Ружьишки приготовьте, предложил шофер, да и винтовочку. На всякий пожарный случай. И вдруг таинственно, весь сжавшись, прошептал: Они. Верно говорюони.
Кто? также шепотом одновременно спросили Аким Морев и академик.
Сайгаки.
Где?
Да вонуставились на нас. Ох, мотанулись.
В эту секунду в стороне, с километр от машины, замелькали какие-то ярко-желтоватые вспышки, затем поднялась дымка. Аким Морев и Иван Евдокимович увидели, как небольшое стадо диких козсайгаковпонеслось параллельно машине, мелькая светло-желтыми задами. Впереди идет вожаккозел. Он сгорбился, словно мордой пашет землю, и, однако, так стремительно несется вдаль, что кажется, не касается земли.
Шофер, сдерживая возбуждение охотника, крикнул:
Винтовочку приготовьте. Вообще приготовиться, и опустил переднее стекло на капот
Со степей ударило удушливым запахом полынка, трав. Ветер сорвал шляпу с академика. Он схватил ее обеими руками, напялил на голову и, глянув на спидометртам стрелка дрожала на цифре 70, затем на удаляющихся сайгаков, задорно воскликнул:
Вот это отмеряют!
Что ж, стрелять? спросил Аким Морев, направив ствол винтовки через переднее окно на стадо.
Нет. Откроете огонь по моей команде, резко ответил Федор Иванович, не спуская глаз с сайгаков, поясняя: Он, этот степной король, свой нрав имеет. Как увидит машинуи давай улепетывать и других поднимать. Вот через несколько минут увидите, сколько их тутвеликие тысячи.
Ну уж! усмехнулся было Аким Морев.
Но первая партия сайгаков подняла вторую, затем третью, четвертую, пятую десятую и вот их уже больше тысячи, больше двух, трех. Все они, поблескивая светло-желтыми задами, несутся параллельно машине, клубя пылью, увлекая за собой все новые и новые стада, или, как тут говорят, «шайки».
У них нрав свой, уверяет шофер. Километров через десять обязательно захотят пересечь путь машине. Дескать, обгоним эту штукенциюстрашную, как огонь, и убежим на другую сторону, а там нас не укусишь.
Впереди небольшая возвышенность, будто стертый курган. Федор Иванович придержал машину, затем дал газ, и когда перескочили возвышенность, то Аким Морев и академик увидели, как головная часть лавины сайгаков пересекла дорогу и неудержимо понеслась, поднимая копытцами пыль степей.
Федор Иванович еще прибавил газу, и машина врезалась в сайгачий поток. Натолкнувшись на препятствие, сайгаки сделали скачок вперед, затем, пересекая дорогу, круто свернули, образуя дугу, и метнулись по следу своих вожаков.
Огонь! закричал Федор Иванович. Бейте козла! Вон! Здоровый! Рогаль!
Аким Морев приложился и отвел винтовку: до чего красиво несется эта лавина; видны всякиекрупные, как годовалые телята, самцы, поджарые, тонконогие самки, молодняк. Все они, низко опустив головы, сгорбившись, мелькают копытцами, уносясь следом за своими собратьями. То тут, то там вожаки-козлы делают свечи: со всего стремительного бега прыгают вверх да так, на дыбках, какие-то секунды и красуются над несущимся стадом, затем снова устремляются вперед, уводя от опасности каждый свою шайку.
Стреляйте же! злобно выкрикнул Федор Иванович, приостанавливая машину.
Аким Морев выстрелил куда попало и, конечно, промазал, а сайгаки от выстрела, словно их кто подхлестнул, еще наддали, и тогда густая туча пыли закрыла их.
Эх!.. шофер, дабы грубо не выругаться, фыркнул и, свернув влево, помчался следом за сайгаками.
Но пока он давал газ, пока разворачивался, те скрылись. Федор Иванович с минуту кружился, затем обрадованно воскликнул:
Ух, батюшкиморе!
Огромное, в несколько тысяч голов стадо сайгаков, уйдя километров на пять от дороги, спустившись в долину, мирно паслось. Но вот ближние, увидав машину, вскинули головы и зашевелились, будто горячая зола, затем метнулись, поднимая за собой всех остальных.
«Газик» уже шел со скоростью семьдесят пять километров, все настигая и настигая неисчислимое стадо сайгаков. И вдруг откуда-то из степей вырвалась новая огромнейшая шайка. Она стремительно неслась навстречу первой, и вот через какие-то секунды два стада, как две конницы, налетели друг на друга, и все смешалось, покрывшись пылью.
Бейте же! Прямо в кучу. У-у-х, столкновение какое! прокричал шофер.
Аким Морев, чтобы смыть позор, прицелился, но в момент спуска курка машина подпрыгнула, и пуля пошла вверх.
Эх, балда. И шофер, вырвав винтовку из рук Акима Морева, не останавливая машину, сам выстрелил.
Крупный козел, несколько раз перевернувшись через голову, рухнул на землю.
Вот как стреляют добрые люди, похвастался Федор Иванович и стремительно повел машину на упавшего козла, приговаривая: А-а-а, голубчик, отскакался.
Козел лежал, уткнув морду в кочку, и вздрагивал всем телом. Федор Иванович, выйдя из машины, на ходу раскрывая огромный перочинный нож, шагнул к сайгаку.
Вот и сдерем с тебя сейчас шкурку.
Сайгак неожиданно подскочил и стремительно ринулся в степь.
Видно было, что у него перебито бедро: окровавленное, оно пылало огненным пятном.
Шофер ахнул, выругался и, услышав слова Акима Морева: «Балду-то посылаю в ваш адрес», кинулся к машине, дал газ, затем уверенно проговорил:
Считайте, мы его уже зажарили: догоним. Ну, Стрелочка!
Козел шел во весь опор: на спидометре восемьдесят километров. Вот уже машина настигает его, но он почти перед радиатором делает крутой разворот и кидается в долину, всю усыпанную такими кочками, какие бывают на болоте. Между кочек высокая пожелтевшая трава, и козел скрывается в ней.
Ах, сатана! вскрикивает шофер, притормаживая. Вишь, выбрал какое место боялиман: кочка на кочке, и нам, конечно, ходу нет. Ну, сделаем обкладную, и, повернув машину вправо, развивая бег, помчался с обратной стороны к предполагаемому месту лежки козла.
Козла нигде не было.
Кругом стелились ровные степи, а перед машинойкочкастый, лохматый, в желтеющих травах лиман. Вдали, едва видно, мирно пасется огромное стадо сайгаков.
Сквозь землю, что ль, провалился? чуть не плача, проговорил шофер и виновато посмотрел на своих пассажиров. Что ж, айдате за теми, и кивнул головой в сторону стада.
Раненого зверя настоящий охотник не бросает, упрекнул Аким Морев.
Еще раз растерянно посмотрев на кочкастый лиман, шофер поднялся на бугорок и просиял:
Те-те-те! Белеет. Ишь ты, зарылся! И, прихватив винтовку, он кинулся, прыгая с кочки на кочку. Вот остановился, почему-то положил винтовку, шагнул, затем вскрикнул: Амба! нагнулся и за рога поволок к машине козла, по пути подбирая винтовку.
Иван Евдокимович и Аким Морев выбрались из машины, по всем охотничьим правилам прокричали шоферу ура, а тот, слегка приподняв сайгака, с фасоном бросил его к ногам своих попутчиков.
Козел действительно был крупен, из стариков. Голова у него огромная, как у коня, горбоносая, ноги тонкие, шерсть на спине окраской напоминала иглы ежа.
Странно, проговорил академик. Когда он бежит, то опускает голову. Почти все животные во время бега задирают ее. Ах, вон в чем дело. Иван Евдокимович растянул ноздри козла, они настолько расширились, хоть кулак туда вкладывай. Смотрите, Аким Петрович, у него не ноздри, а целые мехи Сколько такими ноздрями он хватает воздуха? Вот почему такая прыть.
Это еще что! А вот задача с научной точки зрения, проговорил возбужденно шофер, натачивая нож, готовясь освежевать козла. Вот смотрите-ка, товарищ академик. Он достал из машины тонкий железный прут, склонился над сайгаком, приподнял его переднюю ногу и там, где копытце раздваивается, запустил прут так, что тот на полметра ушел внутрь. Видали? Этого ни у одного животного нет. К чему бы такое? Задача, кою может разрешить только Академия наук, с важностью закончил Федор Иванович.
Иван Евдокимович поширкал прутом и тут же произнес:
Куда же канал идет? Что-то мудреное. Однако у Брема об этом ни слова. Возьмем на исследование.
С мясом? испуганно спросил Федор Иванович.
Академик засмеялся.
Мясо будем исследовать за столом.
Федор Иванович оживился: