Мимо нее в передний угол прошел Семен долго рылся на полавочнике, затем поискал что-то на шестке, но, ничего не взяв, остановился посреди избы. Сквозь гром жернова было слышно, что Семен говорит какие-то слова. Не поднимая головы, Анюта остановила работу.
Что не пошлешь на мельницу?
Все некогда.
Некогда?..
Семен опять прошел к печке, нагнулся над шестком И вдруг баба увидела, что он направляется к ней. Она вздрогнула, ниже опустила голову.
Большая, тяжелая рука легла на ее плечо.
Что тебе? спросила Анюта и робко взглянула на Гирю. Знакомые черные глаза глаза кудрявого парня Сеньки медленно приближались к ее лицу, заглядывали, казалось, в самую душу.
Ну что?..
Да ничего. Давно не видал тебя.
Смотреть на меня нечего, баба, так баба и есть Чего зубы скалишь?
А помнишь, Анюта, что было?
Ну, помню, так что же из этого?.. Что было, то прошло. Дура была тогда.
Нет, не дура Все равно ведь никто не знает.
Ладно, отвяжись, чего, в самом деле
Эх ты!.. А я тебя и теперь вспоминаю
Отстань! Не мешай работать. Пристал ни с чем
Анюта еле сдерживалась, чтобы не обругать его, не плюнуть ему в лицо, и тут же незнаемо как вспыхивало в груди звериное желание обхватить руками крепкую Сенькину шею, заглянуть в эти страшные темные глаза глубже, глубже, как десять лет назад
Давай вспомянем старинушку? шептал Семен, обжигая ее дыханием.
Уходи, окаянный, вот расскажу все Федьке
Нет, ты ему не скажешь, побоишься
И руки у него были такие же цепкие, проворные, как десять лет тому назад. Только казались сейчас эти руки еще сильнее Анюта отбивалась, молила, но ничего не помогало грубой, пахнувшей табаком и старым деревом ладонью он приглушил ее крик.
И тогда Анюта с ужасом поняла, что она бессильна уйти от греха
Кто кому чем плотит, а мы вот
Последних слов Анюта не расслышала почувствовала только, что было в них что-то очень обидное и для нее, и для Федьки
Федор Дмитриевич, оставив Анюту одну, забеспокоился. Он уже сам был не рад, что оставил жену бок о бок с врагом представляя себе, как входит Семен в зимовку, как заговаривает с Анютой, быть может, смущает ее, подговаривает И наконец он не вытерпел заторопился к Анюте.
Из зимовки доносился грохот жернова. Гиря, веселый, довольный, насвистывая, возился с кадушкой. У Федьки екнуло сердце, и он молча прошел мимо него.
После того как Семен оставил Анюту, первой мыслью ее было броситься на улицу, созвать народ, каждому рассказать о насилии. Но сразу же поняла она, что ничего этого не посмеет сделать, и, повалившись на лавку, зарыдала. Случилось самое страшное, что могло только случиться с ней в жизни и казалось, что никакой жизни у ней уже не может быть. И еще страшней было чувствовать где-то в глубине души, что она почти покорена этим диким, уверенным в себе нахальством ведь этак, среди бела дня, пожалуй, никто не осмелился бы сделать. «Он, дьявол хитрый, горячий», думала Анюта и опять выла, стискивая зубы и захлебываясь.
Федька застал ее за работой. На глаза у нее был опущен платок, и она даже не взглянула на мужа.
Ты что эдак? встревоженно спросил Федька.
Так, что-то вздумалось
Голос у Анюты был глухой, немного охрипший.
Ревела?
Анюта молчала.
Может, Семен говорил что?
Нет, просто так.
Домой шли молча. Молчал Федька и дома, а ночью опять долго не мог уснуть думы, одна тяжелей другой, наваливались на него
8
Федька сидел за столом, наблюдал исподлобья за хлопочущей у печки женой. Баба двигалась быстро, как молодая девка, и во всех движениях ее виделось Федьке что-то новое она точно бахвалилась своим проворством, расторопностью «Да, дело неладно, совсем неладно», тоскливо думал Федька. Он старался оборвать эти мысли, перебросить их на другое, но и о другом о неотложных общественных делах думать было невесело. До сих пор еще не закончили поверстку покосов. Дело оттягивалось тем, что половина деревни ходила на заработки, и многие вернулись только вчера перед самым праздником.
С покосами было много греха. Подрались на пожне Труба с Конем отлупили друг друга палками и кричали так, что было слышно на весь сельсовет. Случайно во время потасовки Никола прорвал Хавкуну белые штаны, и тот кричал не столько из-за покоса, сколько из-за испорченных штанов. Он наклонялся, соединяя пальцами лоскутья, но они рассыпались, и синеватое острое колено проглядывало в дыру смешно и неловко Миша Носарь за лишние полкопны сплясал вприсядку и три раза обежал большую пожню. А когда, чуть не падая от усталости, он вымолвил: «Ну вот нате, заработал!» Никола Конь хлопнул его по плечу и, подмигивая мужикам, сказал:
Пока ты, Мишка, бегал, пожню-то Игнат взял
Носарь взвыл. Он топтался на месте, ругался, грозил, что пойдет жаловаться
А кто кроме тебя согласился бы такую штуку проделать?.. Иди, жалуйся в исполком, там только посмеются.
Заработанное ему, впрочем, дали Затем много кричал Семен Гиря особенно когда пришел на доставшуюся ему от Федьки пожню и увидел, что она вся в воде.
Конь разбежался и весело скользнул, прокатился по льду.
Ну, Семен, крикнул он ядовито. Покупай коньки! Вот, ей-богу, утеха-то!
Семен злобно матерился
Куленок с горькой усмешкой брал свою часть.
Ну, Илька, тут помочь не позовешь, один управишься, говорил ему Никола.
Вспоминая сейчас об этом, Федька видел, что все дальше и дальше заходит вражда между мужиками. Он знал, что это неизбежно, но думать об этом было все же тяжело и тревожно.
С двенадцати пошли пьяные, под гармошку орали песни. Федька смотрел на них и вздрагивал. «Зачем это? К чему? Да разве есть время целых три дня заниматься гуляньем?»
Мимо окон прошла стайка девушек.
Полно, миленький, сердиться,
Губки бантиком держать.
Я желаю помириться
И тебя поцеловать.
И не успела растаять девичья песня, как грубый мужской голос проревел:
Револьверы отобрали,
Мы наганы заведем.
После этого отбору
Председателя убьем.
Партия молодых мужиков с Гирей во главе шла по дороге. Семен свернул к бревнам, сложенным напротив Жиженковой избы, и крикнул:
Сюда, ребята!
Федька инстинктивно отодвинулся от окна.
Под драку! крикнул Гиря, пошатываясь.
Кто-то изо всех сил рванул гармошку, и началась бешеная пляска. Семен на пару с другим мужиком, почему-то сразу перестав шататься, носился по дороге, вертясь вьюном, присвистывал и ревел похабные частушки Больно и страшно было глядеть на эти дикие бесшабашные лица, на эту отчаянную пляску. Кто-то окрестил компанию т р е с т о м. «Трест идет!» говорили в праздники мужики и старались уходить подальше от греха.
Весь день Федька не выходил из дому, рано лег спать. Ему снились тревожные непонятные сны, он стонал, пугая Анюту А под утро его разбудил какой-то неожиданный грохот и треск.
Компания Гири гуляла вовсю принимали нового члена, молодого мужика Мишку Зайцева; поспорив с женой, он напился, вышел на улицу и весь день уже не возвращался домой. Пили, пели, плясали, гонялись за девками Вечером, еле держась на ногах, вооруженные кто чем попало, с ревом шли по улице, и все разбегались перед ними. Только один человек, тоже что-то кричавший, не успел скрыться. Никто не знал, что это был за человек, но все чувствовали, что ему надо наломать бока.
Мишка, действуй! крикнул Семен.
Зайцев, пьяно ругаясь и сплевывая, двинулся вперед.
Кто такой, зачем орешь? бормотал он заплетающимся языком.
А ты ты что за цаца?..
Вали! крикнули новичку сзади, и Мишка, размахнувшись, ударил шатающуюся перед ним фигуру. Сзади одобрительно загоготали, новичок выдержал экзамен.
Да ты ты меня насмерть расшиб, сопля! послышалось из темноты. Да ты знаешь, кто я? Я Игнат Медведев, самый лучший мужик в деревне. Под суд тебя!.. Ну, подними, кляп с тобой.
Чего ты с ним возишься? крикнул Семен.
И опять шли по темной улице, дико, во всю глотку орали:
Двухаршинного товарища
Порезали ножом