.
Редкие хлопья снега кружились в свете уличных фонарей. Барти шёл от железнодорожной станции три квартала на юго-запад, время от времени встречая шумные компании подростков, влюблённые парочки и заплутавших пьяниц, отчаявшихся найти дорогу домой. Настроение его было приподнятое. Он улыбался всем прохожим, которых встречал и даже поздравлял в ответ с Рождеством, если те поздравляли его.