Впрочем, уж разумеется, позволить ему такое смогла она лишь в сумерках (на свидания, по ее просьбе, стал он приходить вечером, в свободный перед отходом ко сну час: боялась, что днем заметит его кто-нибудь из деревенских).
Вот, позволилаи вдруг выдернула из его рук свою:
Боже мой! Ограда-то белая
Ну да, так, ограда из местного камня была куда светлее его гусарской формы.
Но в сумерках, из-за ограды, спокойно, улыбчиво прозвучал голос Маттеуса:
Не бойтесь! С этой стороны увидеть меня могут только из лагеря. Да и кому я там, в лагере, нужен
И так долго в этот вечер не мог он от нее уйти, что едва успел вовремя попасть в лагерь.
Зато в следующий его приход на него, капрала Йоркского полка, напал возле этой ограды столбняк.
Да, вот уже полчаса Час уже целый Стоял он будто в столбняке! Стоялв отчаянии: она, Филлис, все не приходила Уже позвал в лагерь горн, затем, еле слышно отсюда, призвал ко сну барабанредкие, все более редкие, замирающие удары
А он все был тут.
Филлис задержал отец. Припоздал к ужину. Но еще прежде, чем она стала ему разогревать, попросил его выслушать Оказалось, что он был у пастора, советовался о поведении ее жениха
И он, отецс торжеством от своего провидения! сообщил, что священник тоже не верит в легкомыслие мистера Гоулда, не верит по той же причине: нельзя ожидать от кого-либо из Гоулдов ничего подобного, они вседжентльмены! Ониджентри!..
Так что к месту своих встреч с Маттеусом Филлис пришла, уже не ожидая его увидеть. Просто после такого разговора после разговора о своем женихе захотелось ей обо всем подумать, побыть одной, и именно здесь А увидев, совсем не обрадовалась:
Я не могла Не могла прийти раньше! Расскажу завтра. А вы?.. Почему вы все еще здесь? Маттеус, скорее бегите в лагерь. Умоляю вас!
Ну нет!.. Маттеус снял свою громадную гусарскую шляпу и припал губами к протянутой ему через ограду руке. Я не уйду в ту минуту, когда вы пришли. Я весь день думал о том, что Я увижу вас!
Но вы можете попасть в немилость!
Мне это все равно. Для меня важнее и дороже одна минута с вами, чем все остальное во всем мире! Нет, еще Там, в Саарбрюккене Mutter! Она, матушка, там, а вы, meine Geliebte,здесь! И, кроме вас двоих, нет у меня никакой другой жизни.
Маттеус вдруг повеселел иявно чтобы она отвлеклась от тревоги за негостал рассказывать разные подробности своей жизни в отечестве; особенно занимательными были приключения его детства. Впрочем, нет, интересно было все, что только ни рассказывал ей этот симпатичный, все более овладевающий ее сердцем человек
А в следующее их свидание Филлис не увидела на рукавах его мундира нашивок. Да, за опоздание Больше он не капрал. Но это условно: приказа по полку не было.
Но для меня это не боль как ни в чем не бывало, так же весело, хотя и памятливо все время сдерживая свой голос, продолжал он. Я нашел лекарство против всего, что бы ни случилось Высамое мое лучшее лекарство!
И впрямь, его это временное возвращение в рядовые, кажется, нисколько не взволновало; он все шутил, смеялся Даже таки заставил ее улыбнутьсяи в сумерках если не разгляделуслышал ее Говорящей ему была эта ее улыбка!
Как вдруг Маттеус замолчал
И теперь уже она, не разглядев тоже, как изменилось выражение его лицаи она, Филлис, в этом его неожиданном молчании, услышала его Его тревогу! Хотяон будто запечатал себя ее пальцами.
И она, Филлис, еще не осознав, почувствовала то, что он сейчас скажет. То, о чем все еще не хотелось ей думать Даже и после того, как тогдапозволила ему поцеловать руку.
Наконец, отняв ее руку от губ и удерживая теперь ее меж ладоней, он сказал Икак сказал!
Вот только Неужели мне понадобится лекарство и от любви? От любви к вам, Филлис! Ведь за меня, хотя бы и с этими нашивками капрала Разве отец ваш Разве он вам позволит выйти замуж за гусара? И к тому жене англичанина.
Дойдя до этого места своего рассказа, мисс Гроув, наверное, сама почувствовала, как она покраснела.
И она, мисс Гроув, вздохнула. Даже, кто знает, вздохнула она сейчас куда горше, чем тогда, когда джентльмен у ворот оказался всего лишь тисовым деревцем.
Но В тот вечер, с Маттеусом, она, Филлис, собралась с силами иответила как есть Наверное, решилась на эти слова в таком же отчаянии, в каком ее отец спускался на землю с небес своих мечтаний
Да! еле выговорила она. Об этом нечего и думать: отецне позволит. Да, Маттеус! Дорогой мой друг, забудьте меня, прошу вас! Кажется Да, это так: я гублю все ваше будущее. Я поняла Я поняла только теперь: раз счастье наше невозможно, то вы Чем больше вы будете совсем напрасно любить меня, тем больше будете ненавидеть всю остальную Англию!
Это не совсем так!.. воскликнул Маттеус. Только благодаря вам я сколько-нибудь и примирился с этой страной. Ах, если бы моя милая отчизна и моя дорогая матушка Если бы они были тут, с нами. Но этого нет! И вот я реш
Да, так: он, Маттеус, остановил себя на полуслове Будто он, гусар, осадил своего коня перед самым барьером!
И явно не решался он продолжать Вдруг то, что он сейчас предложит Филлис, испугает ее?..
А она, тоже сейчас опомнившаясякак будто она не знала раньше об этом препятствии их любви, просто не хотела об этом думать, она все-таки спросила:
Что ты мне хотел сказать, Маттеус?..
Но как раз этот ее вопрос, эта (какая-то!) услышанная им в ее голосе надежда обнадежила и солдата
Филлис, милая, заговорил он, мы с моим другом уже все обдумали, но я все не решался сказать вам. Так вот. Вам, Филлис, известно, что я не ганноверец хотя почти все в полку уроженцы курфюршества Ганновер тоже мечтают о родной немецкой земле. Но они связаны долгом перед своим государствомперед союзным Англии, даже родственным короне вашего короля Ганновером. А меня Меня ганноверские вербовщики знаете как завербовали?.. Ну да, здесь, в полку, хвалят меня офицеры за то, что никогда я не бываю пьян. Но это я такой после того, как тогда завербовали меня
Маттеус вздохнули вдруг выдохнул так, будто, решив все о себе объяснить, решался теперь на совсем, совсем другую жизнь!
Спросите: почему я в Легионене из Ганновера?.. Для пополнения любимого вашим королем Немецкого легиона собственно ганноверцев не хватает, так вербуют в него немцев по всей Германии. Вербуют и так
Выговорив о себе такое, вдруг он, Маттеус, будто узнал себя другим человеком! И голос его Теперь это был голос мужчины, ответственного не только за себя
И вот, Филлис, мы с Христофом Это мой друг, он родом с Эльзаса Мы решили бежать! И я, Филлис, мечтаю, что вы отправитесь вместе со мной. На мою родину! Там мы и повенчаемся. Ведь так уж повелось, Филлис, что жена должна жить в доме своего мужа. Да, Филлис, в моем родном Саарбрюккене, в Германии! Это столица Саарского графства. Государства, совсем не связанного с Англией никакими договорами. Так что Стоит мне добраться до Саарбрюккенаи я свободен!
А море О нем вы забыли? Филлис даже перестала тянуть к себе руку (Маттеус не отпускал). То есть да, это уже спросила как бы и не она, Филлис, не воспитанная в строгости отношений с мужчинами мисс Гроув, а та, кто вдруг, словно утопающийза соломинку, схватилась за какую-то еще возможность не потерять любимого человека Думать определенно она сейчас не могла.
Между тем ее положение в отцовском доме становилось невыносимым. Поскольку отец свою преданность Небесному промыслу, свое право в глазах Господа на спасение души хотя и решил теперь заслужить устройством счастья своей дочери на земле, однако он понимал ее счастье в согласии с тем установлением, которое, возможно, сам же и внес в семейные правила Гоулдов Мол, люби пусть не сильно, да долго.
Но ведь уже не раз она слышала, как прихожане, расходясь после службы в их деревенской церкви, обменивались мнениями о ее женихе, Хамфри Гоулде И даже нарочно однажды разговаривали так громко, чтобы она услышала, как ее они называлисоломенная невеста! Вот и эта женщина, которая приходила к ним помогать по хозяйству, миссис Брук, откровенно (разумеется, не при хозяине) удивлялась ее, мисс, долготерпению при столь странном поведении того, кто собирался стать ее мужем.